Истории

Сирийские беженцы в Петербурге — «челноки» и интеллигенты — живут «без языка» и без виз

В лесах Выборгского района Ленобласти замечены сирийцы – нарушители границы. Они пытаются уйти из России в благополучную Финляндию. Те, кому не повезло, отправляются прямиком в изолятор ФСБ. Более осторожные сдаются не пограничникам, а полицейским – и оказываются в центре временного содержания иностранных граждан (ЦВСИГ) в Красном Селе. Сейчас там 13 сирийцев. Часть из них мечтает получить статус беженца в России. Остальные рвутся на родину. Мы поговорили и с теми, и с другими.

Все сирийцы — и те, кто хотят остаться, и те, кто мечтают вернуться домой — с искренней любовью говорят о России. Еще бы: только наша страна и дает им визы на год без всяких условий. И продлить визу можно без помех: если бы была возможность съездить домой и обратно.

Даже к полицейским, которые посадили их под замок, мигранты не испытывают антипатии. Говорят: бизнес у вас, в России, можно вести, хотя золотых гор никто из сирийцев не скопил.

В приватном разговоре никто не признался, что хотел бы сбежать в Финляндию.

Тех, кому не дадут статус беженца, ждет незавидное будущее. Если их вышлют в Сирию, там, быть может, придется взаимодействовать с лицами, не поддерживающими президента Асада. И те не простят бывшим беженцам симпатий к России. Поэтому сирийцы попросили нас не указывать в статье имен с фамилиями. Даже в кириллическом написании они якобы таят опасность. По этой же причине почти все сирийцы — за исключением одного, Ибрагима — отказались фотографироваться. Поэтому снимки из ЦВСИГ получились своеобразные. 

  • _DSC3817а

    Сергей Николаев

  • _DSC3765а

    Сергей Николаев

  • _DSC3766

    Сергей Николаев

  • _DSC3792ж

    Сергей Николаев

  • _DSC3820а

    Сергей Николаев

  • _DSC3669

    Сергей Николаев

  • _DSC3669а

    Сергей Николаев

  • _DSC3672а

    Сергей Николаев

  • _DSC3683а

    Сергей Николаев

  • _DSC3692а

    Сергей Николаев

  • _DSC3693а

    Сергей Николаев

  • _DSC3710а

    Сергей Николаев

  • _DSC3715а

    Сергей Николаев

  • _DSC3747а

    Сергей Николаев

  • _DSC3754а

    Сергей Николаев

28-летний Махмуд рассказал, что в Россию приехал год назад. Здесь у него двоюродный брат, который помог с работой. Работать пришлось в швейном цеху: шить футболки и спортивные штаны. Дохода это не приносило, хватало только на себя, на родину ничего не отправляли. В Россию сирийцы приехали по годовой туристической визе, потому что оформлять рабочую хлопотно и дорого. Гулять по городу почти не довелось: ни Москвы, ни Петербурга Махмуд толком не видел. Жил он в Подмосковье, в Ногинске. Потом начались частые облавы, поэтому община приняла решение уехать в Ленобласть.

В Выборге все жили такой же общиной, пока один из сирийцев, 25-летний Абдулкадер, не попал в полицию. Как и Махмуд, он приехал в Выборг из Дамаска и тоже планировал работать у своего родственника. В Выборге на вокзале его остановили, посмотрели документы и увидели визу. Виза была, а регистрации не было. Пришлось идти с полицейскими в специальную вокзальную комнату. Там Абдулкадера обыскали, выяснили, что он не террорист, но легальность своего пребывания в Выборге он доказать не смог.

«Милиционер на листе бумаги написал «ФМС», но мы русского не понимали, а у полиции не было переводчика, — рассказал Абдулкадер. — В полиции спросили, один я здесь или нас несколько. В общем, пришлось сказать, где я живу, и забрали нас всех, пять человек. Посадили в машину, отвезли в тюрьму, там мы находились два дня. Потом суд, где судья спросил, хотим ли мы вернуться в Сирию. Предлагали послать запрос о нас в Министерство внутренних дел Сирии и даже письмо сирийскому президенту. Пока ждут ответных писем, нас отправили сюда. Сам я хочу остаться в России. У меня тут два дяди, а я в Дамаске учился на факультете информатики и хотел бы получить образование в России».

Несмотря на хорошее обращение, все сирийцы были страшно расстроены, когда им сказали, что средний срок пребывания в заведении — от двух месяцев до двух лет. В Выборге можно было зарабатывать деньги и тратить, а в мигрантском центре занятие одно — учить русский язык. 

Ахмад из Алеппо кротко заметил, что их бездельное сидение в мигрантском центре никому не приносит пользы. «Мы хотим помочь людям в Сирии, там нужны деньги, работники, а находясь здесь, мы ничего не делаем. И придется терять три месяца. Почему?»

