Истории

Олег Гаркуша: К себе приглашу всех, кроме фашистов

Музыкант, актер, фронтмен группы «АукцЫон» Олег Гаркуша собирается открывать арт-центр – площадку для фестиваля «Гаркундель». Сейчас во флигеле на 10-й Советской улице, 17 начался капитальный ремонт. Мы поговорили с Олегом о его фестивале. А заодно о насущных проблемах: гастарбайтерах, оппозиционерах и американцах.

— Расскажите, как вы искали помещение для фестиваля«Гаркундель».

— В 2001 году был создан в Петербурге благотворительный фонд развития молодежной культуры, который назывался и называется «Гаркундель», и я его президент. Мы наивно думали, что можно будет почти сразу получить помещение от города, с льготной арендной платой, чтобы там сделать студию, музей.

Поначалу «Гаркундель» как фонд стал работать в кинотеатре «Спартак», на втором этаже. Мне выделили небольшую площадочку, и я устраивал там мини-фестивали для молодых музыкантов. В то время у меня выступали Animal jazz, Billys Band, «Ночные снайперы», «ПТВП» — называю  тех, кто уже зарекомендовал себя с хорошей стороны. Через некоторое время «Спартак» сгорел. Я остался без площадки.

Не без помощи добрых людей фестиваль «Гаркундель» проводил мероприятия в разных клубах. Сейчас уже третий год базируюсь у байкеров на Лиговском проспекте, в клубе Night Hunters. Замечательные люди предоставили мне площадку. До того, как я пошел к властям, были попытки обратиться к бизнесменам. Но бизнесмены куда-то растворились. Ближе к 2007 году я стал задумываться: как бы мне с городом наладить связь? Я советовался с юристами, и мне говорили: да, тебе положено помещение. Сначала я пошел к тогдашнему вице-губернатору Тарасову, потом в Комитет по культуре, в конце концов, накопилась громадная стопка бумаг — переписка с чиновниками. Я писал письма всем губернаторам: Яковлеву, Матвиенко. Полтавченко не успел написать, потому что вопрос уже решился — наверняка не без его помощи.

  • P1090405

    Фото предоставлено фондом "Гаркундель"

  • P1090410

    Фото предоставлено фондом "Гаркундель"

  • IMG_0232

    Анна Акопова

  • P1090399

    Фото предоставлено фондом "Гаркундель"

  • P1090404

    Фото предоставлено фондом "Гаркундель"

  • IMG_0230

    Анна Акопова

  • P1090408

    Фото предоставлено фондом "Гаркундель"

Конечно, за все эти годы мне предлагали разные помещения, но они все были не подходящие: это были подвалы в жилых домах, где сложно было сделать должную звукоизоляцию. В конце концов, мне предложили помещение на 10-й Советской. Я пришел посмотреть и был крайне удивлен, обрадован, шокирован! Потому что, во-первых, помещение в форме буквы «Г». Как фонд, как моя фамилия. Во-вторых, это флигелечек, смешной. Конечно, сейчас он с виду неказистый, но я надеюсь, что мы сделаем все красиво и благородно.

Когда я зашел внутрь, я был шокирован: перед тем, как помещение отдали нам, там жили дворники-гастарбайтеры. Там висели фотографии детишек, кальян стоял, ковры. Около двух лет мы занимались переводом помещения из коммерческой категории в льготную. И вот 14 сентября вышел приказ, все получилось. Когда мне об этом сказали, у меня было странное ощущение: с одной стороны, надо радоваться, а с другой, я был готов еще ждать — так привык уже к ожиданию. Сейчас, конечно, появились уже другие проблемы, но их намного меньше. Помещение нам дано на три года, надеюсь, с продлением аренды.

Еще мне повезло с управдомом: оказалось, что его папа был барабанщиком в группе «Калинов мост», а сам Сережа — поклонник не только моей, но и вообще рок-н-ролльной музыки. За минимальное количество денег вывезли все, что было внутри, — три контейнера мусора. Для того, чтобы собрать денежки на ремонт и впоследствии на аппаратуру, мы в группе «ВКонтакте» опубликовали электронный кошелек, куда уже приходят деньги. Первый взнос был 50 рублей. Кто-то положил 5 тысяч рублей. Конечно, я ни в коем разе никогда не заставляю присылать громадные деньги — если есть желание прислать хоть сколько-нибудь, я буду только счастлив. Можно, конечно, подать заявку на грант, но это опять будет бумажная эпопея, но нам нужно уже делать ремонт. Я хотел бы, чтобы люди скорее вошли в помещение, начали творить.

