Российским начальникам проще все сделать самим, чем объясняться с подчиненными. Российские работники «гипериндивидуалы» и не справляются с конвейерной работой. Государство способно либо на сохранение устаревшего, либо на революцию, но шансы на модернизацию всё же есть. Так считает профессор Высшей школы экономики, писатель Александр Архангельский.
Такие «несовместимые» люди, как декан экономического факультета МГУ Александр Аузан, первый (до Чубайса) автор идеи ваучерной приватизации Виталий Найшуль, режиссер Павел Лунгин, я и петербургский Центр независимых социологических исследований провели исследование «Культура как фактор модернизации». Его результаты не будут опубликованы, поскольку оно делалось по заказу «Стратегии 2020», в то же время с выводами я могу вас познакомить. Наша цель была посмотреть, действительно ли существуют неформальные культурные институты, которые воспроизводятся из поколения в поколение и влияют на успешность или неуспешность страны. И есть ли у России шансы вписаться в модернизационную кривую?
Под культурой мы понимаем сеть общественных институтов, которые отвечают за производство, трансляцию, сохранение и разрушение ценностей. Искусство – это только ядро культуры, ярко предъявленное миру. Мы же говорим о гораздо более масштабном механизме. Под экономической модернизацией мы понимаем развитие, которое позволяет обществу не падать под воздействием внутренних и внешних ударов и инвестировать в будущее. С этой точки зрения выделяются страны, вставшие на путь модернизации до Второй мировой войны – это европейские страны, США и Турция, которая требует особого разговора. И группа стран, которые пытались выйти на модернизационную кривую после войны – у большинства это не вышло. Успешны в этом плане Гонконг, Япония, Тайвань, Сингапур, Южная Корея, есть споры насчет Малайзии. Нетрудно заметить, что ни одна из успешных стран не потеряла своего национального своеобразия, и ни одна не осталась неизменной. Они сохраняют себя через бесконечные перемены.
При наложении кривых экономического развития на кривую ценностей по Рональду Инглхарту (американский социолог – «МР») получается корреляция. Параллельно развитию происходил рост ценностей индивидуального самовыражения и секулярного отношения к миру. Секулярного – не значит антирелигиозного. Это когда человек не объясняет все в своей жизни апелляцией к высшим силам, а осознает, что несет ответственность, в том числе перед высшими силами, за свои поступки, самореализацию.
Ряд стран имели прекрасные предпосылки для модернизации, но у них ничего не получилось. Например, Аргентина. После войны у нее была европеизированная структура иммиграции, образованный слой, богатые культурные традиции, литератор Борхес – директор национальной библиотеки, дороги... Одним словом, прекрасная точка входа. Но военная, политическая, религиозная и еще больше - интеллектуальная элиты сошлись на том, что есть набор аргентинских культурных матриц: мы предпочитаем вождя демократии, мы хорошие, потому что ни на кого не похожи, мы должны хранить заветы отцов. И это привело к провалу Аргентины в модернизации. Страна до сих пор пребывает в том приятном домодернизированном состоянии, которое позволяет сохранять себя, но не позволяет развиваться. У нее прекрасное дешевое вино (потому что земля дешевая), замечательное мясо, но после войны это была страна совершенно другого замаха.
Турция еще до войны вступила на путь насильственной модернизации. Первый президент страны генерал Ататюрк ломал прежние формальные и неформальные институты, культурные стандарты. Он исходил из того, что прежнее видение мира, которое передавалось из поколения в поколение, несовместимо с модернизацией. Турецкая армия по-прежнему стоит на страже модернизации, но этот институт слабеет. Страна поменялась в городах, но в деревнях осталась прежней. Мы видим европеизированный Стамбул, бюрократизированную Анкару и фундаменталистскую деревню, которая голосует на выборах. Стамбул бунтует, но может хоть оббунтоваться – демократия предполагает, что побеждает большинство.
Демократия не является обязательным условием успешной модернизации. Но всегда должно быть институциональное изъятие, компенсирующее отсутствие демократии. Например, Высшим арбитражным судом Сингапура является Лондонский королевский суд.
