Пятимиллионным жителем Петербурга стала девочка

Людмила Шаркова, малышка весом 3443 грамма, стала пятимиллионной жительницей Петербурга. Она родилась в семье Шарковых. Мама, Ольга, - менеджер в строительной компании, папа, Сергей, работает в одном из конструкторских бюро, руководителем отдела. В семье уже воспитывается трое детей; проживают Шарковы в Красногвардейском районе Петербурга. Как сообщил журналистам губернатор Георгий Полтавченко, город подарит семье четырехкомнатную квартиру. 

Главный врач роддома на Фурштатской заверил «Мой район» в том, что никаких дополнительных сведений о семьях рожденных младенцев с него не требовали. Время и дату – да, а состав семьи, национальность, профессии предков, их жилищный вопрос – никого не интересовали. Также доктор сообщил, что впервые о пятимилионном человеке заговорили два месяца назад, так что в декабре прошлого года, когда и был зачат «победитель», об этом еще никто не знал. Возможно, петербургские чиновники и знали, но решили не уподобляться ульяновскому губернатору, который осенью регулярно напоминает об акции для женщин «Роди патриота в День России».

Уникальность праздника рождения пятимиллионного жителя – в его вторичности.  Например, недавно в Перми оповестили о рождении миллионного пермяка, не особо раздувая, что миллионный уже рождался – и тоже в конце 1980-х. Похожая ситуация в Волгограде – там тоже ждут второго миллионника и тоже без особой помпы. Миллион – знаковое число, а 5 000 000 – всего лишь круглая цифра, но почему-то именно у нас решили раздуть из этого рождения чуть ли не главное событие года. В Петербурге мало праздников? Или много денег?  Или потому что Петербург – родина Довлатова, который снайперски развенчал «юбилейные» рождения в своих «Компромиссах»?

Первый пятимиллионный житель нашего города (тогда еще Ленинграда) родился в праздник – 23 февраля 1988-го, то есть в 80-летний юбилей Советской Армии. Естественно, это был мальчик. Минувшая суббота таким праздником не была. Не считать же таковым День отказа от автомобиля и Всемирный день защиты слонов. Кстати, об автомобилях. Все советские годы считалось, что становление города «миллионником» означает, что ему теперь положено метро. И только недавно я выяснила, что ученые-транспортники, да и экономисты, еще полвека назад отказались от этой концепции. Все, мол, гораздо сложнее. Между тем, в сообщениях пермских или красноярских коллег, пишущих о рождении миллионного жителя, метро упоминается обязательно. Не будем отнимать у людей мечту.  

Итак, Петербург, как некий абстрактный путник, совершил путешествие с тремя поворотами налево (или направо) и оказался в исходной точке. Что считать этими поворотами, решайте сами: то ли трех президентов, то ли три эпохи (перестройку, лихие 90-е и нынешние тучные годы).

Для пропагандистов пятимиллионный житель – выигрышный билет. Дело тут не только в окрепшей рождаемости (пусть и среди иммигрантов), а в том, что нынешние петербуржцы во многом выигрывают перед ленинградцами. На каждого из нас приходится по 1/3 автомобиля и по 20 кв. м жилья. К 2015 году обещают чуть не полмашины и 28 м. Ну а в Ленинграде 80-х насчитывалось всего лишь 300 тысяч автомобилей и 70 млн кв. м жилья. Соответственно, на каждого приходилось 0,06 автомобиля и 14 м жилплощади. Правда, зелени в городе было побольше и обстановка поспокойней.

Но каждый горожанин, коему еще не отшибло память, конечно, вспомнит о 400 тысячах жителей, которых Ленинград-Петербург потерял в 90-е и долго и упорно пытался вернуть, когда нефть, наконец, подорожала и жить стало лучше. В ХХ веке город трижды переживал резкую убыль населения: сначала после переноса столицы, потом – во время блокады, наконец, в годы дикого капитализма. Сейчас демографы могут прикидывать, когда стоит ждать шестимиллионного жителя и насколько русское у него будет имя. В 1988 году такой вопрос никому не пришел бы в голову.

Иногда юбилейный младенец становится своеобразной оливковой ветвью мира – особенно если это юбиляр планетарного масштаба. В 1999 году родился шестимиллиардный житель планеты, и с самого начала было обговорено, что чадо должно родиться не где-нибудь в Африке, где самая высокая рождаемость, а в Боснии и Герцеговине, в которой сравнительно недавно установился мир. То есть вся интрига сводилась, видимо, к выбору между Герцеговиной и Боснией. Благодаря тому же Довлатову мы все выходные могли предсказывать, как будут осуществлять выбор смольнинские пропагандисты (сделают ли ставку на интернационализм, на многодетность, на поддержку совсем молодых мамочек), или же все определит секундомер.