13 ноября 2020 года завершилась история бытования на Малой Садовой улице стены памяти погибших от COVID-19 медиков. Стена появилась на строительном заборе 27 апреля и 13 ноября была демонтирована. В данном случае власти и общественность решили проблему цивилизованно.
Ирина Маслова, руководитель благотворительного фонда «Астарта», помогающего ВИЧ-положительным людям, и я, журналист Галина Артеменко, эти месяцы поддерживали стену. Нам помогали разные люди — депутат Борис Вишневский, реаниматолог Александр Раевский, пресс-секретарь скорой Светлана Вахрушева и другие. Спасибо всем.
Как все началось? Когда стали погибать российские медики и появился Поминальный список в Сети, то Ира написала мне, что она решила сделать таблички с фотографиями петербургских медиков, но вот фото есть только двух врачей, чья гибель тогда была подтверждена официально — нейрохируга Алексея Филиппова и анестезиолога Сергея Белошицкого, а других — только ФИО, но она все равно таблички сделает. И мы придем к комздраву на Малую Садовую и туда их как-то установим.
Ира уже тогда думала, что можно укрепить на строительном заборе, опоясывающем Дом Радио, фасад которого ремонтировали. Ира спросила меня, кого из журналистов можно позвать. Я написала некоторым коллегам в «Телеграм».
27 апреля город был пустым. Было холодно, почти как сейчас, но гораздо светлее и абсолютно пусто. Мы пришли к этому самому забору, прикрутили таблички. Цветы Ире удалось достать, хотя цветочные не работали. Было много красных гвоздик. Ваз не было, положили прямо на мостовую. Подошли полицейские. Они внимательно смотрели, звонили куда-то, снимали видео. Мы были готовы к тому, что нас заберут, а таблички снимут. Но не забрали, не сняли.
Мы не думали, что стена станет такой огромной. Тогда, в конце апреля, мы еще не осознавали масштабов. Потом Ире и мне стали писать, присылать фото медиков. Ира ходила в типографию, печатала таблички. Они должны были быть такими, чтобы выдерживали петербургскую погоду — не размокали от дождей. Под цветы появились вазы. Надо было ходить часто — чтобы цветы всегда были свежими. Но ходить часто получалось и потому, что таблички все прибывали.
Май, июнь. Смертей медиков все больше.
Тогда же начали писать о семьях, которые не могут получить выплаты за погибших… Владимир Манькович, Мария Тышко, Сергей Белошицкий (его близкие не получили до сих пор).
Коллеги погибших медиков городской скорой — они поддерживали Иру и меня, просто по-человечески.
Сотрудники кафе на Малой Садовой… спасибо грузинскому кафе за их зеленую лейку.
Окрестные цветочные магазины уже знали нас.
Ира написала на страничку в «ВКонтакте» губернатору Александру Беглову, чтобы пришел. Модераторы ее забанили. Беглов потом придет к стене, положит цветы, официально признав ее раньше, когда ответит на запрос депутата Бориса Вишневского о том, что стена — это памятник, но постоянный монумент нужен.
Летом Ира наладила отношения с футбольным клубом «Зенит» и в конце июня футболисты выходили на игры Российской премьер-лиги в футболках с фотографиями погибших медиков.
84 вторых комплекта клуб напечатает тогда специально, чтобы Ирина отдала родственникам погибших, чтобы это стало еще одним знаком памяти. А те оригинальные футболки мы решили передать в Музей политической истории России. Вообще мы с Ирой как-то сразу решили, что все отдадим туда — и таблички с фото, и поминальные записки, и фигуру рыцаря-медика, которую кто-то вырезал из дерева и укрепил на стене.
Мы тогда познакомились с семьями. Одна из самых для меня рвущих душу, была история многодетной семьи Марины Анатольевны Федоровой — семеро детей, муж, дом, полный книг. Марина Федорова, рентгенлаборант поликлиники № 77 Невского района… На фото, укрепленном на стене, она была с фиолетовыми хризантемами. Я всегда старалась приносить к ее фото именно такие…
Мы понимали, что ремонт фасада Дома Радио завершится, забор снимут, и надо будет думать, что же делать дальше. Мы искали место. То, которое предлагал Борис Вишневский, — на проспекте Медиков — оказалось за забором федерального НИИ гриппа. Мы с Ирой шли по Петроградской и думали: где же, где. И на Карповке у Первого меда увидели эту полукруглую скамейку. И тогда мы уже думали об ангеле Романа Шустрова.
Потом были встречи на самом разном уровне, с их организацией помогал Борис Вишневский — без него бы не получилось, без вице-губернатора Александра Бельского, без главы Петроградсого района Ивана Громова, ректора Первого меда Сергея Багненко. Чтобы на Карповке сегодня появилась табличка о том, что там будет печальный петербургский ангел в память о медиках, погибших в пандемию COVID-19. Нужно несколько месяцев, чтобы была создана 3D модель, а потом бронзовая скульптура ангела. Курировать этот проект будут родные Романа Шустрова — Ольга Шустрова, искусствовед, и Мария Касьяненко, скульптор.
Сегодня к стене впервые за все время ее существования подошел глава комитета по здравоохранению Дмитрий Лисовец: «Эта стена в течение пяти месяцев является самым заметным памятником пандемии, который существует в нашем городе. Даже сейчас, полностью оснастив медицинские учреждения средствами индивидуальной защиты, мы видим, что стена памяти увеличивается. Не так прост оказался этот вирус».
На стене памяти было 106 табличек с фотографиями медиков Петербурга, Ленинградской области и ряда российских регионов — Подмосковья, Москвы. Курска. Я однажды стояла у стены, цветы принесла. Ко мне подошел человек и передал фото молодого врача из Подмосковья. Я не могла не взять. Или вот фото доктора из Курска — укрепили не мы с Ирой, а кто-то из близких.
Все таблички и поминальные записки, а также вырезанная из дерева фигура рыцаря-врача отправлены в Музей политической истории России.
Сегодня уже после демонтажа говорили с главой Центрального района Максимом Мейксиным, чтобы на Малой Садовой осталась память о стене — знак, табличка, что угодно. Мейксин сказал, что под мостовой Малой Садовой много коммуникаций, поэтому надо все продумать, но это возможно.
А больше всего хотелось бы, чтобы все это испытание пандемией завершилось. И чтобы было меньше жертв.
