В понедельник, 1 июня 2020 года, адвокат экс-директора ахматовской гимназии в Пушкине Михаила Окулова Сергей Егоров подает исковое заявление с кассационной жалобой на решение апелляционной инстанции городского суда. Ранее суд определил, что Окулов должен выплатить государству 3 миллиона 850 тысяч рублей за некачественно отреставрированный орган W. Sauer orgel opus 432 — объект культурно-исторической ценности XIX века.
При этом сумма контракта на реставрацию органа составляла более 4,3 млнрублей. Если верить в то, что экспертиза посчитала все верно, и согласиться с решением суда, то выходит, что было выполнено лишь 11% от заявленных по контракту работ.
Известно, что после многих лет судебных тяжб, орган все-таки собрали и он зазвучал. Никаких дополнительных затрат не потребовалось. А собирали его на добровольной основе Павел Чилин и Владислав Иодис — те самые мастера, которые и проводили реставрацию.
Собрали бесплатно, просто потому что им было жалко инструмент, ставший заложником непонятных разборок. Из-за уголовного процесса орган пролежал в разобранном состоянии в качестве вещдока около семи лет. Несколько смен учащихся ахматовской гимназии по классу органа были лишены возможности заниматься на нем.
К счастью, орган ожил и, по мнению экспертов, зазвучал тем же звуком, что и сто лет назад. И это пока единственное, что в этой истории радует.
Сам Михаил Окулов после нескольких лет следствия был осужден на 3,5 года условно — его признали виновным в злоупотреблении должностными полномочиями. Его вина заключается в том, что он в составе комиссии из шести человек подписал акт приемки органа.
При том, что без визы заместителя главы администрации Пушкинского района Татьяны Боголюбовой, этот документ не имел бы последствий в виде перечисления 4,3 млн рублей подрядчику — компании «Зона Звука». Однако следствие нашло состав преступления именно в действиях Окулова — остальные семь должностных лиц, подписавшие акт, избежали уголовного преследования.
Сколько вешать в граммах?
С этого момента начинается восьмилетняя история подсчетов этого самого ущерба, которая не закончилась до сих пор. Сумма варьируется от 239 тысяч до 4 миллионов рублей.
Первая экспертиза, сделанная бюро «Петроэксперт», смутила даже судью во время уголовного процесса — эксперты насчитали ущерб в размере 4 миллионов рублей. Судья не согласилась с методикой, изъявила желание осмотреть орган лично, а увидев его, постановила: сумму ущерба пересчитать уже в гражданском процессе.
Он проходил уже в Калининском районе — назначенная судом бухгалтерская экспертиза иначе подошла к методике подсчета. Эксперт по пунктам расписала невыполненные работы и посчитала их стоимость. «Виды невыполненных работ определены в экспертизе уголовного дела, а эксперт просто посчитала, сколько стоит сделать эти невыполненные работы, — говорит адвокат Сергей Егоров. — И в статье 15 Гражданского кодекса говорится о том, что ущерб составляет материальные затраты, которые необходимы для восстановления нарушенного права».
Сумма ущерба оказалась в 17 раз меньше — 239 тысяч рублей
Разница в методике заключается в том, что эксперты «Петроэксперта» вычисляли ущерб по следующей формуле: из суммы контракта вычли стоимость выполненных работ, которые посчитали по строительным нормативам. При этом они начисто забыли о таких «мелочах», как расходы на транспортировку и таможенное оформление (потому что мотор и меха изготовлены в Германии), налоги, зарплату, упаковку, распаковку, страхование органа (стоит 300 тысяч рублей). В конце концов, есть понятие коммерческой выгоды от сделки для подрядчика. Иначе зачем ему браться за этот подряд?
Если бы решение городского суда вступило в силу, все бы остались довольны. Но прокурору не понравилось, что у эксперта — бухгалтера-товароведа — нет искусствоведческого образования. Так дело дошло до апелляции в горсуде. Горсуд снова назначил, уже третью по счету, экспертизу.
Экспертами на этот раз стали два человека, закончившие Автодорожный институт (эксперты по оценке движимого и недвижимого имущества), а третья — выпускница Художественной академии им. Репина.
«Они просто сделали так: „копировать — вставить“ заключение из уголовного дела, проигнорировав без объяснений некоторые его пункты. Мы вызвали их на заседание. Они пришли, пыхтели, потели. В суде толком ничего сказать не могли. Мы ходатайствовали о дополнительной экспертизе — подали заявление о своем несогласии с результатами данной экспертизы. Но суд сказал — хватит, пора заканчивать с этим делом».
С чего начался порочный круг?
Михаил Окулов, чью жизнь «Органное дело» поставило на длинную паузу, постоянно возвращается в прошлое, пытаясь понять, в какой момент вся эта история началась.
