Истории

Почему петербуржцы так боятся «сохранения» исторического центра

На территориях «Конюшенная» и «Северная Коломна – Новая Голландия» - пилотных в программе сохранения исторического центра - проживает 21 тысяча петербуржцев. Многие из них боятся, что в итоге их выселят "к черту на рога". Владимир Котегов, много лет проживающий на Большой Конюшенной улице, рассказал, почему эти страхи небезосновательны.

В конце октября в Смольном прошло первое заседание Совета по сохранению и развитию территорий исторического центра Петербурга. На нем, по словам депутата Законодательного собрания Бориса Вишневского, было принято решение о создании рабочей группы, которая к 30 марта 2014 года должна подготовить проект федерального закона о сохранении исторического центра города. Этот проект должен определить условия выезда собственников из своего жилья в случае, если их дом будут капитально ремонтировать или реконструировать.

До заседания совета в публичное поле попали два документа, которые касаются регулирования этих условий: один - подготовленный Смольным (в КУГИ его называют "рабочими материалами"), второй - альтернативный, который сделал Борис Вишневский. «Я готов на общий вариант — пусть рабочая группа учитывает предложения Смольного и те, которые написал я. Думаю, что из этого можно сделать нормальную версию закона», — считает депутат.

Безусловно, главные действующие лица в программе сохранения центра — это его жители. О своей жизни и доме, который он боится потерять, нам рассказал Владимир Котегов, один из руководителей инициативной группы защиты исторического центра.

МОЙКА. Я родился в 1958 году в доме № 12 на набережной реки Мойки — там, где расположен музей Александра Сергеевича Пушкина. Наша семья жила в боковом флигеле, как минимум, с 1920 года, квартира занимала третий этаж.

Я очень любил гулять в центре в белые ночи, любил наш дворовый садик: оказывается, после войны кусты персидской сирени сажала здесь моя бабушка. Тогда музей-квартира Пушкина занимала один этаж, но в 1984 году решили, что под него нужно отдать весь дом — государство уведомило, что нам будет предоставлено другое жилье (квартира была городская — Ред.). Город предлагал  варианты: окраина Веселого поселка и Красногвардейского района. Для нас это была настоящая трагедия. Мы отнекивались, сидели до последнего — дом уже отключили от электричества, газа и воды. Третий вариант нас устроил (деваться было некуда), и нас выселили на улицу Кораблестроителей.

ПЕРЕЕЗД. По метражу новая квартира была в полтора раза меньше предыдущей, потолки ниже. Мы были вынуждены продать старинное фортепиано,  мебель, книги — они не вмещались. У нас было антикварное зеркало до потолка — его пришлось спиливать, потому что  не влезало. 

Я знаю женщину, которая жила на набережной реки Мойки, 22. В 2000-х годах ее дом подлежал реконструкции. Ей сказали: выселяем в маневренный фонд, после окончания реконструкции вернетесь, и она уехала в плохие условия. А потом там, где она раньше жила,  появилась гостиница — и ей уже некуда было возвращаться.

Мой дед не прожил и полугода после переезда, хотя крепкий был мужчина. Думаю, этот переезд его сломил. Мне кажется, что смена среды обитания очень плохо влияет на пожилых людей.

Первый раз я пришел к дому на Мойке лет через восемь-десять, раньше не мог — не было душевных сил. Было очень грустно, я почти плакал — сирень вырубили, а в комнате, в которой я жил, сидела фирмочка, торгующая таймшерами. Что там сейчас, я не знаю.

КОНЮШЕННАЯ. Потом я переехал к жене в коммунальную квартиру на Большой Конюшенной, 15 — у нас здесь две комнаты. Вера живет там с рождения, ее дедушка поселился туда в 1932 году. Отсюда ее отец ушел на войну и дошел до Берлина. В этой квартире семья пережила блокаду, здесь вся жизнь, история, мебель, вещи — все это имеет особую энергетику, то, что называют нематериальными активами. 

