Истории

«Коллаж никому ничего не должен»

«Коллаж никому ничего не должен»
Фото: Нина Фрейман

Почему этот вид искусства становится всё популярнее и где бесплатно обучиться ему в Петербурге.

Откуда взялись эти психоделические аппликации, кто и зачем их делает и как коллажи помогают примириться с современной российской действительностью — в интервью одной из основательниц петербургского «Клуба вольных коллажистов» Нины Фрейман.

Минотавры и русская хтонь

— Мне кажется, что коллаж, по абсурдности, буйству красок отзывается чем-то из русской карнавальной традиции. Но при этом сейчас в России этот вид искусства не сказать, чтобы очень популярен. Почему?

— Да, это интересная мысль, но я не соглашусь, что он не очень популярен. Ведь коллажи сейчас везде. Если не уходить в абсурд и не говорить, что алкогольный коктейль — тот же коллаж, то их используют в рекламе, оформляют им афиши, меню и так далее. Сколько коллажей в социальных сетях — те же мемы. С пандемией и локдауном коллаж вообще получил новую жизнь, ведь фотографам приходилось снимать людей через FaceTime. Матёрый модный глянец стал выходить с коллажами на обложках.

— Получается, у коллажа «тихая популярность»?

— А она не может быть громкой. У нас вообще никто никого не знает, что несправедливо. Разве что отдельных музыкантов или актёров. Автор часто остаётся за кадром. Массово не знают и современных русских художников, которые работают в других техниках. Так что это, скорее, проблема отчуждения автора от работы. Но точно могу сказать, что коллажные ячейки и объединения есть по всей стране. Например, Оля Кирсанова основала сообщество «Режь да клей», собирает российских коллажистов вместе и раз в два года проводит профессиональный фестиваль.

m_photo_2021-10-16_15-54-58 (2).jpg

Фото: Личный архив Нины Фрейман

— Коллаж — это про деконструкцию или про создание?

— Это про всё, только от человека зависит, про что будет его коллаж. Конечно, есть техники с философией «очищения», разрушения — деколлажи. Они появились в 1950-е, когда художники на улицах Франции и Италии стали сдирать афиши — как будто продирались к чему-то сквозь слои. Для меня, и коллеги из «Клуба» со мной согласятся, коллаж всё-таки про создание, ведь, разрушая что-то, мы даём старым образам и материалам новую жизнь, а так они бы сгинули где-то в помойке или пропали в небытие.

— Как тебе кажется, что можно считать началом коллажа?
— Мне нравится мысль, что образы из древнегреческих или египетских мифов — это стопроцентный образец коллажного мышления: минотавры, кентавры, боги с головами кошек или орлов и другие зверолюди. Это умение сочетать несочетаемое, а оно и есть главный принцип коллажа. Принято писать и говорить, что история коллажа как искусства началась в XX веке и первые в современном понимании коллажи стали делать Пикассо, Барк, Грис. Но ещё раньше с фотоколлажем начали экспериментировать викторианские женщины. Тогда коллажи пришли на смену набившим оскомину акварелькам. Это уже были более смелые образы: женщины-утки, дети, верхом на мухоморах. Классная выставка таких работ была в музее Метрополитан.

— Как дальше развивался коллаж?
— Дадаисты в начале XX века дали мощный импульс коллажу. Как тогда было дело: в кабаре «Вольтер» встретились художники, поэты, писатели из разных стран. Их объединила идея пацифизма, они все бежали в нейтральный Цюрих от Первой мировой. Тогда все СМИ заполонила военная пропаганда, дадаисты пришли к тому, что медиа не несут информационной ценности, как и всё возвышенное искусство — раз человечество допустило такую бойню. А значит, всё это можно деконструировать. Эта идея легла в основу текстовых коллажей, когда газеты разрезали на мелкие кусочки, перемещали их случайным образом и так писали стихи.

— Война же сама по себе создаёт очень страшные «коллажи»: взрывы, искалеченные люди.

— Совершенно верно. Это и отразилось в работах одной из самых ярких художниц-дадаисток — Ханны Хёх: причудливые искарёженные образы, которые она видела на европейских улицах. Ведь тогда впервые применили ужасное химическое оружие.

hannah-hc3b6ch-dada-review.jpg

— Выходит, что её работы — это настоящие манифесты?

