Историк Баир Иринчеев создал карту бомбардировок Ленинграда 1941−1944

Всего на город было сброшено около 5000 фугасных бомб и свыше 60 000 снарядов. По сводкам МПВО можно проследить бомбовые залпы нацистских бомбардировщиков, и по ним хорошо видно, что обстрелы накрывали за раз два-три квартала в городе. Историк, краевед, директор Военного музея Карельского перешейка Баир Иринчеев собрал воедино информацию об авиаударах и артобстрелах города воедино в книге «Железный дождь над Ленинградом». Сегодня, 26 января, накануне Дня полного снятия блокады Ленинграда, издание будет представлено в Музее блокады и обороны Ленинграда.

— Мы больше помним и знаем о голоде, но он наступил позже, не с первых дней блокады, — говорит Баир. — А сама она началась именно с той злополучной бомбежки 8 сентября 1941 года, когда сперва в 17 часов, а после, примерно в 23 часа были нанесены первые бомбовые удары по городу.

Он рассказывает, что вражеская авиация ориентировалась в основном по главной водной артерии города, а вот «сигналы провокаторов» — скорее, исторический миф.

— Да, они (провокаторы. — Ред.), конечно, тоже были, — продолжает Баир Иринчеев. — Но это были, скорее, просто обиженные на советскую власть люди, нежели внедренные иностранные агенты. А в ночное время авиация все-таки больше ориентировалась по отблескам луны, отражавшимся от Невы.

Днем Нева также была прекрасным ориентиром, с ее всем известной излучиной в центре города.

— Судя по документам, которые дошли до наших дней, помимо различных промышленных объектов, в число стратегических целей для вражеской авиации входил и городской водоканал, — продолжает автор книги.

А водоканал как раз и находился внутри этой невской излучины. И потому на карте видно, как часто в том районе падали снаряды.

Среди других открытий, что сделал Баир Иринчеев, когда изучал архивы ЦГА, — это собранность жителей. И дело не только в том, что они защищали собственные дома, но и в том, как они это делали: совместно с МПВО грамотно и расторопно. К примеру, 8 сентября, уже спустя два часа после бомбежки, было сообщено, что основные очаги возгораний были ликвидированы.

— По данным МПВО, это 187 пожаров за один первый день, — отмечает автор.

Исследователь обращает внимание и на свидетельства очевидцев.

— Люди писали: «Спим в одежде три месяца». И это понятно — чуть что, снова надо было бежать в бомбоубежище. Это откровенно изматывало людей, к тому же вперемежку с голодом, — отмечает Баир.

Идея написания книги пришла к Иринчееву и случайно, и нет. Название появилось из рассказов прабабушки Баира — Анны Дмитриевны Федоровой.

— Когда она мне говорила про бомбежки, то рассказала про один случай: бежит она домой, и вдруг ее хватает женщина-милиционер и прячет под арку. Бабушка с недовольством говорит ей: «Отпустите, бомба в меня не влетит». А милиционер в ответ: «Бомба, может, и не влетит, а вот железный дождь от осколков может»… — вспоминает Баир.

Работая в архивах, Баир Иринчеев заметил, что со временем «то ли от количества бомб, то ли от усталости очевидцев, а может, и от редевшего их числа, их откровения становились если не менее скудны, то как минимум менее скрупулезны».

— Большинство документов я нашел в Центральном городском архиве (ЦГА). В итоге только за 1941 год у меня получилась сводная таблица на 516 страниц формата А4, — подсчитал Баир. — На одной странице бумажной карты это нереально всё разместить.

Поэтому на получившейся схеме попадания бомб отмечены схематично, равно как и их количество. Например, удары по заводам, которые, конечно, также входили в список основных целей противника, отражены условно, так как им доставались десятки бомб и снарядов.