По версии организации "Миграция и Право", беженцев ввели в заблюждение, представив им выбор: или запрос статуса беженца, или выдворение в любую другую страну: Ливию, Иран, Турцию. Но ждать ответа на запрос пришлось бы около года (это неправда, но так сирийцам якобы сообщили в ФМС), и все это время - сидеть за решеткой. Кстати, практика последних пяти лет показывает, что только 7% заявлений получают положительное решение. Естественно, сирийцы заявили, что лучше откажутся от борьбы за статус - и проложили сидеть. Потому что пока нет четких данных: готова ли Турция их всех принять у себя.

Добавим, что существует еще такое понятие как временное убежище: у его обладателя прав будет поменьше, чем у людей со статусом, но, по крайней мере, гулять по городу и работать можно. Такое убежище, кстати, получил Эдвард Сноуден.

Из 13 находящихся в ЦВСИГ сирийцев только один, 53-летний Джамаль, неплохо говорит по-русски. Соплеменники на него чуть ли не молятся и во всем слушаются. Сказал Джамаль, что не нужно фотографироваться, вот все и отказались. Даже те, кто твердо намерен в Сирию не возвращаться.

Сам Джамаль твердо заявил, что будет искать возможность вернуться в Сирию. Да, здесь у него бизнес (торговля трикотажем), но на родине семья. Бизнес «челночный» — значит, без постоянных поездок туда-сюда он погаснет. Джамаль ездит в Россию уже лет 20.

«Мы через посольство узнаем новости о ситуации в Дамаске. Там все нормально. Бои идут только на окраинах. Магазины открыты, школа тоже недавно заработала. Я нужен там, — говорит он. — Хотя регулярного авиасообщения нет, но из Москвы туда летают какие-то экстренные рейсы, так что с отправкой проблем не будет».

Те молодые сирийские ребята, которые уже знают по-русски сотню-другую слов, пытаются социализироваться. Один рассказал, что успел даже завести себе девушку — молдаванку. От националистов никто ни разу не страдал.

Фото: С.Николаев

Еще один сириец — Ибрагим Алькаид — попал в центр всего пять дней назад. Он живет отдельно от других. Ибрагим владеет английским языком и не боится оказаться без переводчика. Жизнью в России был доволен, но, как и другие, здорово опечалился, когда узнал, что придется сидеть в Центре несколько месяцев.

Камера у Ибрагима небольшая — всего четыре постояльца. Из них двое чернокожих (сейчас в ЦВСИГ 22 африканца). Под потолком — три православные иконки. Кто повесил, неизвестно. На люстре — модели российских самолетов, на полке — детектив Андрея Воронина. Своих книг, даже Корана, у обитателей камеры нет.

Когда в камеру входит начальство, все вскакивают, а некоторые вдобавок кладут руки на затылок. Впрочем, режим тут не тюремный. Едят в столовой, в уборную ходят, когда хотят. Вот только гулять подолгу не удается. Все-таки случались и побеги, так что все прогулки проходят в сопровождении ОМОНа. Штат бойцов рассчитывали после всех полицейских сокращений, но до того, как у нас и в Москве закрутилась кампания по поимке и высылке нелегалов. Получилось — от двух до четырех охранников на 400 мигрантов (при номинальной вместимости центра в 170 человек). Больше чем на 15-минутную прогулку рассчитывать не удается.

Ибрагим в ЦВСИГ представляет сирийскую интеллигенцию. Как и другие соотечественники, он уехал в Россию год назад. В родном городе было уже неспокойно, но без уличных боев. Россия — единственная страна, выдававшая визы на год, а сам Ибрагим не знал русского, но хорошо говорил по-английски и рассчитывал, что в Петербурге не пропадет.

В Алеппо он закончил географический факультет, в Петербурге устроился жить в квартире на Тележной улице (очевидно, имеется в виду расселенный дом на Тележной, 10). Работал художником — рисовал и продавал на Невском сюрреалистические картины. Так прошел год. Виза кончилась, но возвращаться домой под пули не хотелось. Ибрагим продолжал жить нелегально. Жаль, что картины не приносили хорошего дохода — так что даже до Москвы, до посольства, ему было не добраться. Петербург ему нравится, а вот друзей завести не успел.

Наконец, на площади Восстания Ибрагим нарвался на проверку документов. Увидев просроченную визу, полицейские и ФМС направили сирийского интеллигента в Красное Село.

Для постояльцев изолятора самая большая неприятность (помимо вынужденного безделья) — отсутствие связи с родиной. Раз в день охрана выдает в каждую комнату телефон. У каждого мигранта есть своя сим-карта. Но с телефона нельзя выйти в интернет и узнать, что происходит в родном городе. «А когда я жил на Тележной, связывался со своими родными каждый день», — говорит Ибрагим.

В мигрантском центре разрешены передачи от родственников, но к сирийцам никто не приезжает. Недавно, правда, были представители Красного Креста, обещали помочь с предоставлением временного убежища.

P.S. Редакция благодарит за помощь пресс-службу ГУВД и переводчика Светлану Тавлееву.

share
print