У нас есть ванна, туалет, кухня, горячая вода. В 1912 году дом был перестроен, капитального ремонта в советское время не было — меняли только инженерные сети. Так что дом, скорее всего, попадет под программу сохранения исторического центра.

Мы не ожидали, что с нами в жизни произойдет вторая такая ситуация. Но если с квартирой на Мойке это была государственная необходимость, то сейчас кроме интереса отдельных лиц я ничего не вижу.

  • _ERM4654

    Фото: С. Николаев

  • _ERM4662

    Фото: С. Николаев

  • _ERM4707

    Фото: С. Николаев

  • _ERM4746

    Фото: С. Николаев

  • _ERM4721

    Фото: С. Николаев

ДИАГНОЗ. Мой главный страх в том, что будет разрушен исторический центр. Результат обследования зданий еще не обнародован, а уже определено точное число метров маневренного фонда. То есть «медицинский диагноз» центру еще не поставлен, а могилку уже выкопали. Это странно, правда?

Мы боимся, что дома будут доводить до необратимой аварийности. Достаточно посмотреть, как работают «эффективные» инвесторы в нашем городе. Например, взглянуть на здание на Литейном проспекте, 5: дом был отдан под реконструкцию, его снесли, построили новодел, фирма была оштрафована на «целых» 20 тысяч рублей.

Если речь идет о сохранении исторического центра, то мне непонятен интерес частных инвесторов к этому кварталу — здесь нет ни одного свободного метра. Следовательно, их коммерческий интерес может быть в том, что такие метры появятся.

Мы за сохранение исторического центра, но прежде всего - через реставрацию существующих зданий.

ТРЕБОВАНИЯ. Во-первых, обследование должна проводить авторитетная компания, результатам работы которой мы могли бы поверить. Но кто проводит обследование? Фирма «Город», которая не имеет репутации и опыта работы.

Второе — если реконструкция необходима, то мы должны получить гарантии городской администрации, что наша жилплощадь сохранится, а если будут перепланировки, то они должны быть обязательно согласованы с собственниками.

Третье — предоставление маневренного фонда, равного по площади жилью, и чтобы он был расположен "не у черта на рогах".

И четвертое — право вернуться. А если площадь наших комнат увеличится на 10 метров, мы их выкупить не сможем.

Я знаю женщину, которая жила на набережной реки Мойки, 22. В 2000-х годах ее дом подлежал реконструкции. Ей сказали: выселяем в маневренный фонд, после окончания реконструкции вернетесь, и она уехала в плохие условия. А потом там, где она раньше жила,  появилась гостиница — и ей уже некуда было возвращаться.

Комментарий

Борис Вишневский, депутат ЗакСобрания: «Я передал вице-губернатору Игорю Дивинскому около 800 подписей жителей домов вокруг Конюшенной площади. Они совершенно не против того, чтобы центр города сохранялся, а всё, что нуждается в ремонте — ремонтировали. Однако они видят, что ключевые идеи нынешнего законопроекта — это изъятие собственности, переселение в маневренный фонд, масштабная реконструкция и снос зданий в историческом центре.

5 ноября ко мне на прием опять приходили жители по этому вопросу. Люди больше всего боятся, во-первых, того, что их заставят выехать против желания, сказав, что «дом надо ремонтировать, извольте выселяться». Во-вторых — того, что они будут жить в стесненных условиях в маневренном фонде (по 6 метров на человека) во время ремонта. И, в-третьих, боятся, что не смогут возвратиться, потому что если возникнут «излишки» при ремонте, их заставят за них доплачивать.

Думаю, что эти страхи не лишены основания. Во всяком случае, проект, написанный в администрации, основания для этих опасений создает. Я же свой проект готовил так, чтобы опасений не возникало, и права жителей были защищены на всех этапах».

Цифра

21 тысяча человек проживает на территориях «Конюшенная» и «Северная Коломна – Новая Голландия» — пилотных территориях программы сохранения исторического центра.

share
print