Возможно, мы организуем собрание анонимных алкоголиков — я думаю, преимущественно, для музыкантов. Сами понимаете, что среди музыкантов, художников иже с ними больные алкоголизмом и наркоманией, скажем, все. 

— Что именно будет на 10-й Советской, 17?

— У нас каждый день немного меняется концепция, и мы спорим. Сначала мы думали, что будет студия, но это оказалось технически очень сложно. И мы решили делать очень хорошую акустику, чтобы записывать группы live. Мы, допустим, давно записываемся живьем. Будет небольшой барчик, но без спиртного (разве что пиво, если разрешат). Я не хочу, чтобы это мешало творчеству. Прежде всего, все это создается для молодежи — чтобы они не пили, не кололись, не курили, не хулиганили, а занимались творчеством. Мы думаем еще оборудовать комнатку с 4-6 кроватями для приезжих музыкантов, ведь к нам на фестивали со всей страны приезжают.

— Что будет в музее рок-н-ролла?

— Без музея никак не обойтись, потому что у меня есть раритетные вещи. Потом, буду спрашивать у Бори (Гребенщикова), у Славы (Бутусова), у Сережи (Чигракова), у Юры (Шевчука) — у всех музыкантов. Если я не ошибаюсь, в России музея рок-н-ролла нет. На Камчатке у Сережи Фирсова есть несколько раритетных вещей, пытался Владимир Рекшан что-то подобное сделать, но это одноразовые мероприятии. А я хочу, чтобы это был музей с постоянной экспозицией, с описаниями вещей.

— Основное назначение арт-центра — поддержка молодых исполнителей?

— Да, но помимо этого будут художественные выставки, различные перформансы, будут детишки рисовать. Также будем приглашать опытных музыкантов, чтобы они проводили мастер-классы для начинающих. Также я очень ранимо отношусь ко Дню Победы 9 мая, к ветеранам. Мы обязательно будем устраивать праздник с соответствующей музыкой, с поздравлениями, с чаем. Это для меня святое. Кроме того, мы будем ждать в гости инвалидов-колясочников и других. Возможно, мы организуем собрание анонимных алкоголиков — я думаю, преимущественно, для музыкантов. Сами понимаете, что среди музыкантов, художников иже с ними больные алкоголизмом и наркоманией, скажем, все. 

— Русский рок и рок-н-ролл — это взаимозаменяемые понятия?

— Я стараюсь не вдаваться в подробности. Часто бывает вопрос: что мы играем? Русский рок — это стандарт, куплет, припев, проигрыш, песни о жизни и о борьбе. Есть такой усеченный стереотип. Но есть же масса стилистически других направлений — тоже о борьбе, о жизни. Все это можно назвать просто роком или даже, наверное, просто музыкой. 

— Кого вы бы хотели пригласить выступать в первую очередь и кого вообще не собираетесь приглашать?

— Абсолютно всех собираюсь приглашать. У меня нет такого слова «формат». Есть одно исключение — это фашистская идеология. Матом даже можно ругаться, я спокойно на это смотрю. Контингент у нас разный, не только молодые и не только для молодых. На поэтических вечерах, бывает, выступают люди за 50 и среди музыкантов такие есть. У музыкантов есть перспективы — и на нашем фестивале, и на «Окна открой», главное, чтобы они мне понравились. Обязательно приглашу тех, кто помогал мне в создании фестиваля и центра. Тот же Юра Шевчук у нас в попечительском совете, Борис Гребенщиков помогал в свое время бумажки. Кого выловлю, того и приглашу.

— Будете ли приглашать на прослушивания продюсеров?

