Петербургский предприниматель Александр Богатиков создал фонд в память о младшем брате, который однажды выехал на дорогу и не вернулся домой. Сегодня фонду уже четыре года.
«Пожалуйста, спасите сына», «Помогите моей жене» — с такими словами люди обращаются за помощью к сотрудникам «Благотворительного фонда памяти Николая Богатикова в поддержку пострадавших в ДТП». В октябре фонд празднует свой четвертый день рождения. MR7 собрал три истории людей, которые пострадали в ДТП и обратились в фонд за поддержкой.
«Я больше не могу хоронить детей»
Павел Макаренко, 26 лет, село Красноярка, Омская область
Павел любил путешествовать, увлекался машинами и сам собирал и ремонтировал автомобили — работал электромонтажником.
— Образования у него нет, но способности имеются. Отец научил его всему. Какая бы сложная работа ни была, Паша за нее брался и отдавался ей полностью, — рассказывает о своем сыне Виктория. — Жизнерадостный был, юморной…
На машине Павел путешествовал по России: был в Башкирии, Суздале, Новосибирске, Волгограде, Твери. Ездил с друзьями и девушкой.
Сам он из Омска, но переехал в Петербург и начал тут работать после того, как вернулся из армии. Родители тоже живут теперь в Питере.
Авария произошла 6 августа 2020 года.
Фото: Семейный архив
Автомобиль Павла после аварии
— Я помню этот день от начала до конца — как такое забудешь? Мы готовились к дню рождения дочери. Запланировали купить ей подарок — абонемент в бассейн. Я позвонила мужу, сообщила радостную новость, что подарок готов, ехала домой и была за рулем, — вспоминает Виктория
Вдруг муж Виктории перезвонил ей через несколько минут. «Ты стоишь или едешь?» — спросил он.
— А я как раз остановилась за хлебом забежать. Была на парковке. «У нас беда. Наш сын попал в аварию», — говорит муж. Дальше пелена: слезы, вопросы «как, где…», — рассказывает Виктория.
Утром, когда Павел ехал на работу, он не справился с управлением и столкнулся с КамАЗом. Последовал сильный удар. Затем машина налетела на дорожное ограждение и врезалась в мимо проезжавший автомобиль. Авария случилась на съезде с КАДа.
Остановились три машины, которые Павел зацепил, оказалось, что в одной из них есть врач скорой помощи, который тоже ехал на работу. Врач прощупал пульс и сказал, что Павел жив, нужно вызывать скорую. От многочисленных травм молодой человек впал в кому.
Скорая прибыла в 9 часов. Через час Павел поступил в клинику МЧС, а в 11 ему уже делали операцию. Виктория не знала, куда отвезли ее сына и что с ним, звонила в скорую и по номеру 112.
— Пятнадцать лет назад мы похоронили свою дочь — четырнадцатилетнюю девочку, — рассказывает женщина. — Только дожив до 49 лет, я поняла, что значит фраза «стынет в жилах кровь». Все внутри сковывает, холодеет, и ты не можешь вдохнуть. Это как в первый раз прыгнуть в прорубь. И в голове мысль: «За что? Похоронить одного ребенка, а теперь еще потерять сына?». Не может быть так, что на одну семью столько бед.
В больницу она отправилась на такси, понимая, что сесть за руль не в состоянии. Когда врачи вышли из операционной, Виктория была уже там.
— Я подошла к ним со словами «Пожалуйста, спасите сына, я больше не могу хоронить детей» — вот это я помню хорошо. Эта боль — она на всю жизнь, — говорит мама Павла. — После операции, когда его вывозили, мне сказали: «Он спит, не трогайте его». Лица у него не было, вместо него — перелом переносицы, повсюду синяки. В голове одна мысль: «Сынок, только живи».
Родственников не пускали в отделение клиники из-за коронавирусных ограничений, Виктория звонила врачу каждый день.
Через несколько дней, когда она привезла Пашины документы, ей объяснили, что нет никаких гарантий, но делают все необходимое.
— Что же мне делать? — спросила Виктория.
— Молиться. Мы не боги, — ответили ей.
Мельком Виктория увидела сына. Павел лежал весь синий, скованный трубками, обложенный льдом, который сбивал высокую температуру.
