Мы не дружим со своими соседями, потому что мы - не деревенщины

Одна моя знакомая, начинающий музыкант, планомерно достает соседей игрой на пианино в неурочное, как им, соседям, кажется, время. Соседи отвечают злым стуком в стену. «Азбука Морзе» продолжается изо дня в день, из года в год. Встречаясь на лестничной площадке, моя знакомая и её соседи мило улыбаются друг другу. Потом одна продолжает музицировать, а другие – стучать. «Хоть бы раз пришли и по-человечески поговорили! Обозначили время: когда можно, когда нельзя. Нет же, им удобнее так. Ну что за люди!», - говорит знакомая. Сама идти к соседям она не собирается: «гора» из пословицы про Магомета – это она, знакомая; «им нужнее – они пускай и приходят».

В советские годы в маленьких поселениях – особенно в военных городках – люди зачастую не закрывали двери в квартиры. А если закрывали, то ключ нередко держали под половиком у входа – и соседи были в курсе. В Ленинграде, утверждает историк Лев Лурье, такого никогда не наблюдалось (хоть соответствующий миф и бытует), но отношения были более добрососедские, чем сейчас. Что же случилось?

«До революции никакого знакомства ни у кого ни с кем не было. Люди часто меняли квартиры. Собственности на квартиры не было, в одном доме не засиживались, - рассказывает Лурье. - Идея дворового знакомства – это идея советского времени. Когда мигранты, привыкшие к деревенской жизни, приезжали в город, то они приносили с собой деревенские нравы. И нравы означали совместное веселье, употребление спиртных напитков, игру в футбол. По мере того, как происходило расселение коммунальных квартир, и по мере того, как сельские жители становились городскими, эти обычаи начали уходить. Исключением являются большие дворы в новостройках, которые одновременно игровые площадки. Там дети, которые вместе играют, ходят в одни и те же школы, поликлиники. И мамы, которые общаются, гуляя с младенцами. Они не просто соседи, но и хорошие знакомые».

Урбанист Александр Минаков называет ментальную причину, по которой нам неинтересны (а порой и просто неприятны) наши соседи: «Это связано с принципом зоны комфорта. Зоной комфорта современный российский человек считает свою квартиру. Он устанавливает красивую железную дверь, делает дорогой ремонт. Полностью обустраивает пространство. При этом подъезд может быть загажен, разрисован. Все, что происходит во дворе, на улице, его не интересует – ну и, соответственно, соседи как часть внешнего мира перестают интересовать».

Знакомые петербуржцы помогли определить «точки соприкосновения», благодаря которым соседи всё же вступают в коммуникацию друг с другом. Это:

- наличие автомобиля (Святослав Д.: «Всех соседей автомобилистов знаю и на тесной связи»);

- вредные привычки (Лена С.: «Тех, кто живет на этаже, знаю в лицо, по имени - только одного парня, познакомились в "курилке"»);

- наличие маленьких детей (Евгения С.: «Знакомы с соседями, у которых дети возраста такого же, как и наша дочь. Много времени провели и с колясками, и потом, на площадке. Далее - детсад-школа-очередь в поликлинике к педиатру»);

- наличие собаки (Вера Г.: «Почти весь подъезд знает меня лично из-за наличия собаки, заодно подкармливают питомца»);

- общедомовые проблемы (Павел Ш.: «Знаком более 20 лет с людьми по этажу. Общаемся только из-за коммунальных проблем»);

- наличие какой-либо выгоды (Лена С.: «Знаю еще одного человека, десятью этажами выше, - он нам электрику проводил»);

- долгое (несколько десятков лет) проживание на одном месте (Михаил Я.: «Я знаю почти всех жильцов в своем девятиэтажном доме, живу здесь с рождения. Правда, признаться, некоторых лучше бы не знал. Но, справедливости ради, большинство все же приличные люди»).

Настя П.: «У меня на родине в Сибири весь подъезд друг друга знал, все дружили, праздники отмечали все вместе - по очереди обходили все квартиры, друг за друга горой.  Последние десять лет живу в доме на Ваське (десять лет назад это была новостройка). Сначала хотелось узнать соседей, я со всеми доброжелательно здоровалась, переживала, что в ответ ноль эмоций. Теперь привыкла, что даже в лифте в ответ на "здравствуйте" только молчание. В трех смежных с моей квартирах или мужья избивают жён, или матери – детей. После вызова полиции какие уж тут добрососедские отношения? Хожу каждый год на собрания ТСЖ и просто ужасаюсь тому, с какими людьми живу бок о бок. Хотя все обеспеченные и явно не обиженные жизнью. "Богатые тоже плачут", что называется.
В результате на сегодняшний день только соседи стали причиной того, что я всерьёз задумываюсь о смене жилья. Кстати, у финнов есть очень правильная пословица: "Хорошие соседи - половина достатка"».

В трех смежных с моей квартирах или мужья избивают жён, или матери – детей. После вызова полиции какие уж тут добрососедские отношения?

Дмитрий И.: «Почти всю жизнь живу в Полюстрово, дом постройки 1969 года - при этом близко знаком разве что с родителями, они живут в этом же подъезде. С соседями стараюсь здороваться, но знакомился с ними только случайно, обычно по делу - когда заходил из-за того, что меня залили, или ко мне заходили из-за того, что у меня громко музыка играет. Или когда соседская бабушка забыла в двери ключи, или когда у нас кончилась соль».