Он пришел к выводу, что порочный круг начался со спешки демонтажа органа из-за необходимости освободить помещение концертного зала гимназии под реставрацию. Демонтаж был в итоге выполнен с серьезными нарушениями и без разрешения КГИОП.
«При том, что ранее председатель комитета по охране памятников Вера Дементьева в письме запрещала его демонтировать без специалистов комитета. Об этом знала и замглавы администрации Пушкинского района Татьяна Боголюбова», — рассказывает Михаил Окулов, знающий детали своего дела наизусть.
Но администрация торопила тогдашнего директора гимназии — Юрия Федоренко — решить вопрос с органом, потому что нужно было начинать реставрацию здания. Огромный орган занимал всю сцену концертного зала. Его нужно было срочно разобрать и упаковать в коробки.
«Далее из протоколов допроса Юрия Федоренко (директора гимназии до прихода Михаила Окулова):
«По прямому указанию Боголюбовой под ее давлением и находясь от нее в служебной зависимости», незаконно заключил два договора на демонтаж — по 99 тысяч каждый.
Причем два договора — на один предмет. Это незаконно. Татьяна Боголюбова дает свое согласие. Оба договора заключаются с единственным поставщиком. Возможно, здесь есть коррупционная составляющая. Так делают, чтобы не объявлять торги. Потому что если их объявить, то, возможно, КГИОП увидел бы этот контракт и отменил бы его. Вот почему они пошли на это, предположительно, незаконное действие.
Получается, что демонтаж был выполнен незаконно, без специалистов, фирмой без лицензии на работу с объектами культурно -исторической ценности, КГИОП пишет, что нельзя, а они его игнорируют, — именно с этого начался порочный круг", — считает Михаил Окулов.
Михаил писал об этом прокурору Пушкинского района, но ответа не получил: «Всем известно, что до демонтажа орган играл. Есть акт осмотра после демонтажа, где эксперт Росохранкультуры Владимир Кошелев сказал:
«В этом виде эти комплектующие звучать не будут, нужна реставрация. Урон есть. Как его посчитать — я не знаю, но урон есть. Разобрав впопыхах этот инструмент, который шатко-валко работал, они его таким демонтажем превратили в груду мусора. Вот где отправная точка всех дальнейших событий — чтобы не вскрылись эти контракты, они не могли привлекать КГИОП к составлению технического задания. А мне, чтобы понять, что техническое задание слабое, ведь я не органный мастер, понадобилось 10 лет!»
24-летний Михаил Окулов, принявший руководство гимназией после отставки Юрия Федоренко, использовал Техническое задание, подготовленное бывшим директором: «Из-за того, что органный зал не был готов, мы на совещании в администрации подкорректировали его, исключив монтаж».
«Всю имеющуюся документацию я отправил на проверку в администрацию — в юридический отдел, на проверку в отдел госзаказа, на согласование начальнику отдела культуры и заместителю главы администрации Татьяне Боголюбовой, и все поставили подписи и сказали: „Молодец Михал Саныч, прекрасная документация“. А должны были отправить в КГИОП и там сказали бы: немедленно обратиться к специалистам и переделать».
Именно прозрачность формулировок в ТЗ дают теперь возможность экспертам пространно трактовать качество тех или иных работ — фактически это становится делом вкуса. «Нужно было прописать параметры, конкретные рамки и критерии выполнения работ, точные цифры, сантиметры и объемы», — сокрушается экс-директор.
Но самое главное, что любое его действие визировалось и контролировалось чиновниками администрации Пушкинского района. Без их утверждения, на орган не было бы потрачено ни копейки. «Получается, что администрация Пушкинского района признана потерпевшей по государственному контракту, который сама инициировала, согласовала, провела конкурс, утвердила все документы, в том числе и акты-приемки, то есть приняла эти работы, и платежные поручения», — недоумевает фигурант дела.
Косвенно в этой истории пострадали и другие невиновные люди, например, Павел Чилин — единственный органный мастер в России. Это он реставрировал старинный орган в костеле в Ковенском переулке, орган в приходе св. Михаила на Васильевском острове, реставрировал органные часы в Эрмитаже. В 2019 году он вместе с другим мастером Владиславом Иодисом собрал детали органа, к которым после «некачественной» реставрации так никто и не притронулся, и орган зазвучал.
По словам Павла Константиновича, не понадобилось никаких дополнительных ремонтно-реставрационных работ. Поэтому он очень удивлен, что экспертиза насчитала ущерб государству в такую космическую сумму — 3 миллиона 850 тысяч рублей.
«Меня вся эта история тоже очень сильно затронула — у меня было шесть допросов и даже один обыск. Осадок остался от всего этого.
Были неприятные моменты, и я просто боюсь их озвучивать. В любом случае все происходящее было инициировано на высоком уровне. Давление было очень серьезное. Не сравнить с обычной ситуацией. Мы еле-еле вылезли, можно так сказать, на грани прошли. По всем прошлись очень серьезно, — рассказывает Павел Чилин. — Моя ситуация вообще такая: меня попросили помочь отреставрировать орган для детей. И меня же за это наказывать?
Естественно, о справедливости мы не говорим, но тут вообще нет никакой логики. На меня пытались что-то повесить".
Павел Чилин говорит, что реставрация органа была выполнена никак не на 11 процентов — а на все 100. «Чтобы звучать после сборки он должен был быть отреставрирован на 98−100%. Но если он сделан на 8−11%, он звучать не будет. А кроме того, что он зазвучал, но еще и зазвучал тем звуком, который был раньше, — рассказывает мастер. — Нам удалось установить его строй — мы нашли ноты, которые не были тронуты — то есть несколько труб остались со старыми настройками и по ним мы восстановили звук в остальных трубах. Аккуратненько довели до первозданного».
Уголовный процесс мотал нервы всем. По словам Павла Чилина, он на два года выпал из нормальной работы: «И главное, что никто не понимал, за что такое свалилось. И его за что? И меня за что? И тех, кто был со мной рядом. И когда один человек должен заплатить непонятно за что — ведь получили готовый инструмент, который приведен в нормальный вид, в нем все возвращено. Он звучит».
Возвратить доброе имя
«В понедельник мы подаем кассационную жалобу на решение Санкт-Петербургского городского суда. Мы не согласны с решением горсуда и настаиваем на экспертизе, которая будет считать стоимость невыполненных работ, а не заниматься вычитанием», — говорит адвокат Сергей Егоров.
На карьеру Михаила Окулова эта история повлияла, с одной стороны, негативно — он вряд ли когда-нибудь сможет заняться административной работой с таким прошлым, но Михаил видит в этом и много плюсов. Например, в том, сколько хороших людей эта история вокруг него сплотила.
Он продолжил заниматься любимым делом — музыкой. До работы в Царскосельской гимназии он был успешным пианистом, окончившим Консерваторию.
Играл для Владимира Путина и Герхарда Шредера, в 17 лет он выиграл престижный Международный конкурс музыкантов им. Дихлера в Вене, взял премию Steinway Junior Piano Competition в Гамбурге. С 18 лет преподавал в 9-й музыкальной школе.
С 1998 года приглашали учиться в Германию в высшую школу музыки Карлсруэ — с его курса за границу эмигрировали уже 46 человек. «Только трое идиотов остались, среди них я», — шутит Михаил. Он не мыслит себя за пределами России и продолжает давать уроки игры на фортепиано частным образом.
Пока шел судебный процесс, Михаил не переставал учиться и защитил в Финансово-экономическом институте магистерскую диссертацию: «Экономика труда».
«Органное дело» как проверка на прочность — Михаил верит, что сможет доказать суду и всем, кто в нем сомневался, что никаких злоупотреблений полномочиями с его стороны не было: «Злоупотребление возможно там, где есть полномочия, а у меня их даже в должностных инструкциях нет. Я не председатель комиссии и не должен исполнять бюджет.
За финансы в районе отвечает замглавы Татьяна Боголюбова — за исполнение бюджета она получает премии. Я ничего не получаю".
Михаил Окулов вспоминает, что в 2013 году следователь Анатолий Манаф, который вел дело Окулова, написал постановление о выделении материалов уголовного дела в отношении Татьяны Боголюбовой в отдельное производство. В действиях чиновницы Манаф усмотрел халатность.
Но дело заглохло, оказавшись на столе начальника следственного комитета следственного отдела по Пушкинскому району. Михаил Окулов хочет воскресить этот документ, написав жалобу.
«Расследование в отношении Боголюбовой ничем не закончилось, как будто этого документа и нет. У меня нет задачи наказать, у меня есть задача объяснить, что я не ходил с банковской карточкой, на которой написано „Гимназия Ахматовой“ и не расплачивался за этот орган. В общем и целом за него расплачивались 12 человек, согласовывая на разных стадиях все документы. Нет ни одного документа, где стоит „Платежное поручение. Оплатить. Окулов“. Но платить почему-то должен я один».
Много лет назад, когда Михаил играл на фортепиано для Владимира Путина в газете вышла статья с заголовком: «Миша Окулов не боится Путина», — он до сих пор никого и ничего не боится. Но разочаровавшись в возможностях родных следственных органах планирует подать также жалобу в столичное управление ФСБ.