— Обширная часть мозга была убита. Врачи боролись за каждую клеточку. Объяснили, что прежним человеком он уже не будет, — описывает состояние сына Виктория.
Через несколько дней Павел вышел из комы.
— Муж в командировке, а дома младший ребенок, кот, черепаха… Мы быстро вызывали бабушку из Омска, чтобы я смогла быть в больнице с Пашей, — говорит Виктория. — Слез уже никаких не было: я видела сына и понимала, что он видит меня. Говорить он не мог и был частично парализован. Лежачего больного нужно кормить по часам, поить по часам — и все через трубки. Адский труд! Бывает, всплакнешь украдкой ночью, если есть минутка. Но времени на это не было.
Павел пробыл в клинике МЧС почти два месяца. К концу лета на вопрос лечащего врача: «Как дела?», он попытался приподнять большой палец — показать «класс». Это был добрый знак. Потом молодого человека начали ставить на ноги, на ходунки. И в какой-то момент он сам сумел подвинуть вперед ногу. Никто не ожидал этого. Он пошел на поправку.
Стало понятно, что, если врачи продолжат работать с Павлом, он сможет восстановиться. По ОМС полноценную помощь получить трудно, а прекращать реабилитацию было нельзя — нельзя было упускать время, терять уже достигнутый результат.
Фото: Семейный архив
Павел в тренажерном зале
— И в тот момент и Фонд помощи пострадавшим в ДТП дал положительный ответ. Сына перевели в отдельную палату, где началась интенсивная терапия. Даже врачи не ожидали, что он так восстановится. При обходе они говорили: «Это гордость наша. Он пойдет сам». Паша стремился полноценно жить — и вышел из клиники на своих ногах, — говорит Виктория.
Павел перенес еще одну операцию и после нее прошел курс реабилитации.
Из-за аварии у Павла случаются провалы в памяти, те два страшных месяца он почти не помнит, поэтому его историю рассказала мама. Тем не менее сейчас он полностью обслуживает себя сам и радуется каждому моменту. Ходит на тренажеры и в бассейн. А главное — не боится садиться за руль, ездит спокойно, но пока что с инструктором.
Анастасия Кириенко, директор Фонда помощи пострадавшим в ДТП
— Когда я только начинала работать в фонде, я не понимала, можно ли людям с такими травмами помочь. Но со временем поняла — можно. Даже если в итоге человек будет передвигаться с помощью тросточки или на коляске — это в любом случае лучше, чем просто лежать. Когда человек встает, счастлив не только он, но и его семья, люди вокруг, — говорит Анастасия Кириенко.
Фото: Пресс-служба фонда
Директор фонда Анастасия Кириенко
Однако реабилитация — это дорого. Для одного человека, сильно пострадавшего в аварии, нужно в среднем 400 тысяч рублей на курс, а курсов в год надо три-четыре. Необходимо учесть, что, кроме пострадавшего, из жизни выпадает и второй человек: родственник, который ухаживает за пациентом. Работники фонда давно заметили, что, если за пострадавшим ухаживают близкие, восстановление проходит лучше. Получается, что нужно и деньги зарабатывать на реабилитацию, и быть рядом с родным человеком. Такая непростая дилемма. И тут на помощь приходит фонд.
В месяц фонд активно собирает на помощь примерно 8−11 подопечным. Однако на очереди постоянно появляются новые люди. Сейчас еще 30 человек ждут поддержки.
Также фонд занимается профилактическими мерами предотвращения ДТП. Например, недавно был выпущен клип о важности светоотражающих элементов на одежде.
За четыре года работы через фонд прошло около 340 подопечных.
Тем не менее в работе организации есть свои трудности.
— Глобальная проблема некоммерческих организаций — отсутствие к нам доверия со стороны людей. Мы подписали с другими фондами соглашение о том, что не будем принимать наличные средства и не поддерживаем сборы на личные карты родственников пострадавших, чтобы повысить прозрачность нашей работы, — говорит Анастасия Кириенко.
Вторая проблема в том, что по ОМС трудно получить помощь, особенно хорошую. Тем более в таких местах, как клиника МЧС в Петербурге, «Три сестры» в Подмосковье, «Преодоление» в Москве.
