Из-за статуса «контактный» пациентка с онкологическим заболеванием не может получить профильного лечения.
Из-за положительного ПЦР-теста у соседки по палате Надежде Кропачевой присвоили статус «контактный» и выписали из клиники. Этого требуют новые правила Минздрава России. С таким статусом Надя не может получить лечение от лейкоза в профильной клинике и её жизни угрожает опасность.
Врачи повязаны по рукам и ногам
Надежда Кропачева лечится в Петербурге от лейкоза уже шесть лет в НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии имени Р.М. Горбачёвой. Заболевание дебютировало, когда Наде было 18. Девушка пережила две трансплантации костного мозга. Последнюю — в октябре.
Но в конце июня у Нади случился рецидив нейролейкоза. В спинном мозге девушки остались бласты — «раковые клетки». Это дало по ногам: самостоятельно передвигаться девушка не могла. Её вновь положили в больницу, чтобы добить болезнь лёгкими дозами химии. Всё шло по плану до 30 июня.
В палате, где лежала Надя, у одной из пациенток оказался положительный ПЦР-тест (это выяснилось уже после госпитализации женщины, ранее тесты у нее были отрицательные). Надежде и её соседкам присвоили статус контактных, как того требуют рекомендации Минздрава от 1 января 2021 года, и стали срочно готовить к выписке.
— Мои врачи в «Горбачёвке» оказались повязаны по рукам и ногам законодательством, — говорит Надя. — Врачи объяснили, что они не могут положить меня и других пациентов из палаты в обсерватор. Меня просто отправили домой, чтобы участковый терапевт поставила меня на учёт. Было очень страшно и непонятно, что делать. У меня дома — пожилые родители, а мне нужен постоянный уход. У папы на работе контакт с людьми. Изолироваться не получилось бы, потому что мы живём в одной комнате.
«Здесь, конечно, кашляют. Но! Они уже выздоравливающие»
Вечером в день выписки у Надежды открылось сильное кишечное кровотечение — вторая, после рецидива нейролейкоза, угроза жизни. Её мама позвонила в скорую. Фельдшеры объяснили, что с контактным статусом они не могут доставить Надю в профильную клинику, где ей реально смогут помочь — только в «ковидную» больницу. Иначе для них и для врачей риск не просто увольнения, а уголовного дела. Надю согласились принять на Литейном, 56, в Мариинской больнице.
— Машина скорой долго стояла в очереди перед приёмным покоем. Милая девушка-фельдшер не теряла спокойствия, говорила со мной, чтобы я не теряла сознание. В приёмном перемещаясь от кабинета к кабинету, я провела около шести часов, — рассказывает Надежда.
В Мариинской пациентку отправили на КТ лёгких и сделали ещё один экспресс-ПЦР: Надя — «чистая», поражения дыхательной системы нет. Уже ночью у хирургов получилось остановить кровотечение, они успели вовремя долить компоненты крови, и Надежду стабилизировали.
«Попадаю в палату на пятерых. Здесь, конечно, кашляют. Но! Они уже выздоравливающие. Я далеко лежу у двери, на отшибе. И хорошо! Сплю в респираторе — часто их меняю. Обрабатываю нос, рот и глаза Мирамистином+Камистадом, руки — антисептиком», — пишет Надя в своём Telegram-канале.
Тут надо напомнить, что трансплантация костного мозга — сложная процедура. Перед ней пациенту практически полностью «убивают» собственную иммунную систему, чтобы она не сопротивлялась приему клеток донора. После этого идет долгий период восстановления, во время которого даже самая «безвредная» инфекция может стать фатальной. Тем не менее Надя оказалась в «ковидной» больнице.
Девушке необходимо было находиться в респираторе со степенью защиты FFP3 с клапаном всё время. Их Наде в передачах доставили родители. Чтобы найти такие СИЗы, пришлось побегать по аптекам, далеко не везде они есть.
Питаться обычной больничной едой Надя тоже не могла из-за мукозита — сильного поражения слизистой рта. Единственное, что девушка могла есть — кисель. Его мама тоже упаковала в передачу.
— Здесь единственно странная ситуация по передачкам. Их собирают в одном месте, но с 16−19 часов, и только затем поднимают. То есть целый день нужно ещё продержаться, — говорит Надя.
Врача-невролога, который смог бы обеспечить Наде нужное лечение, конечно, в «ковидной» больнице нет. А Наде необходимо делать пункции — проколы между позвонками, забирать на анализ ликвор (спинномозговую жидкость) и вливать вместо недостающего вещества «химию», лекарство.
Фото: предоставлено Надеждой
«Зло, в котором был шанс на жизнь»
ПЦР-тест у Надиной соседки по палате в НИИ им. Р. М. Горбачёвой оказался ложноположительным. Но даже учитывая это, два отрицательных теста и хорошее КТ, с Нади не могут снять статус «контактной» и вернуть её в профильную клинику. 4 июня из Мариинской больницы девушку выписали.
«У врачей не было возможности найти для меня чистого или профильного места», — пишет Надя. — «Но оставлять в ковидарии аутоиммунного пациента, значило продолжать подвергать меня опасности. Я благодарна врачам и медсёстрам Мариинской больницы, которые добились моей госпитализации с контактным ковидом к себе в отделение. Они в прямом смысле оторвали мою задницу от края».
«И из двух зол — умереть 30 числа от кишечного кровотечения либо молиться, что я не подцеплю корону — было выбрано зло, в котором был шанс на жизнь».
MR7 продолжит следить за развитием событий.
