Истории

Писатель Крусанов: «Для России всегда будет актуальна идея духовного национального государства»

В начале нулевых годов писателя Павла Крусанова обвиняли в пропаганде «имперскости» за нашумевший роман «Укус ангела». С тех пор роман пережил 10 изданий, Россия испытала и подъем имперского духа, и очередной его упадок. О какой империи может идти речь в стране, которая не может справиться с чиновничьим беспределом? «Мой район» поговорил с писателем в шумном кафетерии книжной ярмарки.

Крусанов невозмутимо отвечал на вопросы, сидя в метре от концертного динамика, из которого все громче вырывались современные миксы, столь далекие от рок-андеграунда, с которого Крусанов начинал свою творческую деятельность.

– Павел Васильевич, в начале 80-х Вы были активным представителем ленинградского рок-андеграунда. Сегодня это явление мифологизировано. Можете описать ценностное ядро андеграунда, за что Вы боролись?

– Это был горячий котел живой культуры, в котором варилась не только музыкальная публика, но и художники, писатели, поэты... В нем была высокая степень эксперимента, порой даже ложного. У людей в этом котле были дьявольские и демонические лики. Только так могло родиться что-то новое. Но этот котел не за что не боролся. Рок-н-ролл не развалил советскую державу. У его представителей была единтсвенная цель – заниматься своим делом так, как хочется. Да, многое делали не по закону, устраивали подпольные концерты. Запрещать это было глупо со стороны власти. Но осознанного, продуманного, идеологического, направленного процесса не было.

  • IMG_2055.jpg

    Фото: Андрей Сошников

  • IMG_2057.jpg

    Фото: Андрей Сошников

  • IMG_2062.jpg

    Фото: Андрей Сошников

  • IMG_2079.jpg

    Фото: Андрей Сошников



– Часто контркультурные движения вырождаются в мейнстрим. Произошло ли это с советской рок-музыкой?

– Безусловно, произошло. «Дух дышит там, где хочет» (Евангелие от Иоанна, глава 3 – прим. «МР»). В музыке он сейчас не дышит. Хочет дышать где-то в другом месте. Где именно – непонятно.

– Можно ли сказать, что со стороны известных музыкантов произошло предательство? Что они стали законченными конформистами?

– Конформистами они могли стать в том случае, если бы у них было протестное начало. Но его же не было! Они были нонконформистами поневоле. Им запрещали делать то, что они делали. А когда перестали запрещать – от протеста даже видимости не осталось.

– «Проверка на вшивость проводилась через инстанцию музыкального вкуса и формулировалась следующим образом: скажи мне, что ты слушаешь, и я скажу тебе, кто ты». Это вы написали про Петербург 80-х годов. А сейчас есть особенность человека, которая исчерпывающе его описывает?

– В пору моей юности, действительно, так и было. Существовали не то чтобы враждовавшие – игровые оппозиции: панки, металлисты, «новая волна», чистый рок-н-ролл. Сразу становилось понятно, какие у человека интересы, круг общения. Во многом это сохранилось. Мой сын играет в группе и до сих пор оценивает людей через призму музыкальных вкусов. У меня определилась довольно четкая сфера интересов – современная русская литература во всех ее проявлениях. В моем случае это будет, скорее, «скажи мне, что ты читаешь…».

– Как можно охарактеризовать российское общество по тому, что оно читает?

– Во всем мире люди выбрали западный стандарт общества потребления. Общество жадно потребляет. Живет по принципу «новое – значит лучшее». Его запросы аналогичны запросам юношеской сексуальности. Так строится система инфантильной цивилизации с ее потреблением. Чтение – вообще не показатель. В любых формациях, общественных классах у читателей побеждали Наты Пинкертоны (герой низкопробных романов начала XX века – прим. «МР»). Книги, которые становятся поводырем сознания. В нынешних условиях литература конкурирует с другими медиа – кинематографом, компьютерными играми и так далее. Они предлагают картинку, увлекают и становятся поводырями нашей фантазии.

– В начале XIX века в Париже не было и десяти ванных комнат. У фараонов не было такой простой вещи, как вилка. Это примеры из «Восстания масс» Ортеги-и-Гассета. Возможно, потребление является синонимом прогресса?

– Не знаю, вьетнамцы едят палочками. У фараонов наверняка было приспособление, чтобы комфортно принимать пищу, иначе бы такое приспособление изобрели. Если у предыдущих формаций не было каких-то культурных запросов, это не значит, что эти формации страдали, были ущемлены по отношению к нынешней формации. Рассматривать культуру и цивилизацию как поступательное движение к счастью и удовольствию неправильно. Не думаю, что в государстве фараонов Древнего Египта было меньше счастливых людей, чем в современной Франции. Это не зависит от вилки, ванной комнаты или салфеток.

