Один из гостей международного театрального фестиваля «Балтийский дом», который открылся 4 октября - режиссер Роман Виктюк. Он планирует общаться со зрителями, делиться впечатлениями о спектаклях. Роман Виктюк рассказал «МР» о программе и задачах фестиваля.
— Какое место фестиваль «Балтийский дом» занимает в культурной жизни Европы, России, города?
— Это уже 23-й фестиваль, и в этом году программа очень разнообразна. Стоит только перечислить некоторых участников фестиваля, и сразу станет понятно, что «Балтийский дом» — совершенно особое явление в Европе. Самое, может быть, потрясающее — это театр из Вильнюса «Мено Фортас», который привозит «Божественную комедию» и «Рай» Данте Алигьери, режиссера Эймунтаса Някрошюса. Это уникальный режиссер, я видел его спектакли по Алигьери: удивительный поиск. Очень меня интересует и компания Брама Янсена из Нидерландов со спектаклем «Смотреть на Жюли». Петербургская программа тоже, безусловно, заслуживает внимания: Большой театр кукол покажет «Покаяние и прощение» по мотивам Пушкина; «Балтийский дом» — современную драму «Ты, я...». И еще, я должен прокричать, — это спектакль театра «Мастерская» «Тихий Дон», режиссер — Козлов.
Все эти авторы, жанры объединяются на фестивале благодаря удивительному человеку, Сергею Шубу, который обладает невероятной энергией. Каждый день фестиваля — спектакли, встречи, обсуждения. Это чрезвычайно интересно, ведь каждый театр — это поиск, и каждый ищет по-своему. А все вместе эти поиски определяются так: весь шар земной — театр, и люди — актеры в этом театре. Основная задача фестиваля — искать и найти ответ на вопрос, каково место театра в мире, в чем сегодня его функция. И эту задачу Сергей Шуб пытается решить для того, чтобы понять, как в сегодняшнем мире существовать театру.
— Основная тема фестиваля — русская классика. Она не теряет актуальность во всем мире?
— Фестиваль занимается эстетическим освоением русской классики. Конечно, она не теряет актуальность, если в стольких странах есть к ней интерес. Сегодня будто какой-то взрыв произошел где-то на Земле, и стало ясно — русская классика нужна всем!
— Вам нравится название фестиваля «Русские!»?
— Не просто «Русские», а с восклицательным знаком! Это большая разница. Это не только национальная принадлежность. «Русские!» шагают по земному шару, а каков он, этот шаг?
— В этот раз вы не привезли свои спектакли на фестиваль?
— Мы участвовали в прошлые годы, мои спектакли приезжали даже из разных городов. В этот раз я буду выступать — буду разговаривать со зрителями о том, о чем мы с вами говорим. Выскажу свои мысли о просмотренных спектаклях.
— Как вы считаете, российский современный театр уступает европейскому?
— Конечно, к сожалению, уступает. Причина в том, что европейскому театру ничто не мешало на протяжении стольких лет существовать свободно. Мы к этому пришли совсем недавно — мы пока только осваиваем свободу. Поэтому есть взлеты и есть ошибки.
— Сейчас, по сравнению с годами советской власти, свободы, конечно, больше. Не бывает ли и сейчас ситуаций, когда поступают указания сверху о том, что какую-то тему трогать не рекомендуется?
— Нет, сейчас совсем другая беда: есть тот, кто заказывает музыку. Тот, кто дает деньги, хочет развлечений. Русский театр всегда был на высоте духа и воспитания, а сейчас испытывает влияние шоу-бизнеса. Рынок диктует все, в этом сегодняшняя проблема.
— Возможно, в том числе в связи с материальными трудностями, сейчас многие культурные учреждения — театры, музеи — стремятся стать открытыми «арт-пространствами» с кафе, киноклубом, магазином. А есть ли в стремлении к открытости дополнительный смысл?
— Это называется «путь спасения». Если кто-то в это спасение ухитряется вложить дополнительный смысл возвышения человека и мира — это счастье. Я только поддерживаю такие открытия. Например, мы в Сокольниках провели театральный фестиваль прямо на воздухе. На разных площадках на протяжении дня играли разные театры. А потом наш театр в одном пространстве провел ночные встречи. Оказалось, что это интересно публике и нам, и мы хотим проводить такие встречи и дальше. Мы нашли совершенно уникальное не театральное пространство, где нет сцены: историческое помещение хранит в себе столько тайн, что интересно само по себе.
— Что вы думаете о видеоверсиях спектаклей? Стоит ли их делать и смотреть?
— Если просто поставить камеры и начать снимать, это чепуха. Съемка спектакля — это очень сложное дело. Мы снимаем по несколько дней. И я за этим слежу категорически.
— Откуда сегодня появляются люди, которые пытаются бороться с современным, да и со всяким искусством?
— Театр — это элитарное искусство, это аристократизм духа. А то, о чем вы говорите, — это проявление плебейства. Наш мир сегодня — плебейский, и театр должен с этим воевать. Театр рассчитан только на тех, кто умственно движется вместе с искусством и понимает законы планетарного существования. Без духа не может быть продвижения человека ввысь!
— На какой петербургской сцене вам больше всего нравится работать?
— На любой. Главное, чтобы приходили петербуржцы, которые любят театр. Каждую новую премьеру мы обязательно привозим в Петербург. Сама история Петербурга определяет театральные поиски этого города. Серебряный век — это была великая вспышка духа. Только что мы играли в Петербурге «Саломею» и «Служанок». И всегда в этом городе переполненный зал. В ближайшее время мы будем играть на площадке Консерватории, где Чайковский смотрел свои премьеры. Это святое место.
— У петербургской аудитории есть свои особенности?
— Конечно! Это лучшая публика в мире, это публика, которая является эмоциональным меньшинством. Это аристократы и люди духа. Только эмоция определяет восприятие и жизнь человека и театра. Это большие дети, а дети никогда не говорят миру «Нет», а только «Да». Такая публика в Петербурге.
— Вы считаете, что Петербург сохранил аристократизм и стремление к новому?
— Безусловно, да.