Экономическая модернизация всегда сопровождается мощной культурной модернизацией. Школы, телевидение, культура городских практик, изменение отношения к соседям по лестничной площадке – все это включено в осознанный эволюционный тренд. При этом демократия не является обязательным условием успешной модернизации. Но всегда должно быть институциональное изъятие, компенсирующее отсутствие демократии на стадии входа в модернизацию. Пример тому – Сингапур при Ли Куан Ю (1960-80-е годы). Понятная авторитарная политическая модель. Но есть изъятие – высшим арбитражным судом является Лондонский королевский суд. Элиты договорились, что демократия может подождать одно поколение, но если не будет арбитража, государство и крупные корпорации поглотят все.
Россия. Принято считать, что все наши проблемы имеют корни в глубине веков, и ничего не меняется. На самом деле любая традиция – это бывшая инновация, архаические институты – бывшие инновационные. Мы точно знаем, что в России были успешные модернизационные проекты. Например, созданные Петром I армия и флот на протяжении трех столетий побеждали или умели проигрывать. Принцип остается неизменным: армия распадалась, приходил Троцкий, стремительно восстанавливал. Не потому что Троцкий - гений, а потому что Петр создал восстанавливаемую модель. Можно говорить об успешной ненасильственной модернизации в пушкинскую эпоху. Произошел такой рывок, что язык классической литературы актуален по сей день. Правда, уже появилось поколение, которое не понимает, например, такое четверостишие Пушкина: «Бразды пушистые взрывая, / Летит кибитка удалая. / Ямщик сидит на облучке / В тулупе теплом, в кушачке». Тем не менее, мы понимаем красоту слога, значит, язык работает.
Россиян отличает гипериндивидуализм. Вы попробуйте в России что-нибудь коллективное сделать! Поэтому россиянам проще делать карьеру в малом и среднем бизнесе, где востребованы штучные решения, где можно вмешаться.
В рамках исследования был проведен опрос в корпорациях, где работают россияне – западных или с западным участием. Спрашивали, существуют ли специфические культурные черты, которые отличают коллег. Большинство подтвердили, что такие черты есть и ощущаются. Например, российские руководители предпочтут сделать что-то сами, чем будут объяснять подчиненным, как это сделать, а потом отслеживать процесс. Российским работникам проще осуществить прорывной проект, требующий нестандартных решений, чем работать как на конвейере. Эта черта проявилась в том, например, что в Советском Союзе была ракетная промышленность, была - авиационная, а с автомобильной было плохо. Наконец, россиян отличает гипериндивидуализм. Вы попробуйте в России что-нибудь коллективное сделать! Поэтому россиянам проще делать карьеру в малом и среднем бизнесе, где востребованы штучные решения, где можно вмешаться.
В России мало модернизационных проектов. Они либо архаические, либо революционные. Объясню искусствоведческими терминами. Картина Саврасова «Грачи прилетели» – это типичное архаическое искусство, хотя оно возникло как прорывное. Картина хороша, но с ней невозможно работать. Мы должны убить Саврасова, чтобы сделать его другим. Таким архаическим институтом является Академия наук – ее можно сузить, уничтожить, но нельзя изменить. Академия способна отличить науку от Петрика (имеется в виду Виктор Петрик, предприниматель и член РАЕН - «МР»), но как институт она стоит на месте. «Черный квадрат» Малевича – это авангард, революционный проект. С ним тоже невозможно работать. Можно только тиражировать. Как Сколково нужно было огородить забором, ввести особые таможенные правила, и только тогда оно заработало. И есть модерн – он техничен, узнаваем, масштабируется. Он может быть дорогой или дешевый, для больших городов или малых, из хорошего материала и не очень. Но он работает.
Для модернизации крайне важно понимать культуру как институт развития ценностей, а не только их сохранения.
***
Александр Архангельский (27 апреля 1962, Москва) – российский литературовед, литературный критик, публицист, телеведущий, писатель. В 1984 году окончил факультет русского языка и литературы МГПИ. С 1988 года — кандидат филологических наук. С 2000 года — автор, ведущий и руководитель программы «Тем временем» (телеканал «Культура»). Профессор факультета медиакоммуникаций Высшей школы экономики.
