После «мирного времени»

Наше представление о жизни в условиях эпидемии, наша практика жизни за последние полтора года ощутимо изменились. Мы переживаем сейчас медленный спад третьей волны и уже понимаем, что коронавирусная реальность с нами надолго. Уже нет плакатов и постеров «Спасибо врачам», зато появились мрачные «Сколько должно умереть, чтобы ты привился?». И смерть от ковида стала, увы, привычной историей. Больница Святого Георгия полтора года работает как ковидный госпиталь. Корреспондент MR7 Галина Артеменко поговорила с врачами и пациентами, чтобы узнать, как изменилась жизнь больницы за время «после мирного».

Уже не приходится класть в коридор

До эпидемии в многопрофильной больнице было 580 коек, сейчас — 489 и все инфекционные. В апреле и медики, и пациенты Георгиевской две недели жили в стационаре после выявления там первых больных с коронавирусом. Затем клиника была перепрофилирована под ковид. 12 мая 2020-го в больнице произошел пожар, который начался из-за короткого замыкания в аппарате ИВЛ. Тогда погибли пять пациентов.

Всегда странно смотреть на то, как меняется перепрофилированный стационар, в котором бывала не раз когда-то «в мирное время», а именно так — мирным, называют допандемийную эпоху медики. В больнице Святого Георгия, к примеру, в отделении гинекологии теперь открытые двери пустых палат свидетельствуют о том, что сюда, в палату. медик может прийти, положить вещи на стул или повесить на вешалку, зайти в душ. А потом надеть хирургическое белье, чтобы из желтой зоны через пропускник, где в определенном порядке надевают средства индивидуальной защиты (СИЗ), перейти в красную. Мы облачаемся в защиту, идем сначала на обычные, не реанимационные отделения.

Фото: Светлана Булатова
заведующий травматологическим отделением больницы Святого Георгия, кандидат медицинских наук Константин Егоров

Наш проводник по красной зоне — заведующий травматологическим отделением стационара, кандидат медицинских наук Константин Егоров.

— Самым тяжким временем третьей волны были конец мая и весь июнь. Госпитализация была рекордная, у нас были заняты все горизонтальные поверхности, сейчас уже полегче, не приходится пациентов класть в коридор. И реанимация сейчас заполнена, но не перегружена, — рассказывает Константин.

Егоров, как и другие медики красной зоны говорит, что в третью волну тяжелых больных стало больше. Сам он ковидом переболел еще в конце первой волны, уже привился.

Три дня на животе провел

В одной из палат встречаем Игоря. Ему 32 года, с первой волны старался соблюдать все меры защиты, думал о пожилых родителях. Он привился первым компонентом «Спутника V» 27 июня, а 14 июля заболел.

Думает, что заразился в очереди в поликлинике:

— Все друг на друге, никакой социальной дистанции, даже при наличии маски не заразиться в такой толпе сложно.

После укола первым компонентом Игорь пошел в отпуск, много ездил на велосипеде и вообще активно отдыхал. Заболевание началось с резкого подъема температуры — до 39, ничем она не сбивалась, потом началась одышка. Сначала вызывал участкового терапевта, врач приходил довольно быстро — после вызова проходило не более 8 часов. Первый тест у Игоря был отрицательным, но запахи пропали. Когда стало хуже, вызвал скорую, она приехала по нынешним временам тоже быстро — часа через три. Так 22 июля молодой человек оказался в больнице, а через сутки был переведен в реанимацию:

— Три дня на животе провел, ужасно там было, эмоционально очень тяжело — люди многие за 80 лет, тяжело дышат, бредят.

Фото: Светлана Булатова
Игорь надеялся избежать ковида, но немного не успел.

Потом Игоря вернули в палату из реанимации, но он пока на высокопоточном кислороде:

— Воздуха все равно еще не хватает, тяжело без аппарата, слабость, но уже лучше себя чувствую — ходить начал.

Игорь сказал, что не жалеет, что привился, возможно, прививку надо было сделать раньше, до ажиотажа и толп в поликлинике, ведь многие его друзья привились, у них все нормально.

