Образец чистейшей подлости
Мансарда с остеклением, появившаяся на доме Апраксина еще в начале 2019 года, сегодня стала объектом негодования в соцсети — петербуржцы делают перепосты и нелицеприятно высказываются о тех, кто изуродовал не только старое здание, но и весь вид с Марсова поля.
«Чистейшей подлости чистейший образец: напрочь изуродован фронт застройки Марсова поля. Лучше бы не родиться тем, кто это согласовал и построил.
Да, я полностью осознаю, что я сейчас написал», — это, пожалуй, самый жесткий из комментариев, который под фотографией оставил известный архитектор Максим Атаянц.
«Почему такое стало возможным? И не кажется ли вам, что пластик в окнах, прорубленные двери и т. п. — всё это, по сути, часть одного преступления — медленного превращения города-музея мирового значения в город-воспоминание о былом величии, засоренный визуальным мусором, с торчащими из этой помойки аутентичными островками прекрасного?!» — пишет Алиса Варкова в сообществе «Пять углов. Мы живем в центре Петербурга».
Горожане вспоминают и приводят ссылки на публикацию, что под отель дом Апраксина реконструировали еще в начале 2016 года. Это памятник регионального значения, с 2009 года переданный инвестору ООО «Ин-вектор», КГИОП выдал разрешение на приспособление исторического здания под отель в 2013 году. Как сообщало тогда интернет-издание «Канонер», «проект не предусматривал увеличение площади застройки участка, перекрытие внутреннего двора и демонтаж исторических несущих конструкций». При этом чиновники отмечали, что чердак станет мансардой, но это произойдет без изменений существующих габаритов. К проектированию подключили пять фирм — ООО «Архитектурное бюро „Литейная часть-91“», ООО «Подземстройреконструкция», ОАО «Ленпроектреставрация», ООО «Чимни» и ООО «Конструктив». Как рассказали «Канонеру» в КГИОПе, к сему дню работы по приспособлению завершены и приняты. Они «соответствуют согласованной проектной документации».
Мансарду достроили, она стала выше снесенной крыши и получила сплошное остекление.
«Аж четыре конторы проектировали. У семи нянек дитя с мансардой вместо головы», — написала сегодня в комментариях под постом архитектора Максима Атаянца известный петербургский экскурсовод Татьяна Мэй.
Один пост с фотографией несчастного здания с остекленной мансардой, впоследствии удаленный автором, был цитатой из стихотворения Михаила Кузмина «Переселенцы»:
А дети вырастут, как свинопасы:
Разучатся читать, писать, молиться,
Скупую землю станут ковырять
Да приговаривать, что время — деньги…
Я недавно писала про молодых людей, создавших проект «Двери с помоек»: буквально на себе они выносят из старых домов — расселенок, квартир на капремонте, спасают от разрушения подлинные детали аутентичного облика города — двери, окна, печи, вплоть до шпингалетов и дверных ручек. Они говорят о том, что, искажая облик города, мы теряем возможность увидеть его истинное лицо, увидеть его таким, каким его видели, например, Набоков или Ахматова.
История с домом Апраксина — старая история, впрочем, как и драма бедного Мефистофеля с Лахтинской улицы. Ползучее уничтожение облика города происходит ежедневно, разъедает городскую ткань, как ржавчина, проникает в души и сознание: раз можно так, то и пусть. И это опасно для Петербурга и для петербуржцев.