– Вы говорите, что общество воспринимает все новое как априори лучшее. Я вижу эклектичную постмодернистскую массовую культуру, которая не порождает новые смыслы, а отдает дань прошлому…

– Я говорил не только о культуре, но и о промышленности, обслуживающей торговлю. Когда в любое устройство можно втюхать маленькую модификацию, и люди будут думать, что оно по определению лучше. Чем лучше? Элемент новизны теперь стоит денег, хотя по идее старые вещи должны стоить дороже. Они же проверены.

– Последние законодательные инициативы запрещают лицам до 18 лет читать определенные книги, смотреть определенные фильмы. Вы как писатель ощущаете наступление на свою творческую свободу, на право общаться с читателями? Как Вам новый российский консерватизм?

– Нет, не ощущаю. Консервативная идея не имеет ничего общего с запретами или законодательными инициативами. Консервативная идея – это постоянная работа. Консервативная идея противостоит кислотному дождю времени, который разъедает нашу жизнь. Ее задача – вспомнить, как оно было на самом деле и попытаться этому эталону, идеальному эйдосу соответствовать. В этом смысле консервативная задача намного сложнее либеральной задачи, которая разрушает общество, помогает его разрывать ради собственного идеала.  

– Вас часто ассоциируют не только с консервативной, но и имперской идеей. Кажется, она потеряла свою популярность по сравнению с началом нулевых. Говорят, что нужно отпустить Кавказ и жить гордой, но маленькой европейской страной.

– Согласен, некоторое разочарование есть. После первого избрания Путина были надежды. Казалось, вот государственник, который приведет в русло чиновничий беспредел. Определит приоритеты развития государства. Но ни в первый срок, ни во второй этого не произошло. А произошло общее разочарование. Идеи имеют такое свойство – они не умирают. Они откладываются на оперативную перспективу, потом опять выходят на первый план. Для России всегда будет актуальна идея духовного национального государства. Что первично: империя или ее осколки? В Европе практически все страны – Голландия, Италия, Франция, Великобритания – были империями. Попытки сделать из Европы объединенное государство - не что иное, как ревизия империи, дышащей на открытом пространстве. Получат ли эти попытки реальное воплощение – я не знаю, сомневаюсь.

– Есть ли предпосылки к тому, что русская литература снова прогремит?

– Литература – одна из немногих областей, в которых Россия способна конкурировать с кем угодно. О литературе мы судим по вершинам прошлых эпох –  Тургенев, Толстой, Гончаров, Лесков. В их времена были более популярные авторы. Толстой издавался тиражами 1500 экземпляров. Лубочный писатель Матвей Комаров, который писал сказки про Ваньку-Каина – 30 тысячами. Толстой по массовости чтения в сравнение не шел с массовыми авторам.

– Вас не беспокоит рост популярности электронных платформ для чтения?

- Читалки не составляют проблему для писателя – только для бумажной книги. Какая разница для того же Лескова, читают его с экрана или на бумаге?

– Коммерческая…

– Лесков уже умер, ему нет дела для этого!

– Я имею в виду для Вас – коммерческая. Вы воспринимаете написанное Вами как собственную интеллектуальную собственность?

– Я считаю, что искусство должно принадлежать народу. Я не живу на гонорары с книжек, хотя это хороший бонус. Если есть возможность получить что-то бесплатно, человек это устроит и получит бесплатно. Я сам качаю фильмы и книги с торрентов. Если бы я мог сделать то же самое, заплатив 10 рублей, – я бы заплатил 10 рублей. Если мне не оставят другого выхода, кроме как заплатить 10 рублей, я их заплачу без проблем.

Пять авторов, которых должен прочитать каждый петербуржец. Советы Павла Крусанова:

Конрад Лоренц – «Агрессия (так называемое «зло»)»
Уильям Фолкнер – все произведения
Виктор Пелевин – «Чапаев и пустота», «Жизнь насекомых»
Сергей Носов – «Член общества или Голодное время»
Татьяна Москвина – публицистика («Похвала плохому шоколаду», «Вред любви очевиден»)

Павел Крусанов родился в семье служащих. Часть детства прожил в Египте. Окончил Педагогический институт им. Герцена по специальности «география и биология». В первой половине 1980-х – член Ленинградского рок-клуба, участник группы «Абзац». Работал осветителем в кукольном театре, садовником, техником звукозаписи, инженером по рекламе, печатником офсетной печати. С 1989 года начал работать в издательствах на редакторских должностях. С 1989 года публикуется в официальных изданиях. Лауреат премии журнала «Октябрь» за роман «Укус ангела». Финалист литературных премий: «Северная Пальмира» (1996), «АБС-премия» (2001), «Национальный бестселлер» (2003). Коллекционирует жесткокрылых (жуков).

share
print