Екатерина Стариенко, лечащий врач Игоря, рассказала, что у него было 60% поражения легких, ему проводили антицитокиновую терапию, из-за появления воздуха в средостении перевели в реанимацию. Теперь у Игоря положительная динамика.

Врач уверена, что вакцинироваться надо обязательно, потому что это дает защиту, даже если человек заболел.

Другому пациенту, Михаилу, 63 года, в соседней палате лежит его жена — супруги приехали в больницу на одной скорой. Заболели 8 июля, а в больнице с 16-го. Дома сами лечились долго, но улучшений никаких не было. Михаил с женой не прививались. Сейчас Михаил думает, что через полгода все-таки вакцинируется.

Фото: Галина Артеменко
Коронавирусная реанимация

Каждый перевод из реанимации — праздник

В мирное время — я буду писать эти слова без кавычек — в больнице Святого Георгия было 48 реанимационных коек, сейчас 92 — за счет того, что в двух оперблоках развернуты реанимационные залы. Мы идем в одну из реанимаций. Она полна.

Если состояние пациента в реанимации стабилизируется, то его переводят в отделение. Как правило, это происходит утром. Но переводов мало, а тяжелых больных много.

— В мирное время все было все гораздо оптимистичнее. Сейчас такие тяжелые пневмонии, что каждый перевод для нас как праздник, мы радуемся — пациент отреагировал на терапию, — говорит заведующая отделением общей реанимации Ирина Власова.

Ирина Александровна рассказала, что в реанимации лежит двое 30-летних мужчин, а пару недель назад было шесть 30-летних, а также один 22-летний и даже 18-летний пациент. Все они были непривитыми. Конечно, вирусная пневмония тяжело протекает в любом возрасте, но раньше редко бывало, чтобы у таких молодых. У некоторых начинают на фоне ковида проявляться заболевания, о которых человек даже и не знал. Очень трудно принять, осознать, что еще вчера 30-летний пациент поступил в больницу, разговаривал, а сегодня — реанимация, смерть.

Когда часть городских больниц стала возвращаться к плановой работе, то нагрузка на оставшиеся ковидные, в том числе и на их реанимации, увеличилась.

Когда мы говорили с Ириной Власовой, реанимационное отделение, рассчитанное на 18 пациентов, было заполнено 37 больными. Хотя реанимация и так расширена — работает на 5-м и 6-м этажах, на 5-м в доковидные времена была операционная. Там сейчас реанимационные больные полегче, здесь, на 6-м, потяжелее. У окна два медика склонились над полным пожилым человеком на ИВЛ. Он поступил вместе с женой, она тоже в реанимации, этажом ниже. Оба постепенно ухудшаются, несмотря на все усилия врачей. Мужчина уже перенес клиническую смерть, в это же время, пока врачи боролись за его жизнь, жене стало хуже — почти минута в минуту…

Фото: Светлана Булатова
В "красной зоне".

Думала — пройдет, а оно само не проходит

Мы спускаемся на этаж ниже — в бывший оперблок, где ныне реанимация. Она тоже полна. Прямо у входа на высокой кровати лежит молодая женщина с кислородной маской на лице, вся опутанная проводами, которые тянутся к аппаратуре. Кате 36 лет, поступила минувшей ночью. Она с трудом хрипит, что прививаться ни за что не будет, когда поправится:

— Неизвестно, что там (в составе вакцины. — Прим. авт.). У меня все знакомые привились и поумирали, а от ковида одна польза — уже не заболею, — уверена Екатерина.

Стоя у кровати реанимационного пациента от этих слов можно лишь остолбенеть. Но Ирина Власова говорит:

— Екатерина, вы боец, все будет хорошо, главное — слушать персонал, побольше пить воды, лежать на животе, дышать кислородом.

— Как перевернуться? — еле шепчет Екатерина.

— Вот придет сестра, попросите электроды переклеить на спину, выкладываетесь на живот, контур под подушечку, — учит заведующая реанимацией.

Катя прикрывает глаза и шелестит:

— Второй раз можно заболеть?