— В каждой из этих клиник огромная команда суперспециалистов, которые занимаются с пациентами. Однако обязательная медицинская страховка не покрывает расходы на необходимую реабилитацию в нужном объеме, — объясняет Анастасия Кириенко.
«Легче сказать, что у него не сломалось…»
Сергей Колесников, 25 лет. Город Никольское, Ленинградская область.
Сам Сергей после аварии не разговаривает. За него рассказывает мама, Алена Колесникова:
— Это самый лучший сын на свете. Отзывчивый, позитивный. Он человек компании, если грустно, он придет и всегда поднимет настроение, — уверяет Алена Колесникова.
До аварии Сергей учился в железнодорожном техникуме, после поступил в железнодорожный институт и уже работал в РЖД. А еще посещал административный центр Невского района, где работал с молодежью, был волонтером, участвовал в благотворительных движениях, ходил в детские дома. Сергей мечтал связать свою жизнь с политикой, даже собирался баллотироваться на муниципальных выборах в Рыбацком, но не успел — пошел в армию.
Авария произошла, когда Сергей со своим коллегой возвращался с ночной смены из депо в Отрадном. Ехали на машине. За рулем был коллега. Сергей сидел на пассажирском сиденье.
Был февраль, на дорогах гололед. Водитель гнал по трассе… Свидетели аварии потом говорили, что между Отрадным и Никольским он выехал на встречную полосу, хотел обогнать машины.
Фото: Семейный архив
Сергей после аварии в клинике
Все водители, которые ехали в том же направлении, видя, на какой скорости летит машина, стали прижиматься к обочине, чтобы она могла вернуться на свою полосу. Но автомобиль попал в колею, и его вновь вынесло на встречку, развернув пассажирской стороной к идущему потоку автомобилей. В боковую дверь сразу влетела «Волга», весь удар пришелся на Сергея.
Сотрудникам МЧС пришлось срезать дверь, чтобы достать пострадавшего из машины. Водитель почти не пострадал, а вот Сергей получил черепно-мозговую травму, кости таза буквально сложились пополам, от удара лопнули мочевой пузырь и почка.
— Легче сказать, что у него не сломалось, — говорит мама Алена.
Пока Сергея везли в Шлиссельбург, он потерял много крови и впал в кому. Три дня он провел в Кировской районной больнице. Затем друзья организовали Сергею вертолет в областную Ленинградскую больницу. Однако там, по словам мамы, врачи практически ничего не делали и просто ждали.
Фото: Семейный архив
Сергею делают специальный лечебный массаж
В аварию Сергей попал еще до появления фонда. Родители собрали деньги на лечение своими силами по друзьям и знакомым. 100 тысяч пожертвовал отец виновника ДТП. Тому дали полтора года условно и после апелляции в суде даже вернули права.
Семья Колесниковых узнала о фонде в 2017 году в клинике МЧС имени Никифорова.
— Когда ребенок попадает в аварию, родители не знают, что нужно делать. Ты становишься, как слепой котенок: не понимаешь, куда бежать и к кому обращаться. Фонд и помогает собирать документы, и заботится о своих подопечных. До сих пор нам пишут: «Как Сережа?» С фондом ты чувствуешь, что нужен, что тебя не бросили, — рассказывает Алена Колесникова.
Фото: Семейный архив
Сергей на процедурах во время реабилитации
Сергей — один из первых подопечных фонда. Организация помогает ему с момента своего основания. Сергей уже стал улыбаться, смотрит фильмы, смеется над шутками. А поначалу его заново учили есть и дышать, как говорит Алена Колесникова, «когда есть хорошие специалисты, он быстро учится».
Сейчас семья планирует подать документы в фонд и с его помощью пройти еще одну реабилитацию, чтобы добиться новых успехов.
Без помощи фонда у семьи банально могли бы закончиться деньги, а бесплатная реабилитация не дает таких результатов. Ее мало, и часто она проходит не в самых современных центрах.
«Благотворительный фонд памяти Николая Богатикова в поддержку пострадавших в ДТП» появился в 2017 году. Его создал предприниматель Александр Богатиков в память о своем младшем брате Николае. Тот выехал на машине из дома 21 мая в 2010 году, но попал в смертельное ДТП.
