К 9 Мая рассказываем историю оккупированного Красного Села, на территории которого фашисты построили несколько лагерей.
С краеведом Еленой Курылевой идем по Красному Селу. Дети выходят из школы после уроков. Люди, закупившись в магазинах, несут продукты в полиэтиленовых пакетах. 80 лет назад на месте, где теперь играют дети, разрывались снаряды и стояли нацистские лагеря. Елена рассказывает историю оккупации города — о том, как фашисты согнали людей в фильтрационные лагеря, о тяжелой работе и издевательствах, о саботажах местных жителей и об освобождении города.
11 сентября
Фашисты вошли в Красное Село 11 сентября 1941 года. Продвинуться дальше удалось не сильно. Их остановили в Лигово, в трех километрах от Кировского завода. Советской армией было предпринято несколько контрнаступательных операций, что в итоге застопорило немцев.
В 1925 году Красное Село получило статус города. В 1939-м здесь проживали 12 654 человека. Росло много яблонь. Работала бумажная фабрика. Красное Село было крупным транспортным центром, все дело в железной дороге, которая вела к Ленинграду. К 1943 году население сократилось почти в четыре раза, в городе осталось 3 439 человек, к концу войны — 2 295.
Историю района рассказывает краевед Елена Курылева. Она работает в красносельской библиотеке № 2, здесь находится архив. Елена достает папки, черно-белые фотографии времен войны и воспоминания очевидцев, которые в руках краеведа будто бы снова оживают.
Когда немцы заняли Красное Село, они начали устанавливать лагеря для местных жителей, оказавшихся на оккупированной территории.
— В начале оккупации были созданы фильтрационные лагеря. Через них проходило мирное население города, фашисты выясняли их личность, потом людей переводили в разные лагеря, а кого-то сразу расстреливали, например коммунистов. Фильтрационный лагерь был возле вокзала. Второй рядом, в здании бывшего театра. Между ними было всего 500 метров, — рассказывает Елена.
То есть оккупированное население сначала помещалось в фильтрационные лагеря, а потом людей распределяли: в трудовые лагеря, лагеря для военнопленных или расстрел.
Фото: Андрей Швед / MR7
Елена Курылева в архиве
Мирные жители, кто пережил «фильтрацию», отправлялся в трудовые лагеря, которых в Красном Селе было четыре (но точное местоположение установлено у двух). Работы были разные: нужно было расчищать дороги от обломков, зимой — от снега. Красноселы долбили камень практически вручную, засыпали щебнем воронки, восстанавливали железные дороги. Кто-то работал на кухне и в сфере обслуживания. Молодых и сильных отбирали строить укрепления: так называемый Северный вал — семь траншей с огневыми точками, минными полями между траншеями и колючей проволокой. Фашистская линия обороны была обращена в сторону Синявинских высот.
Барак трудового лагеря стоял на улице, которая теперь названа в честь Героя СССР Масальского. Утром взрослые уходили из лагеря на работы, дети оставались в бараке.
На территории современного Гатчинского района, который находится южнее Красного Села, также было открыто несколько концентрационных лагерей. Самый известный из них «Дулаг-154» был центральным лагерем в районе, несколько других лагерей располагались в Рождествено, Вырице, Торфяном и работали как перевалочные пункты. В Гатчине существовало несколько «филиалов» концлагеря — на территории военного аэродрома, около Балтийского вокзала, на улицах Хохлова, Рощинской, в помещениях Красных казарм на территории нынешнего района Въезд, в полуразрушенных помещениях бывшей граммофонной фабрики.
Тамара Дубченко и трудовые лагеря
Елена Курылева достает из архива вспоминания Тамары Дубченко, которой в 1941 году было 18 лет.
Девушка жила в Ленинграде, ее родители оставались в Красном Селе. Тамара была мобилизована в первые дни войны на курсы медицинских сестер. Днем она работала на заводе, а по ночам дежурила на Варшавском вокзале, куда привозили эшелоны раненых солдат.
Фото: Андрей Швед / MR7
Памятник "Скорбящая мать"
В августе начали обстреливать Красное Село, и Тамара отправилась после смены к семье. Поезд доехал до Скачек, дальше дороги не было — впереди уже шел бой за Красное Село. Все, кто ехал в поезде, решили идти пешком. Так колонна добралась до центральной площади города.
«Родители мои находились в окопе. Я спустилась к ним. Стрельба продолжалась всю ночь. Утром бой разгорелся еще сильнее. Днем 11 сентября немцы были уже на нашей улице. Мы вышли из окопа. Немцы в это время сели в машины и поехали в сторону Скачек. О моем возвращении на завод не могло быть и речи. Так я оказалась в оккупации», — воспоминания Тамары несколько лет назад записала краевед Нина Эшимова.