Ирина Власова отвечает на основании опыта собственного отделения:

— За полтора года человек пять с повторным заражением были, со времени первого заболевания у них прошло от восьми месяцев до года.

— Мы все однозначно за вакцинацию, — говорит Ирина, обращаясь уже ко мне. — После прививок заболевают тоже, но, как правило, большинство после первого компонента где-то заражаются. После полного цикла у меня в реанимации было только семь человек, скончался один, остальные перенесли нормально и выздоровели. Прививка не убирает полностью риска заболеть, но как болеют и переносят ковидные пневмонии пациенты — это же кошмар, если есть вакцина, надо воспользоваться.

Фото: Светлана Булатова
СИЗы - неотъемлемая часть костюма врача уже полтора года.

Одна как перышко

Из реанимации мы идем в палату, где лежат четыре женщины. Егорову надо осмотреть послеоперационную пациентку.

Людмила Викторовна сидит на кровати в цветной красивой футболке и с ярким ободком на голове. Я подумала, что она выздоравливающая и скоро отправится домой. Но оказалось, что она первый день в больнице, привезли на скорой, благо недалеко — Людмила Викторовна живет на Тихорецком:

— Родных нет, сын умер 10 лет назад, невестка с внуками далеко, одна я как перышко, хорошо, что подруги есть. Так-то мне вроде неплохо, только потею сильно все время.

Егоров в это время склоняется над кроватью, где лежит очень пожилая худенькая женщина — ее белые волосы до плеч сливаются с белизной рубашки. Константин Сергеевич пришел специально к ней.

— Перелом шейки бедренной кости нужно оперировать, несмотря на тяжелое состояние, вызванное ковидом, потому что если пациент с переломом шейки бедра лежит плашмя, не может двигаться, то у него будут быстро нарастать легочные проблемы. Мы оперируем малоинвазивным способом, поэтому пациенты на следующий день могут переворачиваться на живот, садиться, — поясняет врач.

Седую бабушку прооперировали вчера, сама она перевернуться и сесть не может из-за слабости, Константин Егоров после обработки места операции поднимает и сажает женщину, бережно поддерживая за плечи. Он в белом защитном костюме и она с белыми волосами в белой рубашке на мгновение замирают, из открытых окон льется солнечный свет. Все молчат.

— А можете с электриками вопрос решить, чтобы лампочку в душевой ввернули, сколько можно! — нарушает общее молчание, обращаясь к нам, одна из пациенток этой палаты, сидящая на кровати напротив переносного кислородного аппарата строгая дама с аккуратной прической. Егоров обещает.

Фото: Галина Артеменко
Перевязка пациенту с переломом плеча, больному коронавирусом.

Скучаем по нормальной хирургической работе

Мы желаем всем здоровья и выходим из палаты. Егоров говорит, что у бабушки с белыми волосами заболела вся семья — она, дочка, внучка. Бабушка, будучи уже больной, упала дома и сломала шейку бедра, такой ее сюда и привезли.

Надо еще раз зайти в реанимацию — сделать перевязку другому пожилому пациенту, прооперированному Егоровым накануне. У него перелом плеча — тоже упал дома. Таких операций у ковидных пожилых пациентов с переломами Егоров за полтора года сделал около 60.

Время идет к обеду, в холл больницы доставляют еду, чтобы развозить по палатам, а очередная смена медиков, отработав, выходит из красной зоны. Мы выходим тоже. Я прошу Константина Егорова обобщить этот полуторалетний опыт новой для себя работы — инфекциониста, который лечит новую инфекцию, а не хирурга-травматолога.

— Для меня лично работа в таком режиме очень остро ощущается, ведь почти полтора года мы в этой реальности. Вот мое отделение — у нас было в 2019 году 2200 больших травматологических операций, а за полтора года в пандемию — около 200 — это же ни о чем! Как можно говорить о нормальной хирургической работе. Естественно, и я, и коллеги по ней очень скучаем.

Из отделения Егорова за полтора года в красной зоне не уволился никто.

Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга