Художник Олег Кулик: «Главное в искусстве – это веселье»

– Олег, а правда, что вас сюда подвозил Сергей Бугаев-Африка, художник и доверенное лицо Владимира Путина на последних президентских выборах?

– Правда. Я гулял по Петербургу и встретил его у какого-то храма. Я как раз опаздывал, и он меня подвез. Я с «Африкой» никогда не имел дел, у меня к нему нет претензий. А многие художники с ним дружили-общались, и тут оказалось, что «Африка» не тот! А Путин тот? Давайте уедем в Америку. А Барак Обама тот? Я считаю, тонкий момент, что он появился.

– В советское время было четкое разделение на официоз и андеграунд, советчиков и антисоветчиков. Сейчас это разделение возвращается? По какой линии оно проходит?

– Самые лучшие люди и самые плохие жили в одной закрытой банке, где все протухло, под названием Советский Союз. Всем все было безразлично. А когда открылся западный мир, оказалось, что ты можешь общаться с хорошими людьми и плохими, и должна быть психологически очень трудная, иногда невозможная коммуникация...

Сейчас наметился новый живой фронт. Живой – потому что кто-то вчера был в правительстве, сегодня политэмигрант в Лондоне. Мы должны отстоять страну в этой интересной идеологической, политической и культурной борьбе. Сейчас борьба цивилизованная: есть какие-то политзаключенные, но их немного. Конечно, когда всех посадят – будет понятно, где эта линия проходит. Те кто сидят, и те, кто носит им передачи – по одну сторону баррикад. А судьи по другую сторону.

Мы наследники христианской культуры. Жест славы господней заключается в том, что ты отдаешь себя другим людям. Тут происходит расхождение. Кто живет для себя, кто для других.

– Получается, сегодня все относительно и нет настоящего культурного андеграунда? Может ли в такой ситуации появиться новое интересное искусство?

– Не думаю, что искусство появляется вопреки системе. Оно возникает, когда накапливается внутренняя энергия. Может, в России появится новый уникальный поэт. Или что-то массовое, например, сериал, который возродит дух Владимира Ильича Ленина, научит какого-нибудь мелкого гэбэшника, как спасти мир, и сделает его президентом... Или объяснит обществу, что происходило в прошлом и будет происходить в будущем.

– А как вам такое мнение: если художника не запрещают, не сажают, то он неталантлив и говорит не о том...

– Это наступает, но пока не наступило. Но довольно близко.

– А как же чистое искусство?

– Это что еще такое?

– Искусство ради эстетического наслаждения. Аполитичное.

– Нет такого!

– Вы его не воспринимаете?

– Я такого не знаю. Приведите мне пример такого искусства.

– Когда в Петербурге проходила выставка Icons, ее организатор Марат Гельман подчеркивал, что полотна следует воспринимать как эстетическое высказывание.

– Правильно, если вы такое объявляете, значит, полотна воспринимают как угодно, только не с эстетической точки зрения. Возьмем, например, кусок г-на. Вы говорите: «Давайте воспримем это как кусок золота». Но это кусок г-на! Давайте служить сатане, но думать, что это бог. Давайте покланяться Гитлеру, но думать, что это Боб Марли. Так же с религиозными образами – это религиозные образы. Это идеология такая, какая она есть.

– Что является меркой для современного искусства? Перемены, которое оно за собой несет? Или, может быть, деньги?

– Оценивайте в чем хотите! Каждый в меру своих способностей, в меру своих заблуждений. Искусство – это как жизнь. Искусство – это и есть жизнь. Искусство жить. Как его оценивать... Хотите деньгами оценивать? Пожалуйста. Нет абстрактных критериев. Недавно я видел работу японского художника: огромный черный зал, едет мощный проектор. Настолько мощный, что луч идет бесконечно. Настолько здорово, мощно, очень сильный эффект, при все этой минималистичности! Чем дольше там находишься, тем больше образов и состояний тебя нагружают. Напряжение, конденсация происходит. Вот это, наверное, и есть чистое искусство. Покажите такую работу здесь у нас! Это не политическое высказывание, но в России будет политическое.

– Олег, на Западе вы делали несколько сценических постановок на религиозную тему. Почему у нас не сложилась традиция переосмысливать религиозные образы по-новому?

– Тупость, консервативность, вторичность. Мы не можем сделать жест необычный навстречу реальности. Как это делают западные художники. Они идут туда, где общество запрещает.

– Олег, с тех пор, как вы были собакой, в стране появилась дюжина законов, по которым вас могут засадить в тюрьму за повторение этого перфоманса. Эти рамки заставляют художника быть более изобретательным, говорить сложным эзоповым языком?

– Цель искусства именно в искусстве, но оно находится в реальности. Взаимодействует с этой реальностью. Не с практической точки зрения, а с религиозной. Вот есть бог. Ты бог. Но твоя божественность заключается в том, чтобы воспринимать все лично, непосредственно. Давление системы заставляет художника быть более собранным, не распыляться, говорить о главном. А знаете, что главное в искусстве? Главное – это веселье. Эта радость внеземного происхождения, радость бытия, в котором ты не боишься бороться за свои идеалы. Если нет этой радости бытия, ты всегда будешь бояться и не создашь произведения искусства.

«Новая проповедь», 1994. Видео – MrKulikOleg

«Собачий дом», 1996. Видео – MrKulikOleg

2009. Видео – alekseyzolin

Олег Борисович Кулик (15 апреля 1961) — русский художник украинского происхождения, один из ярких представителей московского акционизма. Родился 15 апреля 1961 года в Киеве. В 1979 окончил Художественную школу в Киеве, а в 1980 там же окончил геологоразведочный техникум. Жил в деревне Конопаты по примеру Толстого, с 1986 переехал в Москву. Постоянный участник ведущих мировых выставок (Венецианская Биеннале, Стамбульская Биеннале и Биеннале в Сан-Паулу, выставки в Париже и Вене, Барселоне и Киото, Нью-Йорке и Кёльне, «Арт-Москва»).