Фашисты выгоняли красноселов из их домов и занимали помещения. В здании, которое до революции было царской кухней, организовали комендатуру. Сюда полицаи вызывали людей на допросы. В соседнем здании располагался штаб, но это строение не сохранилось — его уничтожил попавший снаряд.
Фото: Андрей Швед / MR7
Царские кухни и фашисткая комендатура
Тамара работала на укреплениях, как раз строила Северный вал. Красноселы кое-как пытались саботировать работу. В итоге немцы даже перестали их подпускать к расчистке дорог.
— Правда или это просто такая легенда появилась с годами — неизвестно. Мне кажется, немцы бы не церемонились с саботажниками, — говорит краевед Елена. — Но проверить информацию уже нельзя.
Тамара Дубченок во время работ видела, как привезли дальнобойную пушку из Севастополя. Специально для орудия даже построили железнодорожные пути от поселка Тайцы к Дудергофу — пушка была на железнодорожной платформе. В одном месте дорога прорезала холм, образовывая два крутых ската. Немцы сделали маскировочную сеть для пушки и нарисовали на ней железную дорогу. Советские летчики искали орудие, но не могли найти.
Фото: Сайт города Красное Село
Красное Село в оккупации
«Меня и группу девушек заставили носить бревна, из которых сооружали настил. Эти бревна нужно было укладывать ровно, чтобы они плотно примыкали друг к другу. Мы намеренно не сумели ровно их уложить и к вечеру нас выгнали с этой работы», — вспоминает Тамара про то, как строилось укрепление для пушки.
Стреляла пушка на 30 километров. Но в итоге сделала всего два-три выстрела — советский самолет-разведчик все же нашел, замаскированное оружие.
Фото: Андрей Швед / MR7
Елена идет к памятнику
Вообще артобстрелы Советской армии по Красному Селу не были хаотичными. Возможно, в районе работали подпольщики — нашли рацию и передавали координаты в Ленинград. Дома, занятые фашистами, обстреливали целенаправленно.
«Немцы опасались пить воду из наших колодцев, боялись отравы. Поэтому для них постоянно привозили минеральную воду. Ее везли поездом. На станции ее выгружали и на лошадях развозили по воинским частям. Мне приходилось выгружать минеральную воду. Бутылки размещались по тяжелым ящикам. Однажды, когда мимо проходил охранник, я специально уронила ящик с бутылками. Охранник испугался и закричал: „Партизаны!“ Сбежались другие солдаты, но партизан не оказалось», — рассказывала Тамара.
Надежда Дойникова и лагерь для военнопленных
Самыми жестокими были лагеря для военнопленных. Один располагался на Госпитальной улице, другой — на улице Лермонтова (практически на том же месте, где сейчас стоит библиотека, в которой работает Елена). В начале оккупации пленных солдат и офицеров просто согнали в подвал дома за дворцом великого князя Михаила Павловича. Там, в подвале, людей продержали несколько недель, но это еще не было лагерем.
Фото: Андрей Швед / MR7
Дворец великого князя Михаила Павловича
Потом были воздвигнуты заграждения. Ни один из жителей не мог спокойно пройти мимо колючей проволоки, за которой были пленные, страдающие от голода, холода и болезней. По некоторым свидетельствам, у них даже не было барака, но, судя по всему, это не совсем так, все же здание было.
Пленных солдат не кормили, умирали они много и часто. Из лагеря хоронили через дорогу. Сейчас там сквер школы № 242, памятного знака не стоит. Никто не знает, какой глубины была яма. Местное население даже близко не подпускали. Копали могилы сами заключенные. Пленных не убивали — иначе бы были слышны выстрелы. То есть смерть наступала от истощения и болезней.
Фото: Город, которого больше нет / ВКонтакте / Алексей Мишин
Концентрационный лагерь в Красном Селе в 1941 г.
— «Мы, сами голодая, не могли пройти мимо этих лагерей» [и не поделиться едой], — цитирует Елена воспоминания жителей. — Пленные просили окурки. Им кидали. Кидали также брюкву, картошку. Если часовой был лоялен, он делал вид, что не замечает.
Однажды девочку Надежду Дойникову — ей было 10−12 лет — поймали во время такой передачки. Девочку посадили в этот же лагерь на неделю.
— Я удивлялась, как детей могли посадить в лагерь для военнопленных, — комментирует Елена.
Фото: Андрей Швед / MR7
Каски советских солдат
Брат Надежды Николай попадался дважды и две недели провел в лагере. В сторону мамы фашист направил автомат и дал предупредительную очередь, когда женщина попыталась передать пленным солдатам еды.
Сколько людей прошло через лагерь — точно неизвестно. К январю 1944-го местного населения в Красном Селе не осталось. Их еще в 1943-м начали вывозить в Прибалтику на хутора. Там пленных брали работать. Кого-то отправляли в концлагерь, кого-то в детский дом.