 — Я вам скажу такую вещь: как таковые продюсеры, о которых мы наслышаны — Пригожин, Шульгин и другие — они все в Москве, и это немножко другая история. В 1990-е годы продюсеры пытались общаться с некоторыми рок-н-ролльными коллективами: с группами «Телевизор», «Король и шут», нами («АукцЫоном») тоже интересовались. Но не сложилось. Это же бизнес: люди вкладывают деньги и хотят их отбить. Те, кто сочиняет — конечно, их деньги тоже интересуют, но в большей степени их интересует творчество. А когда начинается — то пой, а это не пой, — здесь уже получается проверка на вшивость. Продюсеров как таковых нет, но есть люди, у которых есть возможность помочь. К тому же, на запись альбома можно набрать денег на некоторых сайтах. Например, «Планета.ру». Они тоже согласились мне помочь со сбором денег. 

— Сейчас многие говорят, что уровень культуры в обществе резко упал. Вы согласны с этим?

— Я вот что скажу. Помимо того, что я занимаюсь музыкой и общественной деятельностью, я периодически снимаюсь в кино. Недавно я ездил в Южно-Сахалинск, на кинофестиваль «Край света». Все организаторы были крайне удивлены: кинотеатр был битком набит. Разные фильмы показывали, но не стрелялки: были очень сложные фильмы, в том числе балабановский (фильм Алексея Балабанова «Я тоже хочу»). Очередь стояла на улице. Я говорю к тому, что людям, которые владеют ситуацией, в том числе прокатом, нужно задуматься о том, что показывать народу.

Меня тоже многое раздражает: взять гастарбайтеров. Да, они работящие, но их дети уже, случается, бьют наших детишек. Это уже ужасно. Приехал сюда — веди себя прилично. Если я приеду в аул, и буду там делать, что хочу, меня повесят на первом же столбе. Живи ради Бога, работай, не проблема, но соблюдай правила.

Я ходил в обычный кинотеатр на фильм «Я тоже хочу» — было совсем мало людей. А на стрелялки, на следующий сеанс — битком. Это как в ресторан сходить для некоторых. У нас нет культуры смотрения кино. Поп-корны, телефоны… это ужасно. Был такой печальный циничный случай, по-моему, в Латвии: человек застрелил зрителя, который чавкал и разговаривал по телефону. Он делал замечания и, в конце концов, извиняюсь, не выдержал. Конечно, так делать нельзя, но я призываю к культуре. Когда мы были молоды,  такого не было. Культура посещения кинотеатра важна, также как и сами фильмы.

Это же идеологический момент. Тем более это касается телевидения. Когда я рос, у нас было три программы. И я с жадностью ловил моменты, когда можно Boney-M записать или Клиффа Ричардса, или Международную панораму, где мельком могут Beatles показать. Это был щенячий восторг. И не было стрелялок. Конечно, и убийства были, и маньяки, но трагизма жизненного, который сейчас процветает, не было. Сегодня все время нужно поворачивать голову, как бы тебе по башке не стукнули. Хочется, конечно, убрать всю попсу, и поставить хорошие советские фильмы, рок-н-ролльную или классическую музыку. Можно хотя бы показывать отдельные передачи. Это все реально, просто кто-то заинтересован... 

— К вам на концерты много молодежи приходит?

— Нам повезло — у нас разный контингент публики. Вот недавно был концерт: отмечали 30-летие в Питере и в Москве. В Питере поменьше взрослых людей, в Москве — побольше. Я там книжки рекламировал, и многие дядьки — ведь и я тоже дядька — подходили ко мне так, по-пацански: «Здорово, чувак!» Мы же пацаны того, совкового времени, когда мы ходили до домам культуры, я играл на баяне, лепил из глины, помойки, свалки — это вообще неотъемлемая часть нашей жизни была. Это все было и у них, и у меня, потому что мы ровесники. И в том числе, на радость всем, приходила молодежь. И все, кто подходил ко мне, говорили: это такое единение, когда мы стоим в народе и все поют. 

— Какие фильмы произвели на вас впечатление в последнее время?

— Хочу выделить два фильма. Первое место — это «Уроки гармонии» казахского молодого режиссера. Увидел его в Южно-Сахалинске. Это тяжелый фильм, оставляющий очень сильное впечатление. Про интернат, про отношения, про мальчиков… Работу актеров даже сложно назвать игрой, это космос! И второй фильм — «Географ глобус пропил». Там Хабенский играет такого ранимого, пьющего человека. Фильм мне напомнил «Отпуск в сентябре» и «Полеты во сне и наяву». Я познакомился на фестивале с Сашей Велединским, режиссером, и сказал: а) я хочу у тебя сниматься, и б) я хочу сниматься на алкогольную тематику. Он ответил, что давно думает об экранизации  «Москва-Петушки»... Это еще не точно, конечно, просто есть такая мысль. 

