«Профессионалы создали атомную бомбу, а любитель создал ковчег»

В пространстве «Что делать?» на Литейном проходит выставка заслуженного артиста России Александра Солоненко «Формы и содержания». В двух залах представлены работы: от абстрактного экспрессионизма до нарративной живописи. Корреспондент MR7 посетил выставку и поговорил с автором о его творчестве и о главном на сегодня — как искусство помогает нам даже в самые темные времена.

Вдохновение нельзя купить

— Зрители вас знают как актера театра и кино, но при этом сейчас мы на вашей персональной выставке живописи. С чего началось ваше увлечение изобразительным искусством?

— Мои первые игрушки — это карандаш и бумага, которые мне дали мои родители. Это было в раннем детстве, я рос в творческой семье. Почему именно карандаши? Потому что они увидели у меня какие-то задатки. Возможно, это были каракули на песке или ещё что-то. Но это началось, вероятно, ещё раньше, чем я начал говорить, и очень органично вписалось в мою жизнь. И, видимо, из-за этого я проигнорировал возможность рассматривать это как профессию. Это абсолютно часть моей жизни, моего органичного существования на протяжении всех лет моей жизни.

Это восполнение пустоты, духовной, душевной, интеллектуальной. Спасибо Господу Богу и родителям.

— Что вдохновляет вас после дня в театре заниматься живописью?

— Природа. А природа — это искусство Бога. Мы пытаемся уподобляться ей. Любой художник подражает природе, пытается дотянуться. У художника совершенно очевидная мотивация. Ведь это колоссально интересный процесс. Рисование — это самый интересный процесс в жизни.

И самое главное — вдохновение нельзя купить. Вдохновение — это, безусловно, импульс. После импульса происходит осознание, формирование. После формирования художественной идеи уже приходит понимание, как это делать. Как воплощать.

Вообще, честно говоря, даже профессиональные художники, наверное, не ответят, что является для них мотивацией, что изначально является импульсом. Запах может быть импульсом. Полусекундное созерцание чего-либо, полусекундное воспоминание чего-либо. Это очень сложный вопрос.

— Если посмотреть на те работы, что представлены на выставке, создается впечатление, что это выставка не одного, а минимум двух разных художников — абстракциониста и того, кто работает с нарративной живописью.

— В этом и отличие любителя от профессионала. У профессионала задача найти свой неповторимый язык, чтобы быть узнаваемым не только у зрителя, а в первую очередь на рынке. Он все-таки вынужден коммерциализировать свое искусство, потому что это его хлеб. У меня такой задачи нет. Мой хлеб — это театр.

Если мы определили, что вдохновение — это импульс, у меня импульсивная живопись. Сейчас я хочу, например, написать в духе Джексона Поллока. Это мой любимый художник. Когда я столкнулся с его техникой, я понял, какое это наслаждение. Она позволяет работать просто без ограничений. И вот в первом зале у меня представлены картины, которые я считаю реверансом Джексону Поллоку. А нарратив — это, конечно, профессиональная деформация моя. Потому что я свое творчество рассматриваю через призму театра, кино. Здесь кадры. Я привык работать на сцене с партнерами в связке, глаза в глаза. Это неизбежно отражается на моем творчестве.

«Искусство — это то, что отделяет нас от животных»

— Сейчас у нас уже третий непростой год. Какую роль играет искусство в тот момент, когда кажется, что мир вокруг рушится?

— Вообще, искусство — это самое важное в жизни человека. Оно должно играть основополагающую роль. Я так думаю, конечно же, потому что я всю жизнь занимаюсь искусством. Есть такое выражение: «Профессионалы создали атомную бомбу, а любитель создал ковчег». Искусство — это вообще то, что нас отделяет от животных. Поэтому все в этом мире должно быть накрыто как защитным куполом искусством, иначе человек совсем все уничтожит. Это спасение для людей. И опять-таки Поллок говорил, что стоило родиться для того, чтобы рисовать. Я абсолютно разделяю его точку зрения. Познания человека в искусстве — это самые важные знания для человечества.

И чем человек будет больше связан с искусством, тем он будет добрее. Через искусство идет гуманизация общества.

— Может ли искусство подсказать нам выходы из, казалось бы, безвыходной ситуации, помочь справиться с тем хаосом, в который мы погружаемся?

— Знаете, почти все работы, представленные на этой выставке, я нарисовал во время пандемии, когда театры были закрыты и мне надо было чем-то заниматься. Вокруг меня ходят люди, говорят, что им нечем заняться, страдают, стонут, переживают, смотрят какие-то сюжеты о том, что все плохо и все такое прочее. Возьмите карандаш и ручку, и попытайтесь отразить ваши переживания. Хотя бы через это. Есть такая терапия в психиатрических лечебницах. Через эту терапию с душевнобольным человеком происходят позитивные изменения.

— Что вы бы хотели изменить своими картинами?

— Сейчас есть проблема одиночества, проблема невежества. Они, к сожалению, выходят на первый план. И поэтому я пытаюсь бороться с невежеством даже в названиях картин, а картины очень перекликаются с поэзией. Это визуальная поэзия, что мне очень нравится. Я хотел бы, чтобы пытливый зритель, а это касается, конечно, молодежи, пришел и прочел в названии моей картины двустишие Ахматовой:

«На, кажется, надрезанном канате

Я — маленький плясун".

Или прочел бы абзац из «Всей королевской рати» Роберта Уоррена. И, может быть, ему станет интересно, кто это. Или «это было написано начерно, где всё больше, чем начисто, значило». Это Семен Кирсанов, которого никто не знает уже. А ведь это был любимый ученик Маяковского. И потрясающий совершенно циркач стиха. Кто об этом знает? Никто. Из молодежи, я имею в виду.

Я хочу, чтобы люди остановились, посмотрели на картину, прочитали название и, может быть, а сейчас это элементарно найти в смартфоне, им захотелось бы прочесть стихи Бродского гениального, и Кирсанова. Может быть, прочесть Ахматову, Цветаеву, а может быть, и Уоррена, на что я не рассчитываю совершенно, но тем не менее.

Поэтому искусство вроде и абстрактная часть жизни, но она, конечно же, образовывает. И это не пустые слова.

Христос видит или не видит?

— Ваша выставка называется «Формы и содержания». Откуда пошло это название?

— Из театра. Сейчас в театральном мире идет спор, что важнее — форма или содержание. Во времена моего становления как актера, безусловно, было содержание, мы занимались драматургией, рассматривая персонаж через содержание, и только потом приходили к форме. Как он одет, как он обут, как он ходит, как он говорит, как он смеется? Очки ли на нем, цилиндр? И так далее. Это школы Товстоногова, Агамерзяна. У них было содержание. Но сейчас новое поколение режиссеров, «новаторов», которые размышляют, что форма диктует содержание. Что форма и есть содержание. Для меня это спорный вопрос. Опять же Джексон Поллок. Каждый найдет для себя свое содержание в его живописи. А это даже не живопись, а абсолютно иррациональная картина. Что предложил Поллок: отключаем мозг и оставляем только свой импульс. Не отключив голову, просто невозможно написать эту картину. Более того, там кисточка не касается холста. Совершенно картина нерациональна. Её невозможно повторить. Она уникальная. Даже Джоконду можно подделать. И мы до сих пор не знаем, в Лувре оригинал или подделка. А вот картины Поллока подделать просто физически невозможно, потому что кисть не касается холста.

— Если бы вы могли нарисовать всего одну картину, то что бы на ней было?

— А у меня есть такая картина. Это Иисус Христос с крестом. Это большая картина. Она сейчас в работе. Я думаю, оставить его с открытыми глазами или закрытыми. Он видит или не видит, что с нами происходит? Конечно, он видит всегда… Если бы не видел, нас бы уже не было.

Что: выставка Александра Солоненко «Формы и содержания»

Где: печатно-выставочное пространство «Что делать?», Литейный проспект, дом 55.

Когда: до 2 октября

0+