— Думаю, что, скорее, попытка справится с личной болью, разрушением мира. Внутри дадаизма было много ячеек, они сильно отличались. Протестность и политическая окрашенность больше характерна для берлинских художников. Например, плакаты Джона Хартфилда, можно сказать, отсылают к современным дипфейкам — это были очень натуралистичные коллажи, которые трансморфировали образы Гитлера и других. А вот Курт Швиттерс не разделял такой посыл, и для него это искусство было сродни визуальной поэзии.

m_berlinartlink_adk20_John_Heartfield_Benatze_Foto_als_Waffe.jpg

— А как для тебя: то, что ты делаешь, — это манифест или искусство ради искусства?

— Скорее, второе, а вообще — любимое занятие, от которого я, если честно, уже физически завишу. Мне становится плохо, если я долго не делаю коллажи. Это не моя особенность, я с некоторыми другими коллажистами общалась — та же петрушка. Для меня это, как медитация, — процесс, который успокаивает и помогает обрести равновесие, а часто — просто спасает. Коллажной анимацией я занялась, потому что мне стало очень плохо от новостей. Я его вырезала и клеила по ночам, мне нужно было оторваться от всего, что я читала, видела и с чем не могла взаимодействовать. Тексты про всевозможные российские ужасы, которые мне приходится время от времени писать, примириться с действительностью, прямо скажем, не помогают. Помогает коллаж, в его пучину можно выплеснуть то, что наболело.

СПРАВКА
Нина Фрейман — коренная петербурженка и хороший социальный журналист. Она пишет для «Таких дел», «Филантропа» и уже долгое время работает как волонтёр-текстовик фонда AdVita, он помогает людям с онкологическими заболеваниями. При этом уже пять лет Нина профессионально занимается коллажами. Четыре года назад вместе с единомышленницами Нина основала «Клуб вольных коллажистов». Они дают бесплатные мастер-классы для горожан, думают, как адаптировать творческие занятия для людей с нарушениями зрения, а сейчас готовят большую выставку ко дню рождения объединения.

m_NWB2mqUjck0.jpg

Фото: Автопортрет/ Нина Фрейман

Безошибочное производство

— Как в твоей жизни появляется коллаж?

— Первые коллажи мы делали ещё в школе, но тогда это как-то не зацепило. Лет семь назад моя подруга-фотограф приехала в Питер и говорит: «Все вокруг меня коллажируют, это сейчас популярная тема». Предложила тоже попробовать. Она рассчитывала, что мы будем вместе медленно, степенно вырезать, клеить, собирать, а я быстро-быстро всё сделала и осталась в полнейшем восторге. После я на какое-то время задвинула это занятие. И вот сижу одна в комнате, хочу посмотреть «Твин Пикс», но для меня сериал очень медленный, скучно смотреть просто так. Я решила, что надо что-то параллельно делать. У меня было очень много журналов, я достала их, бумагу и начала просто хаотично резать-клеить. Муж Борис меня очень поддержал, и я даже решилась выложить несколько работ в интернет. О них хорошо отозвался петербургский коллажист Пётр Принёв. Я пришла к нему на выставку — крутую, в доме Шостаковича, в мансарде. Там же, на мастер-классе, я познакомилась с Ирой Машиной, и она привела меня в коллажное сообщество «Cut Бегемот». Но вскоре мы с Ирой и Зоей Гутник отделились и превратились в «Клуб вольных коллажистов».

— На основании чего? У вас похожи стили?

— Нет, стили очень разные, а вот мировоззрение и отношение к работе сходится. Я всегда чему-то учусь у коллег, они прекрасные самобытные художницы. У Иры Машиной, к примеру, есть художественное образование, она умеет рисовать, в отличие от меня. А Зоя Гутник — реставратор, у неё потрясающий бэкграунд. У нас нет такого, что кто-то руководит клубом или возглавляет его, мы равные единицы.

— Вы коллажируете не только втроём, но и приглашаете людей присоединиться. Как это происходит?

— Что интересно, мы коллажируем в основном в тишине, для каждого это очень личный, камерный и интимный процесс. Иногда устраиваем полёт фантазии: в свободной форме сесть и поколлажировать, а иногда даём тему, показываем приёмы — это зависит от цели занятия. Часто на мастер-классы приходят люди, для которых коллаж — важная практика. Есть совсем начинающие, которые хотят отвлечься от проблем, работы. Есть и много художников, которые профи в других областях и хотят экспериментировать, учиться. Получаются настоящие произведения искусства — и это круто, что можно, особенно не затрачивая ресурсы, сделать что-то такое. Ведь нужно минимум пространства, чтобы было где разместить журналы и сесть самому, ножницы, клеевой карандаш, бумажная или картонная основа и несколько свободных часов.

