Уличная жизнь в законе

В вагоне метро люди почувствовали едкий химический запах - у дверей трое подростков в грязной одежде что-то нюхали из тюбиков.

Этих ребят жители проспекта Просвещения видят часто – они просят еду у ларьков.

На вопросы отвечают, что сбежали от родителей, живут в подвале.

По информации общественной организации «Врачи детям», только зарегистрированных детей-беспризорников в Петербурге около 600.

В ЮНИСЕФ (детском фонде ООН) считают, что в действительности их число может достигать 10 тысяч.

На перевоспитание – месяц

В советские времена при МВД существовали специальные закрытые учреждения, где уличные бродяги содержались принудительно.

В 1999 году вышел федеральный закон «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних». Согласно нему, в «спецприемники» можно помещать подростков только по решению суда, за правонарушения. Причем, лишь на один месяц.

Получается, что на уличную жизнь подростки теперь имеют законное право.

Чаще всего в петербургский Центр временного содержания (так сейчас называется спецприемник) отправляют за попрошайничество. До выхода закона в нем содержалась не одна сотня беспризорников, сейчас – 10-20 нарушителей.

С ними работают учителя, воспитатели, психологи. По словам Ирины Ищенко, начальника отдела по делам несовершеннолетних РОВД, через месяц подростков направляют в социальные приюты, но большинство сбегают уже на пути к ним и снова идут в подвалы.

Недавно в приют «Ребенок в опасности» привезли девочку-подростка, которая жила в люке. Накормили, одели. Не прошло и дня, как девочка обворовала ребят и сбежала.

 

Отчего дети сбегают на улицу? «Все начинается с равнодушия или насилия, – говорит Надежда Бондаренко, директор социального приюта «Ребенок в опасности». – Примеров масса. Мальчик не посещает школу. Учитель даже не интересуется, почему. В итоге соседка начинает бить тревогу, и выясняется, что мальчика держит в шкафу отец, после работы насилует. Другой случай – девочку постоянно ругают в школе, а дома у нее нет даже кровати, не говоря о приличной одежде. Сначала девочка только ночует дома, а потом пропадает совсем и становится ребенком улицы. Дети сбегают на улицу от кошмара».

Чиновники не слышат педагогов

Сейчас в городе нет учреждений для перевоспитания беспризорников, говорит Владислав Никитин, директор «Дома милосердия».

По его мнению, детей улиц, которые нюхают клей, живут свободной жизнью, надо принудительно лечить и перевоспитывать, желательно за городом, где нет привычных соблазнов. С ним согласны и другие эксперты.

«Когда принимали закон 1999 года, мы все, директора соцприютов, говорили, что нельзя этого делать. Но нас не слышали», – говорит Надежда Бондаренко, директор социального приюта «Ребенок в опасности».

Два года назад педагоги приюта решили своими силами возвращать беспризорников в нормальную жизнь.

Около станции метро «Ломоносовская» обитали 96 маленьких бродяг. Два раза в неделю устраивали обеды на улицах, раздавали одежду. С детьми беседовали психологи и воспитатели, пытались вовлечь в жизнь приюта.

Но за два года работы ни один ребенок не согласился забыть о свободной жизни в люке или подвале. Акция закрылась.

«Это дети, у которых нет доброты, ценностей, среди них процветают насилие, воровство, токсикомания и алкоголизм. Они легко могут избить младшего. Сначала начинают работать на посылках у взрослых воров, потом втягиваются сами», – говорит Надежда Бондаренко.

По ее мнению, закрытые учреждения по типу тех, что создавал Макаренко, необходимы и сейчас, с содержанием в них детей не месяц, а несколько лет. Однако на сегодня на уровне правительства такие задачи не ставятся.

В Петербурге десять приютов для несовершеннолетних, оказавшихся в трудной ситуации. Здесь ребят учат, кормят, одевают, лечат. Со временем подростков отправляют в детские дома или возвращают в семьи.

У приютов есть уклоны: «Дом милосердия» – для инвалидов, «Маленькая мама» – для матерей, «Малоохтинский дом трудолюбия» – для девочек, работавших в секс-индустрии, «Вера» – для тех, кто ушел из семьи.

Из общественных организаций в городе с беспризорниками работают «Ночлежка», региональный общественный «Фонд защиты детей» и американская организация «Врачи детям». В них есть социальные гостиницы, центры дневного пребывания, проводятся акции по сбору одежды, выездные обеды.

В этих приютах живут дети, которые готовы принять помощь. Беспризорники, которые привыкли жить на улице, здесь не задерживаются.

По словам Екатерины Майбороды, пресс-секретаря комитета по труду и социальной защите, на городском уровне упор делается не на борьбу с беспризорностью, а на ее профилактику.

К 2010 году в каждом районе города появятся центры помощи семье и детям. Там будут как отделения дневного пребывания, так и социальные гостиницы.

Семьи с несовершеннолетними детьми смогут получить консультации юриста, психолога, помощь социальных педагогов.

«Комитет категорически не поддерживает мнение о том, что для детей, оказавшихся в сложной ситуации, надо создавать закрытые учреждения», – говорит Екатерина Майборода.

Доброе дело похоронили Несколько лет назад беспризорники знали в городе три места, куда можно было прийти. На Боровой улице, 48 работала американская соцслужба и клуб «Уличный крик» со столовой, воспитателями. На Расстанной улице, 19 был приют «Радуга надежды», содержащийся на средства иностранных фондов. Добровольцы собирали беспризорников у метро, разговаривали с ними, предлагали одежду, еду, пытались вытянуть с улицы. В Кировском районе этим занимался детский общественный фонд «Ответ». «Мы просто сломались», – рассказывает Оксана Агеева, основатель фонда «Ответ». Вначале у нее с мужем была красивая идея – помогать неблагополучным детям. Нашли финскую благотворительную организацию, сняли просторную квартиру в Кировском районе, куда могли приходить 20-30 ребят. Кормили, одевали, приглашали воспитателей, собирали в школу, устраивали в лагеря. Со временем к ним потянулось все больше детей, нужно было другое помещение. На улице Лени Голикова, 92 стояло заброшенное здание, где можно было поставить тренажеры и теннисные столы. Агеевы пошли в администрацию района. «Там заинтересовались, но прислали комиссию из представителей РОНО, СЭС, органов опеки, – рассказывает Оксана. – Они нашли у нас огромное количество нарушений. Мы не так «складывали одежду» на полки, не имели пожарного выхода и прочее. Нас обвинили во всем, в чем только можно». В итоге детский фонд пришлось ликвидировать. Агеевы хотели продолжать работать просто так, без регистрации, но финские благотворители на такие условия пойти не могли – им нужна официальная отчетность. Доброе дело было похоронено. На сегодня ни «Ответа», ни «Радуги», ни «Уличного крика» больше нет. Они закрылись, не найдя поддержки.