— Планируете еще где-то сниматься?

— Мне предложили два проекта, и, на удивление, — это сказки. Первый — фильм Саши Стрелиной, где я предположительно буду играть мастера кукол, и у меня будет рыженькая дочь. А второй фильм Валерии Гай Германики, про Оле Лукойе. С Германикой очень смешно получилось: я у нее снимался в длинном проекте, но меня оттуда, не знаю почему, убрали, и сняли совершенно другого  человека. Потом она пригласила меня сниматься в другом фильме, но я не смог из-за гастролей. В этот раз, надеюсь, все сложится. 

— Вы любите советское кино?

— Я люблю фильмы 50-х, 60-х годов — Хейфец, Хуциев. Это очень добрые, светлые, наивные фильмы. В них все выверено: сценарий, режиссер, актеры… Конечно, была дурацкая, глупая и смешная цензура. И тоже наивная. Но, как ни странно, на выходе получался классный фильм. А сейчас цензуры как таковой нет, а умных, даже просто нормальных фильмов, тоже практически нет. Получается, как ни странно, цензура нужна — и в песенном творчестве в том числе. Потому что это дисциплинирует. Мат был запрещен категорически. Даже слова «кабак», «вино», «герла» могли вычеркнуть. Миша Борзыкин пел песню «Мой папа фашист», и на год-два его запрещали. Но песни-то писались хорошие. А теперь песни стали другие. Не плохие, а просто другие. 

— Сейчас такого нет. Но при этом чувствуется нетерпимость и озлобленность в людях. Почему?

— В советское время тоже было много недовольных. На кухнях все: «Нам не нравится советская власть, все эти брежневы, андроповы…» Но зарплаты были у всех почти одинаковые, и особой злобы на соседку, соседа, не было. А сейчас люди делятся: один богатый, другой — нищий. Вы думаете, все бомжи родились бомжами? Они же где-то учились, имели квартиры. Повлиял алкоголь, обман, мошенничество, в 90-е годы людей просто одурманили, МММ-ами всякими. И люди стали раздраженными. И меня тоже многое раздражает: взять гастарбайтеров. Да, они работящие, но их дети уже, случается, бьют наших детишек. Это уже ужасно. Приехал сюда — веди себя прилично. Если я приеду в аул, и буду там делать, что хочу, меня повесят на первом же столбе. Живи ради Бога, работай, не проблема, но соблюдай правила.

При всем этом, есть и светлые моменты. Я часто езжу в метро, и почти каждый день подходят люди, говорят «спасибо». Это очень приятно, когда человек здоровается, улыбается. Улыбаться нужно, но не как в Америке, натянуто. Я был там: все эти улыбки — мнимая приветливость. Они вежливы, но на помощь не всегда придут. 

— По вашим впечатлениям, в Америке тоже есть напряжение из-за многонациональности?

— Внешне все благополучно, но ситуация там непредсказуема. Обама сказал, что «мы — самые лучшие». Но с какой стати? Почему не мы самые лучшие? Или другие страны? У них кредитная история, они могут жить обеспеченно, но они зависимы.

— Что вы думаете об оппозиционном движении?

— О политике сразу скажу: мне это не интересно. У меня две темы: рок-н-ролл и алкоголизм, то есть помощь людям, страдающим от этой болезни. А в политике я не разбираюсь. На мой взгляд, систему не сломать. Все президенты говорят избирателям: вы будете жить хорошо. Они выполняют свои обязательства? Нет. Как только человек становится президентом, он тут же забывает про свои обещания. У меня правило: я стараюсь не обещать. И ни в каких акциях по поддержке партий не участвую. Меня зовут, но я отказываю. Когда у нас были проблемы с помещением, депутаты из разных партий обещали мне помочь. А действительно помог только один человек — это Алексей Алексеевич Макаров. Он не обещал, но помог.  

***

Помочь «Гаркунделю» можно, отправив любую сумму через любой терминал оплаты: электронный кошелек Web Money R419277436260.

share
print