«Лингвистическая экспертиза проведена не была» В суде по делу Скочиленко вновь раскритиковали заключение СПбГУ

Очередной «документ» на оборотной стороне черновика и частичная защита

Судебное заседание по делу Саши Скочиленко 19 октября вновь началось с того, что судья по собственной инициативе решила приобщить к материалам медицинскую справку о том, что девушка «этапом следовать может». Это происходит уже третье заседание подряд, и справка вновь представляла из себя фрагмент бумаги без разборчивой печати, подписи и других признаков документа. Адвокаты выступили против, судья же просто выслушала их.

— Нам неизвестно, кем она предоставлена, нет фамилии, должности, на обратной стороне черновик. Александру не осматривал никакой специалист, поэтому этот документ ничего не доказывает, опираться на него не стоит, — сказала адвокат Яна Неповиннова.

поэтому в первые полчаса на нём присутствовали три из четырёх защитников (адвокат Дмитрий Герасимов уехал из города на другой суд), потом зал суда покинул адвокат Юрий Новолодский (ему нужно было участвовать в круглом столе по правам предпринимателей), а вскоре попросила о переносе заседания и адвокат Яна Неповиннова (ей необходимо было к врачу). Общественная защитница Маргарита Кислякова остаться одна не могла, поскольку у неё нет юридического образования. Судья отказалась отложить заседание, оно, уже по традиции, длилось допоздна, до восьми часов вечера. Адвокату Неповинновой пришлось отменить визит к врачу и допрашивать специалиста-лингвиста практически в одиночку. С первых заседаний по существу дела адвокаты Саши Скочиленко подчёркивали, что у девушки комплексная защита: обязанности между участниками распределены, поэтому важно присутствие всех. Но на практике реализовать это не совсем удаётся, особенно в последнее время, когда процесс как будто подгоняют.

«Представьте: у вас есть пять гвоздей…» Лингвист рассказал, почему листовки надо анализировать отдельно

Яна Неповиннова пригласила в зал суда специалиста-лингвиста Игоря Жаркова и озвучила его рецензию на экспертизу, которая лежит в основе обвинения Скочиленко.

Жарков — кандидат филологических наук с опытом экспертной деятельности больше 20 лет и с опытом в науке почти 40 лет. Он возглавляет научно-методический отдел «Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам» (ГЛЭДИС). Специализируется на проблематике выявления признаков экстремизма, ЛГБТ-пропаганды, оскорбления чувств верующих. Участвовал в качестве специалиста в деле «о фейках об армии» поисковика Олега Белоусова.

Ранее суд по настоянию защиты Саши Скочиленко уже приобщил к делу альтернативную лингвистическую экспертизу филолога Светланы Друговейко-Должанской, а также заключение доктора наук Ирины Левинской. Первая проанализировала экспертизу из материалов дела и сами листовки Саши Скочиленко. Вторая оценила научность исследований по заказу следствия и по заказу защиты.

Заключение Жаркова отличается от них тем, что его как методиста попросили оценить обоснованность и достоверность «экспертизы обвинения», а также её соответствие базовым требованиям к таким документам.

Согласно этому новому заключению:

• Экспертиза, выполненная по заказу следствия, нарушает федеральный закон об экспертной деятельности и уголовно-процессуальный кодекс (то есть не соответствует правилам, которые там прописаны).
• Эксперты ответили не на те вопросы, которые сформулировал следователь. Например, он не просил их сформулировать юридические выводы или найти разжигание ненависти и вражды.
• Вместо лингвистической экспертизы самовольно проведена политолого-лингвистическая. Политолог занималась проверкой фактов, хотя делать это было не нужно.
• Эксперты анализировали фразы на листовках вместо самих листовок. Они получили для изучения только цитаты из «арт-ценников» Саши и не запросили их фотографии. В результате они имели дело с искажённой и неполной информацией. При анализе листовок не учтены размер шрифта, цифры, подписи, даты, их общий внешний вид. А всё это может иметь смысловое значение: например, на «ценниках» указана дата 24.02.2022 (начало спецоперации), а экспертам это даже не было известно.