Ольга Б.: «Метро «Звездная», новостройка. Живем полгода. С соседями не знакомы. И потребности не испытываю. А зачем? Лишние и ненужные контакты. Мы не мешаем им, они не мешают нам. Иногда перекидываюсь парой слов в лифте. Конечно, если надо будет решать общедомовые проблемы, будем общаться, но пока проблем нет».

Елена Ч.: «С ностальгией вспоминаю коммуналку в Адмиралтейском районе, где соседи знают не только друг друга по имени, но и подробности интимной жизни. Зато всегда была тема для разговора. Чуть больше полугода живем в Красносельском районе, старый фонд. Соседей знаем лишь тех, которые живут за стенкой: у нас с ними общий, отдельный коридор. Остальных жильцов нашей парадной в девятиэтажном доме я почти не вижу. Видимо, биоритмы не совпадают».

Александр К.: «Жил 12 лет в центре, семь квартир в подъезде - перезнакомился с большинством соседей в течение двух лет, а с соседями по лестничной клетке - в течение недели. Сейчас снимаю комнату в многоэтажке, уже около полугода: не знаю ни одного соседа или соседки. И не возникает желания познакомиться».

Евгения С.: «Купчино. С соседями по площадке знакомы, так как сталкиваемся. С соседкой снизу вынуждены общаться иногда, она вредная и постоянно нас достаёт. Соседку с первого этажа знаем, так как она очень красивый садик разбивает у подъезда каждый год по весне и следит за ним. Много одиноких бабушек, одна часто сидит на скамейке у нашего подъезда и плачет. И когда приближаешься к подъезду, плачет специально громче. Несколько раз останавливалась, разговаривала. Мучается человек от одиночества: все родные-знакомые-подруги уже умерли, а она оказывается в доме, который становится для неё чужим. Меняется двор, люди. Все бегут всегда куда-то».

Много одиноких бабушек, одна часто сидит на скамейке у нашего подъезда и плачет. И когда приближаешься к подъезду, плачет специально громче. Несколько раз останавливалась, разговаривала. Мучается человек от одиночества: все родные-знакомые-подруги уже умерли, а она оказывается в доме, который становится для неё чужим. Меняется двор, люди. Все бегут всегда куда-то.

И всё же в Петербурге наблюдается тренд на укрепление соседских связей. Это связано с постепенным преломлением менталитета на европейский лад: когда люди начинают чувствовать ответственность не только за непосредственную собственность (квартиру), но и за подъезд, двор, улицу – те места, где они ежедневно бывают, и которые тоже как бы «собственные». Как показатель – развитие гражданских проектов (яркий пример: «Красивый Петербург»), направленных на решение общегородских, а значит, и общесоседских проблем; а также бум ТСЖ, в рамках которых люди волей-неволей вынуждены общаться. «Новые собственники квартир более договороспособны, так как у них масса общих интересов: им надо совместно обустраивать парковку, какие-то общественные места, сохранять в порядке лифт – в таких домах, как правило, легко создаются ТСЖ, люди общаются. В старых домах, которые давно заселены, это сложнее: надо, чтобы появились активные люди, которые будут всех будоражить. Но я думаю, что расширение зоны комфорта неизбежно. Уже сейчас многие люди украшают свои подъезды. Дойдет и до дворов, и до остального городского пространства».

Мнение

Илья Стогов, писатель: «Я много езжу по стране. Такой закрытости, такой неулыбчивости, моментальной готовности к хамству, как в Петербурге, нет нигде. Но люди всё же люди. Если ты им улыбаешься, они (в Петербурге – не сразу) начинают улыбаться в ответ.

Когда я жил в Купчино, у меня за стеной обитала крайне неприятная молодая пара провинциалов. Как-то я их встретил на лестнице – они забирали ребенка из роддома. Сходил в аптеку, купил им памперсы. Сказал: «Мы не знакомы, но я живу за стеной. Поздравляю, большое дело!» И после этого мы настолько стали дружить… Они в гости к нам ходили.

Сейчас живу в центре. У меня маленькая парадная: шесть соседей. Люди знают друг друга с послевоенных времен. Они все здесь родились, прожили жизнь. Я со всеми здороваюсь. Я на телеке работаю: они увидели меня на экране – пришли в гости. Но одна пара – ровно подо мной живет – какое-то редкостное жлобье. Я с ними пять раз здоровался, улыбался, махал рукой – они тупо смотрят насквозь. Из шести соседей одни оказались неприручаемые. Не хотят со мной дружить.

Конечно, общение с соседями - это деревенская черта. Не только в Петербурге – в Лондоне, в Нью-Йорке, в Мельбурне, везде в мегаполисах люди не знают, кто живет рядом с ними. Можно даже по детективным сериалам судить: убили кого-то, полицейский обходит парадную – никто не знает, кто там жил. Это нормально для больших городов. Мы общаемся не в доме, а на работе или с людьми своего социального круга. Но вообще-то, есть дефицит эмпатии. Мы не нравимся друг другу. Посмотрите на наш транспорт. Малейший толчок – и ты получаешь кулак в нос: люди сразу готовы тебя невзлюбить. В таких условиях тяжело жить».