  • photo_2021-10-16_15-54-57 (4).jpg

    Источник: Личный архив Нины Фрейман

  • photo_2021-10-16_15-54-57.jpg

    Источник: Личный архив Нины Фрейман

  • m_photo_2021-10-16_15-54-58.jpg

    Источник: Личный архив Нины Фрейман

— То, что коллажем занимается небольшое число людей, вы называете «камерностью», «интимностью», но не «элитарностью». Почему?

— Какое там! К коллажу вообще распространено отношение, что это детское занятие, аппликация, что-то несерьёзное. Я дозирую своё общение, и мне никогда не прилетало что-то вроде: «Взрослая тётенька, а занимаешься ерундой». В моём круге нет тех, кто бы мог или кому бы я позволила себя осудить. Даже моя бабушка, которой 95, и мама за меня радуются, им нравится то, что я делаю. Но я знаю истории тех, кто буквально бежит к нам на встречи, потому что дома их не понимают, им не уединиться и не поколлажировать в своё удовольствие.

— Где вы обычно проводите встречи?

— До пандемии мы собирались в центре добрососедства «Дом», а теперь нас пригласили в библиотеку для слепых и слабовидящих на Петроградке. Там мы проводим и будем проводить мастер-классы для всех людей, вне зависимости от ограничений. Но отдельно хотим сделать встречи для незрячих и слабовидящих, уже встретились со специалистами библиотеки. Нужно будет делать основной упор на необычные материалы, на тактильность. Для нас это очень интересный опыт: постараться встать на место таких людей, подтолкнуть их к новой практике. Надеемся, что всё получится.

— Что делать, если человек очень хочет, но стесняется или боится прийти?

— Я подписана больше чем на тысячу разных коллажистов со всего мира. Их работы совершенно разные. Коллаж — это техника, которой можно выразить всё, этим она мне и нравится. Коллаж предельно демократичен, в нём нельзя сделать ошибку. Вот просто — нельзя. Коллаж ведь никому ничего не должен, как и коллажист — каждый всматривает в него свой смысл. Если человек коллажирует, у него хоть что-то да получится. Мы не на холсте маслом пишем: эта работа может стать произведением искусства, а может — зарисовкой, личным дневником. В Самаре есть замечательная художница Ирина Севастьянова, которая придумала и создала первый в мире музей карманного коллажа, а в пандемию открыла галерею в собственном холодильнике! Ирина— талантливый педагог и может научить разным техникам, я проходила у неё курс. В коллаже всегда есть, чему учиться: работать с разными фактурами, текстурами. Это бесконечный процесс, потому что по сути сколько коллажистов — столько и техник.

pocketcollagemuseum-01.jpg

Фото: Режь да клей
Экспонаты музея карманного коллажа Ирины Севастьяновой

ВРЕЗКА
Записаться на мастер-класс можно под постом в группе «ВКонтакте» или через Instagram. Ближайшие коллаж-сессии будут 30 и 31 октября: подписывайтесь и следите за обновлениями.

От ванной до Бухареста

— Вы в основном работаете на бумаге, хотя ведь коллажи можно было бы делать на компьютере. Почему?

— Я устала пялиться в голубой экран, хочется от него оторваться. Когда соприкасаешься с бумагой — в этом есть что-то особое, медитативное, успокаивающее. Мы с Леной Гордеевой на «Режь да клей FEST» вели курс по коллажной иллюстрации и творческому письму. Меня поразило, насколько классно работает связка между придумыванием необычных текстов и коллажами. Люди наколлажировались и после этого за пару часов написали лимерики (необычной формы стихи — прим. ред.), лирические истории, BDSM-пьесу про отношения между космонавтом и водолазкой, взяли интервью у самих себя — чего только не было! А ещё в коллаже есть элемент детской игры: как игрушки, передвигаешь вырезанных персонажей. И от пиетета перед книгами и журналами — тоже устала. Это особое наслаждение — кромсать прессу, где напечатаны твои материалы, интервью. Единственное, на что у меня не поднялась рука, — «Всемирный следопыт».

— Всё-таки осталось что-то святое?