— Кто докуда успел доехать, пока их не нагнало наше наступление, — поясняет Елена.
В целом тяжелые условия лагерей тем не менее не позволяют назвать их в прямом смысле концлагерями. Все же есть ряд отличий, здесь, например, не было газовых камер.
Красная армия в Красном Селе
Наступление советских солдат началось 14 января 1944 года. Вторая ударная армия выдвинулась с Ораниенбаумского плацдарма, начиная с ноября 1943-го туда удалось перекинуть большое число подразделений. В итоге на маленьком пятачке, который был закреплен за нами в течение всей оккупации, собралась мощная сила, готовая нанести удар. Фашисты не ждали наступления оттуда.
В то же время 42-я армия шла с Пулковских высот. Выступила на день позже, после артобстрела, который длился 1 час 40 минут. Оба наступления начались в 9 утра. Встретиться договорились 19 января в поселке Ропша. Однако Вторая ударная армия пришла в Ропшу раньше и пошла навстречу 42-й, встретились в результате на окраине Русско-Высоцкого.
Фото: Архив Елены Курылевой
Свято-Троицкая церковь. Довоенная фотография
Само же Красное Село освободили 18 января 1944-го. 14 километров с Пулковских высот проходили четыре дня через минные поля и колючую проволоку. Наступление шло по низине, которую затопило ледяной водой. Чтобы сдержать наступление наших войск, гитлеровцы взорвали плотину между Безымянным и Дудергофским озерами.
Ледяное месиво преграждало путь. Лед не успевал застывать — круглые сутки рвались снаряды. В воде затонуло много техники. У Вечного огня в Красном Селе потом будет стоять одна пушечка — ее поднимут со дна как раз этой низины. В 2010-х, когда в городе будут делать реконструкцию памятника, пушечка исчезнет.
Фашисты обстреливали низину, установив пулемет на колокольне Свято-Троицкой церкви — самой высокой точке. Советской артиллерии пришлось смести пулеметное гнездо вместе с колокольней. Купол церкви пробили. Колокольню разрушили до половины.
В 1990-х во время восстановления храма реставраторы обратят внимание на то, что в здании церкви нет ни одного кирпича без трещины.
Фото: Андрей Швед / MR7
Свято-Троицкая церковь в наши дни
После освобождения Красного Села в городе захоронят 3 000 человек, не считая захоронений в окрестностях.
Елена Курылева отводит к Вечному огню в Красном Селе. Раньше на месте памятника-захоронения был дворец Николая II. Именно его подвалы позволили похоронить большое количество людей. Из подвалов сделали братскую могилу.
В том числе Елена показывает две выделяющиеся могилы. Здесь похоронены два Героя Советского Союза: Александр Типанов из 42-й армии и Тимофей Федоров из 2-й армии. Типанову было 18 лет, он закрыл амбразуру пулемета на Лысой высоте, она же 112-я высота. А Федоров с гранатой бросился под самоходную установку недалеко от Витино.
Фото: Андрей Швед / MR7
Место захоронения Федорова и Типанова
Но были в Красном Селе и те герои, которые выжили. Капитан Владимир Масальский после освобождения Красного Села дошел через Эстонию до Берлина. Его отряд морской пехоты прорубил коридор для танков в боях за Дудергоф. Масальского вынесли с поля боя с четырьмя ранениями. То есть после трех он еще продолжал сражаться. На фотографиях он всегда в тельняшке. Фашисты называли морскую пехоту «полосатыми дьяволами».
Когда немцы бежали из Красного Села, они мародерствовали — тащили даже кирпичи домов и резные наличники. Также забрали и оборудование Красносельской бумажной фабрики.
42-й армии присвоят звание «Красносельская», 2-ю ударную армию назовут «Ропшинская». К Берлину они пойдут, неся на знаменах эти названия.
Узникам нацизма
В Красном Селе поставят первый в Ленобласти памятник узникам нацизма. Его воздвигнут в 2008 году после пяти лет работ. По праздникам сюда приезжают автобусы с ветеранами, которые прошли лагеря.
Фото: Андрей Швед / MR7
Памятник "Узникам нацизма". Архитекторы Мария Третьякова, Вячеслав Бухаев
Елена подводит меня к композиции монумента. Это дорога, по бокам которой стоят фонари-виселицы с плафонами, обмотанными колючей проволокой. В центре композиции стена с узким окном, перед которым фигурка ребенка, как бы выходящего из лагеря. Ребенок лысый и закутанный в плащ-палатку. Даже трудно сказать, мальчик это или девочка — настолько измучено тело. За ним на стене тени людей, но тени в виде крыльев ангела. Ребенок — это символ надежды и мира.