• Нарушена законная процедура заказа и проведения экспертизы. Ни Центр экспертиз СПбГУ, ни сам СПбГУ не являются государственным экспертным учреждением: первый не имеет статуса самостоятельной организации, а второй не был создан для проведения экспертиз. В таком случае запрос на выполнение заключения должен был быть направлен именно ректору СПбГУ, он же мог определять участников экспертизы и т.п. Однако следователь обратился напрямую в Центр экспертиз СПбГУ, который не существует как организация, и его тогдашний директор Андрей Попов руководил экспертами, ставил подписи и т.п.
• Эксперты нарушили одно из основных правил комплексной экспертизы, когда расставляли свои подписи в заключении. Это делает невозможным правильно привлечь к ответственности кого-либо из авторов или исключить часть экспертизы как недопустимую. Каждый должен подписываться только под собственными словами. То есть выводы разных экспертов должны быть разделены, под чужими выводами подписываться нельзя. На практике же почти на всех страницах заключения по заказу обвинения стоят подписи и филолога Гришаниной, и политолога Сафоновой, и плюсом к этому — директора Попова. На одной из страниц вообще нет подписей.
• Экспертиза содержит «наукообразный набор слов» в той части, где обозначено её содержание и задачи. Она написана с ошибками, путано — и поэтому может ввести в заблуждение.
• Список источников не содержит ни одного, который можно было бы отнести к общепризнанным научным данным. Нет ни одной ссылки на актуальные методические рекомендации, зато есть ссылки на анонимный сайт «Война с фейками» и Life.ru.
• В экспертизе не использован ни один метод лингвистического анализа.
• Авторы заключения ошибочно анализируют все тексты «ценников» в совокупности. Их необходимо было изучать по отдельности. «Ценники» были расположены в магазине в случайном порядке, свидетели видели их по отдельности: кто-то заметил один, кто-то другой — так что и влияли они на людей по отдельности.

Эксперты, по мнению Жаркова, вышли за пределы своих компетенций и взяли на себя полномочия суда, приписывая Скочиленко виновность по части 2 статьи 207.3. УК РФ (распространение заведомо ложной информации о Вооружённых Силах РФ по мотивам ненависти и вражды).

«Лингвистическая экспертиза проведена не была» — так звучит один из его собственных выводов. Во время анализа Жарков изучал все материалы дела, а также аудиозаписи заседаний с участием экспертов СПбГУ Гришаниной и Сафоновой.

Во время допроса Игорь Жарков подробно пояснил свою позицию на примерах. Он цитировал первые страницы экспертизы, задавая вопросы к утверждениям в ней и показывая тем самым их непонятность.

— То, что мы сейчас разобрали, и есть наукообразный набор слов, — сказал он.

Жарков терпеливо отвечал на уточняющие вопросы адвоката, гособвинителя и самой Саши Скочиленко. Буквально на пальцах объяснял непонятное.

— Представьте: у вас есть пять гвоздей, два без шляпок, три тупых… Два содержат высказывания, разжигающие ненависть и вражду, а три — заведомо ложную информацию. Я говорю условно.

А эксперты Гришанина и Сафонова так делают, — подытожил Жарков.

Его выводы перекликаются с тем, о чём говорили филолог Светлана Друговейко-Должанская и доктор наук Ирина Левинская: они тоже подчёркивали, что экспертиза по заказу обвинения не соответствует стандартам и методическим рекомендациям, основана на недопустимых приёмах и не имеет научного обоснования.

Сторона защиты планирует продолжить допрос лингвиста Игоря Жаркова уже завтра, 20 октября.

*Признаны иностранными агентами Минюстом РФ.
**Участница движения «Мягкая сила», признанного иностранным агентом Минюстом РФ.