— В лютеранскую церковь я пришёл около года назад из простого интереса, скорее как в музей. Побывал на выставке «Ковчег». Но после экскурсии мне захотелось узнать, какая есть церковь кроме православной. Это частая проблема, характерная для нашего региона, поскольку основная конфессия у нас — православие. Про него все знают, а про лютеранство известно мало. Хотя лютеране на этой земле уже много веков.
Мне было интересно, какое у лютеран богословие, ведь Библия вроде одна, а толкования разные. И поэтому я пришёл на курс «Основ христианской веры». Где-то в середине курса я пришёл к мысли, что для меня Бог существует, что он истина, которая действительно есть в моей жизни. Ближе к концу ОХВ я принял решение о конфирмации.
Обычно всё происходит так: после окончания курса слушатели пишут тест, и если удачно его сдают, то примерно через 40 дней можно пройти обряд конфирмации, кто захочет, конечно. Мы стараемся конфирмировать на праздники, поэтому даты могут немного сдвигаться. Из потока, на котором учился я — примерно в 200 человек, на конфирмацию были согласны 22 человека. И в день пятидесятницы мы были конфирмированы.
Помню этот день как сейчас. Тогда я обрел не только новую идею, но и место, сравнимое с домом, там, где мне тоже рады. Я почувствовал себя здесь «своим». И это не только потому, что я вышел к алтарю, ответил на фразы, но и потому, что люди меня приняли как своего.
Теперь я, если так можно сказать, базовый служитель алтаря — алтарник, или министрант. Министрантом может стать любой лютеранин. Для этого не нужно иметь дополнительного образования кроме курса ОХВ. В мои задачи входит следить за тем, чтобы у нас был порядок на алтаре, в сакристии (помещение в храме, где хранятся принадлежности культа, совершаются облачение священнослужителей и некоторые обряды — ред.), помогать подготавливать всё к богослужению. На богослужении я зажигаю и тушу свечи, читаю отрывки из писания, иногда участвую в общецерковной молитве, могу подавать чашу с причастием людям.
В штат служителей алтаря входят два пастора, два дьякона, которые служат и в других приходах, четверо министрантов и трое катехетов — мирян, которые прошли дополнительный курс образования в теологическом институте, они ещё и проповедуют иногда.
Наше здание, конечно, уникальное. Внутри него атмосфера «другой» церкви, отличной от православных и даже остальных лютеранских храмов. Поскольку Анненкирхе горела, она имеет более темные интерьеры, и в них ты не чувствуешь себя как на сцене, где на тебя постоянно кто-то смотрит осуждающе. Я влюблен в это здание и уверен, что после реконструкции будет не хуже, но будет иначе. Сохранить всё как есть было бы, с одной стороны, хорошо, но с другой, когда ты идёшь, а на тебя сыпется крошка со стен, это уже немного печалит.
Главное, что надо понимать про здание кирхи — это то, что в лютеранстве нет указаний, каким должен быть храм. Есть одно условие — христоцентричность. То есть у нас всё должно указывать на Христа. Поэтому мы стараемся как можно меньше ставить объектов, отвлекающих внимание от алтаря, у которого происходит таинство, от Христа, Господа. Минимализм — это очень частая история в лютеранских церквях. И даже после реконструкции, если церковь перестанет быть тёмной и станет светлой, она все равно останется копьём, у которого на острие Христос. Ведь всё в храме должно вести к одной точке — к Господу, не отвлекаясь ни на чрезмерную роскошь, ни на повреждённые стены.