Кто там сидит?
Об этом вам не расскажут по телевизору. Если вы не заядлый участник маршей несогласных, то вряд ли слышали, что человек по фамилии Резник уже две недели сидит в СИЗО за, якобы, избиение пяти милиционеров.
Но когда Гарри Каспаров достучался до Ангелы Меркель и сообщил ей, что «бригады Путина и Медведева прячут за решетку противников режима», а та, в свою очередь, поинтересовалась об этом у одного из наших нынешних президентов, колесо истории закрутилось.
Парадокс заключается в том, что Владимир Путин, как и вы, читатель, тоже не слышал фамилии Резник. Или думал, что это поэт-песенник. И к данному конкретному аресту не имел ни малейшего отношения.
Он настолько об этом не знал, что от неожиданности пригласил к себе Григория Явлинского (с которым не общался с 2006 года) и попросил объяснить – кого, собственно, в Питере посадили.
Мало того, что на него Запад за Ходорковского всех собак повесил. Так из-за какого-то Резника, который лично ему ничем не досадил, президента обвиняют в удушении демократии.
Явлинский утверждает, что, выслушав его, президент пообещал «разобраться».
Мне, правда, одно непонятно. Если у нас, в Питере, все чисто по закону, и никакого давления на органы нет, то в чем будет разбираться президент? И как он сможет вмешаться в решение судебной власти, которую его преемник на днях назвал независимой?
А если не по закону, а «по звонку», то отчего местная власть до сих пор не вмешалась – ведь нельзя не понимать, что город дискредитирует президента в глазах мировой общественности.
Самое уморительное произошло потом. Очнулся местный омбудсмен, Игорь Михайлов, продавленный на свой пост Смольным и прославившийся изречениями: «И забудем про всех тут негров удавленных, удушенных и утопленных…», «У многих должность уполномоченного ассоциируется... (с тем, кто. – Ред.) будет доставлять хлопоты власть предержащим. Но это государственная должность».
Две недели, пока активисты стояли в пикетах и собирали подписи генеральному прокурору, господин Михайлов молчал в тряпочку.
Но, как только дали отмашку, он встрепенулся: «Мера пресечения в виде заключения под стражу многократно превышает тяжесть деяния!»
Хорошо сказал мужик, только скромный он какой-то. И зарплату за свою правозащитную деятельность получает, и почти полсотни помощников имеет, а никто про него за эти две недели не вспомнил.