«СВО — это аббревиатура», а интерпретацию президента мы все знаем — в суде по делу Бестужева допросили профессора СПбГУ

Прокуратура продолжает представлять доказательства виновности 64-летнего политолога Евгения Бестужева в распространении «фейков об армии». Несмотря на то что эксперты Минюста не обнаружили признаков подобных утверждений в его постах, сторона обвинения сегодня решила напомнить суду, что было ещё и заключение специалистов (поименованное в материалах дела экспертизой), в котором были найдены признаки «всего».

Оно было выполнено на стадии следствия — весной — летом 2022 года в Центре экспертиз СПбГУ. Авторы заключения в документе при этом не указывались (только подписавший документ глава центра Антон Попов). Сегодня интрига раскрылась. На допрос в суд пришла профессор кафедры цифровых медиакоммуникаций СПбГУ Алла Тепляшина, признавшая, что заключение писала она единолично.

Прокурор ходатайствовала о проведении допроса в закрытом для слушателей режиме в связи с тем, что Алла Тепляшина — «человек пожилого возраста и ранее с ней уже слушались другие аналогичные уголовные дела и публика позволяла себе некорректное поведение по отношению к указанному лицу». Судья Татьяна Алхазова в допросе отказать не могла, но в закрытом режиме отказала, обещав принять меры, если публика позволит себе что-то лишнее.

До начала допроса суд вновь огласил выводы заключения, автором которых была Тепляшина. В представленных для исследования материалах — постах Бестужева и его интервью, опубликованном на YouTube, она обнаружила признаки ненависти или вражды, унижения достоинства человека или группы лиц, дискредитации использования Вооружённых сил России (ВС РФ) в целях защиты интересов страны, распространения ложного представления о целях СВО, подрыва имиджа и доверия ВС РФ.

— Содержалась ли в предоставленных вам материалах неподтверждённая информация, которая преподносилась под видом достоверной? — спросила прокурор.

— Ссылок на официальные источники информации не было никаких. Ничего подтверждающего не было, — ответила специалист.

— А что такое фейки? — попросила рассказать прокурор.

— Это профессиональный журналистский сленг, — считает Алла Тепляшина, — Правильнее говорить «фактоид» — это неподтверждённая информация. В толковом словаре значение фактоида — сплетня, утверждение (сплетня в виде утверждения — чуть позже добавила Тепляшина). А значение слова «сплетня» — это ложь. Поэтому фейк — это ложная информация.

По версии профессора СПбГУ, именно такие фактоиды она и обнаружила в текстах Бестужева. Адвокат Сергей Подольский попросил привести её несколько примеров. Для этого Алле Тепляшиной пришлось перечитать своё заключение. Она нашла пять примеров. Некоторые из них вызвали вопросы как у адвоката, так и у судьи. Например, стороне защиты осталось не ясным, из чего специалист сделала заключение, что Бестужев описывал именно российскую ракету, попавшую в дом, если этого не было сказано в тексте (спорную фразу, которую она считает фактоидом, Тепляшина процитировала полностью).

— Эта фраза формирует ложное мнение о причастности Вооружённых сил Российской Федерации к гибели мирных жителей, — говорила специалист. Она добавила, что событие не было подтверждено «Министерством… Вооружённых сил» — название Минобороны специалисту подсказал суд.

— Министерство сообщило, что это была украинская ракета, — добавила Тепляшина.

— По каким признакам вы решили, что в сообщении Бестужева речь идёт о российской ракете? — попросил уточнить адвокат.

— По контексту. Поскольку автор этих высказываний не мог обличить Украину в попадании их же ракеты в дом, поэтому речь идёт о российской атаке.

При этом специалист считает, что на Бестужева, безусловно, распространялось опубликованное в конце февраля «письмо РКН с обращением к СМИ, к социальным сетям — публиковать только верифицированную официальную информацию».

— Чем сообщение отличается от мнения? — пытался узнать адвокат. Алла Тепляшина объяснила, что мнение должно маркироваться вводными словами вроде «я думаю», «по моему мнению» и тому подобными конструкциями.

— То есть если нет вводных слов, то это не мнение — это утверждение? — пытался выяснить защитник. — То есть если я скажу, что это не Фемида стоит, а Зевс — это будет утверждение?

— Да, и его можно будет проверить. — заявила специалист.

— Это будет ложное утверждение, — вмешалась судья.

Ещё один вопрос, который волновал сторону защиты, — различие в понятиях «война» и «СВО».

— Что такое специальная военная операция? — спросил Сергей Подольский.

— Этот вопрос не имеет отношения к предмету исследования, — хотела уйти от ответа специалст, но судья решила продолжить эту тему.

— Вы сказали, что ложным утверждением является использование слова «война» вместо «СВО»? Можете ли вы пояснить разницу, почему использование слова «война» является ложью по отношению к специальной военной операции? — попросила рассказать судья.

— Потому что официальные органы Российской Федерации называют происходящее специальной военной операцией и о войне речи нет, — сообщила Тепляшина.

— А сами вы, как лингвист, можете объяснить эту разницу? — уточнила судья.

— В данном случае это не имеет отношения к предмету исследования, — вновь ответила Тепляшина.

— А вы знаете эту разницу? — всё же настаивала судья.

— Даже если что-то непонятно человеку, он всегда может обратиться к словарям и посмотреть значение любого слова, — предложила профессор.

— В каком словаре прописано понятие СВО? — тут же спросила судья.

Алла Тепляшина не смогла ответить на этот вопрос.

— Вы как лингвист говорите, что использование слова «война» вместо «СВО» является не только недопустимым, но и заведомо ложным. Можете ли вы сказать, почему это заведомая, намеренная ложь, если вы говорите, что это к СВО никакого отношения не имеет?

— Только опираясь на официальную информацию. Это моя профессиональная позиция — опираться на официальную информацию… И эти требования предъявляются журналистам, а если публицисты используют в другом контексте, то они сами должны отвечать за это.

— Я в принципе поняла, что различия вы сами назвать не можете.

— Я могу…

— Но отказываетесь? В чём разница? Кроме того, что официально так называется…

— Я могу сказать толкование слова «война».

— А слово «СВО»?

— СВО — это аббревиатура — «специальная военная операция», и о целях СВО, о её характере есть информация у государственных органов, у главы государства. Я думаю, мы все с ней знакомы, с этой интерпретацией, — пояснила специалист, преподаватель СПбГУ.

На этом вопросы у участников процесса и суда к приглашённому стороной обвинения специалисту закончились.

В заключительной части заседания прокурор заявила ещё одно ходатайство. Она обратила внимание суда на то, что эксперты Центра экспертиз Минюста не анализировали содержание видеороликов и текстов по ссылкам, которые прилагал Евгений Бестужев к своим постам. Кроме того, они не учитывали личность подсудимого при проведении экспертизы. Это стало поводом для прошения о назначении повторной судебной психолого-лингвистической экспертизы. Адвокат был не согласен.

Судья Татьяна Алхазова взяла время для принятия решения. Его она планирует озвучить уже завтра.