Фонд старается помочь каждому, кто в результате автокатастрофы столкнулся с трудностями в получении нужного объема реабилитационной помощи и нуждается в необходимом медицинском оборудовании.
Фонд борется не только с последствиями ДТП, но и с их причинами. Именно поэтому команда фонда работает с законодательными и исполнительными органами власти сразу по нескольким направлениям — от вопросов увеличения финансирования реабилитации пострадавших до инициатив, направленных на снижение числа транспортных происшествий и пострадавших в них людей.
«Врач сказал, что есть вероятность, что не смогу жить как раньше»
Ксения Вострякова, 36 лет, Санкт-Петербург
Про себя Ксения говорит: «Люблю активный образ жизни, встречаться с друзьями, ездить за город с семьей на выходные. Могу и потанцевать, и покататься на велосипеде. А любимый спорт — плавание».
Машина сбила ее 2 декабря 2020 года на перекрестке 21-й линии Васильевского острова и набережной Лейтенанта Шмидта, когда Ксения возвращалась с работы.
Фото: Семейный архив
Ксения после аварии
— Я работаю в Горном университете уже 14 лет. И 14 лет я переходила дорогу в одном и том же месте, чтобы подойти к своей припаркованной машине, — рассказывает Ксения.
На перекрестке шестиполосная дорога, а переход без светофора. Две машины успели затормозить, увидев, что Ксения вышла на зебру. Третья — неслась.
— Меня откинуло вперед на тридцать метров. Коллеги услышали скрип тормозов и увидели из окон института мою куртку. Позвонили мужу. Скорая забрала меня раньше, чем на место аварии приехал муж, так что родные не видели, в каком состоянии я была, — рассказывает Ксения.
По ее словам, она больше переживала за близких, чем за себя.
— Смутно помню скорую. Я пришла в себя, когда привезли в больницу, но операцию еще не успели сделать. Я понимала, что со мной что-то не то, но не паниковала. Врач сказал, что есть вероятность, что не смогу жить как раньше. Я вообще сильная духом, меня трудно расстроить, но в этот момент я заплакала, — вспоминает Ксения Вострякова.
Операцию сделали в тот же день, утром Ксения проснулась в реанимации.
Фото: Семейный архив
Снимок тазобедренной кости
Через неделю ее выписали и отправили домой на специальной машине — везли в лежачем полоении, вставать было нельзя — после аварии у Ксении был переломан таз и повреждена нога.
— В январе сделали рентген. Отец послал снимки в клинику МЧС. Там их посмотрели и сказали, что на восстановление надо месяца два и что я снова буду ходить, — говорит Ксения.
Когда она легла в клинику на реабилитацию, ей подсказали, что существует Фонд помощи пострадавшим в ДТП.
— Я начала собирать документы, связалась с фондом. Они за две недели рассмотрели мой запрос. Уже 2 апреля я попала в клинику на следующую реабилитацию. Началась интенсивная терапия. Мне назначили столько процедур, что даже времени обедать не было: массаж, иглоукалывание, ЛФК, физиотерапия…
Меньше чем через месяц Ксения почувствовала результат и стала уверенно передвигаться.
— Говорят, что для моей травмы я быстро восстановилась. Из стационара я вышла без костылей. А к следующему лету планирую ходить на каблуках! — обещает Ксения.
Фото: Семейный архив
Ксения вернулась домой на своих ногах
Сейчас она занимается упражнениями дома, а также постоянно ходит в бассейн. Она вернулась к прежнему образу жизни: ездит на работу и без страха ходит по тому же пешеходному переходу.
В реабилитации важна оперативность, а если помощь еще и качественная, у подопечного есть возможность быстрее вернуться к прежнему образу жизни, как это получилось у Ксении. Реабилитация по ОМС в ее случае была бы менее продуктивная, а на платную семья не смогла бы собрать нужную сумму своими силами.
***
Сергею, Ксении и Павлу фонд уже помог. Но в России ежегодно происходит 150 000 ДТП, травмы получают сотни тысяч человек и некоторым из них нужна наша с вами помощь.
Вы можете помочь фонду, посмотрев и распространив видео, а также сделав пожертвование на сайте организации.