— Он просто по формату не очень удобный. Первое время у меня ещё был некий барьер перед книгами, но на очередном мастер-классе Пётр Принёв отодрал книжные обложки, раздал их людям, и я подумала: «Ну ладно, окей». С тех пор ничего святого не осталось. Я коллажировала на старом загранпаспорте, трудовой книжке. Мне интересно постоянно пробовать, коллажировать на новых штуках: осенних листьях, желудях, самой себе — прямо на коже. Люблю расклеивать в Александровском парке Пушкина коллажных персонажей на деревьях. Мне очень приятно, что они по несколько месяцев висят в лесу, их кто-то замечает, фоткает.

  • photo_2021-10-16_15-55-00.jpg

    Источник: Личный архив Нины Фрейман

  • photo_2021-10-16_15-55-00 (2).jpg

    Источник: Личный архив Нины Фрейман

  • m_photo_2021-10-16_15-55-00 (3).jpg

    Источник: Личный архив Нины Фрейман

— Вы уже несколько лет не только пишете, но и делаете коллажи для AdVita. Ими иллюстрируют посты в соцсетях, их печатают на открытках — они тоже сделаны на бумаге?

— Да, это коллажи-иллюстрации к историям Светы — подопечной фонда, которая пережила рак и трансплантацию костного мозга. Их публиковали два-три года. Было непросто работать в жёсткий дедлайн и подбирать образы, которые бы точно передавали смысл очень сильных и трогательных Светиных текстов. В остальном технически отличий не было: я собирала коллаж на бумаге, сканировала его — и отправляла.

Ещё ко дню рождения AdVita за любое пожертвование в пользу фонда отправляла человеку коллажную пластинку. Удалось собрать тогда больше 10 тысяч. Ну и по такому же принципу «собрала бумажный коллаж — отсканировала» работаю с издательствами. Например, «Поляндрия», с которой я сотрудничаю как переводчик, заказала мне сделать коллажи на обложку книги канадской писательницы Сьюзен Джуби «Я выбираю Элис» — это история о девочке-подростке. Это уже второй мой опыт. Первый раз, три года назад, делала обложку для книги с исследованиями Джорджа Гэллапа про соцопросы.

m_photo_2021-10-16_15-54-57 (2) (1).jpg

Фото: Личный архив Нины Фрейман

— В октябре у «Клуба» день рождения, и вы готовите выставку к дате. Что это будет?

— Выставка будет «на Крупе», то есть в старом ДК имени Крупской, всем студентам известном по покупке учебников. Там теперь наверху есть арт-пространство под самым куполом ДК — большое, специфичное. Галереи идут вдоль стен, а посередине — «дыра», через неё видны другие ярусы с книгами. Основу выставки составляют бумажные коллажи— Иры, Зои и мои. А ещё — коллажный клип.

Tm6xhxqu2yw.jpg

— Как появилась идея анимировать коллаж?

— Пока читала курс в школе нового кино ребятам с направления экспериментальных фильмов, подумала: а неплохо было бы и мне попробовать пошевелить коллажи. И вот сижу, у меня перед глазами лежит вырезанный дож Венеции Маркантонио Тревизан — очень импозантный мужчина, играет песня группы «Громыка», и там такие строчки: «Я вышел из душа. Зачем мне всё это нужно? Да и в этой ванной некому руки подать». И у Тревизана такое же недовольное лицо, а расположился он на книге какой-то из стран соцлагеря про интерьеры — как раз в ванной. Я попробовала его пошевелить и заснять это. Это был первый опыт, смешной, неуклюжий, но вдохновляющий.

А год спустя, этой весной, Оля Кирсанова готовила международный фестиваль «Режь да Клей FEST» и предложила всем участникам сообщества российских коллажистов сделать к нему что-то необычное, что потребует усилий. И я решила, что для меня это будет коллажная анимация в технике стопмоушен. Я очень люблю и давно слушаю группу «Громыка» и решила за основу взять их песню «К нам летит метеорит». Там потрясающие образы и классный сюжет. Максим Валерьевич Кошелев, фронтмен группы и автор текстов — сам художник, делает ассамбляжи, в каком-то смысле это объёмные коллажи.

Я рискнула, понадеялась, что «Громыка» меня поймет, и самовольно сняла клип. К счастью, участникам группы он понравился, и Оля взяла его на коллажный фестиваль. А потом я так обнаглела, что запулила его на несколько анимационных фестивалей — просто «по нахалке». Думала, максимум — мне ответит фестиваль любительской анимации из Гонолулу, а мне ответил большой фестиваль из Бухареста «Animest», который отбирает полнометражную анимацию от Румынии на «Оскар». Клип попал туда в номинацию музыкальных видео.

share
print