Двухтомник «Петергоф в Великой Отечественной войне 1941−1945» увидел свет тиражом в 500 экземпляров. Издание этого сборника материалов осуществил сам музей-заповедник в серии «Петергофская фотолетопись» и посвятил 75-летию Победы и сотрудникам петергофских дворцов — музеев военных лет.
Елена Кальницкая, генеральный директор ГМЗ «Петергоф», представляя двухтомник в Европейском университете, сказала, что с первых дней работы в Петергофе думала о подобной книге:
«Меня буквально с первого года работы в Петергофе удивило, почему так мало мы знаем о том, как восстанавливался музей-заповедник, почему так мало мы знаем о людях, почему так противоречивы воспоминания. Так и пришла идея создания этого монументального исследования».
В сборнике представлено более 500 документов из 22 архивов России, Украины, США, Германии, Финляндии. Подобное комплексное научное издание осуществляется музеем впервые. Двухтомная книга включает в себя разделы, посвященные вопросам эвакуации музейного имущества, боевым действиям на территории Петергофа и его оккупации немецкими войсками, первым мероприятиям по восстановлению дворцово-паркового ансамбля после освобождения.
В сборник вошли редкие фотографии из государственных и личных архивов, многие из них публикуются впервые. Составитель сборника и автор большинства очерков — заведующий отделом музейных исследований музея-заповедника «Петергоф» доктор исторических наук Павел Петров.
Он автор трех из четырех исторических очерков, предваряющих каждый раздел двухтомника. Еще один написала Коринна Кур-Королев, научный сотрудник Центра исследований современной истории (Потсдам).
Первый раздел посвящен музею в эвакуации с 1941 по 1945 год. И первым документом раздела публикуется распоряжение тогдашнего директора Петергофа Юзефа Финкельштейна Анатолию Шеманскому — об эвакуации музейных ценностей. Оно датировано 22 июня 1941 года. Упаковка вещей в эвакуацию началась уже утром 23 июня — об этом сохранился отчет Анатолия Шеманского, помощника директора по научной работе Петергофских дворцов музеев и парков.
Шеманскому суждено будет погибнуть 15 января 1942 года на Ленинградском фронте, командиром стрелковой роты. А Юзеф Финкельштейн погибнет не намного позже — в начале февраля 1942 года и будет похоронен в братской могиле под Витебском.
…Эвакуация ценностей началась, но парки работают. Причем решением исполкома Ленгорсовета от 24 июня устанавливается бесплатный вход в ряд городских и пригородных парков, в том числе и Петергоф, хотя уже 26 июня закрывается доступ к фонтанам и в ряд городских и пригородных музеев. В первом разделе — документы и о трудовой повинности граждан, которых отправляли на оборонные работы, и о том, как двигались по стране эвакуируемые ценности, и о том, что происходило в осажденном Ленинграде, в глубине Исаакиевского собора, куда укрыли часть пригородных музейных сокровищ и где жили хранители.
Один из самых трагичных документов этого раздела — объяснительная записка назначенного после ухода на фронт Юзефа Финкельштейна директором Петергофа Мартина Ребанэ начальнику Управления культурно-просветительными предприятиями Ленгорисполкома «по поводу оставления скульптуры «Самсон», документ, ныне хранящийся в научном архиве ГМЗ «Павловск» датирован 26 ноября 1941 года, когда Петергоф уже был оккупирован.
«Снять скульптуру эту с основания и зарыть (засыпать) Дирекция (Петергофа. — Прим. авт.) до своего отхода из Петергофа не смогла, т. к. рабочих рук, после резкого сокращения штатов и повседневной отправки рабочих на фортификационные работы, хватало лишь на работы по укрытию мраморных скульптур и эвакуации бронзовых скульптур», — писал Ребанэ. Так «Самсон» остался на своем месте, обернутый в брезент, заделанный щитами и замаскированный под камуфляж…
Мы будем говорить правду
«Боевые действия в Петергофе» — так называется второй раздел двухтомника и предваряющий корпус опубликованных в нем документов очерк Павла Петрова. Бои за Петергоф и в Петергофе — неотъемлемая часть битвы за Ленинград и обороны города, но такие подробности о том, как сражались за Петергоф — с сентября 1941 по январь 1944 собраны впервые.
Здесь и трагичная история гибели Стрельнинского и Петергофского десантов в октябре 1941 года.
Павел Петров отмечает важное: «На самом деле главным и наиболее достоверным источником при описании упомянутой десантной операции (высадке 5 октября Петергофского десанта. — Прим. авт.) являются документы немецких воинских соединений и частей, находившихся в Петергофе».
Из этих документов следует, что уже к 9 утра по московскому времени (к 8 утра по берлинскому) — то есть через четыре часа после высадки немецкие войска подавили последние очаги сопротивления героически сражавшихся десантников. «Несмотря на столь очевидный провал десантной операции, — пишет Павел Петров. — Военный совет Краснознамённого Балтийского флота (КБФ) указал в отчете по данной операции, что «высадка десанта была произведена успешно в течение 35 минут с малыми потерями» и «весь десантный отряд вышел на берег».
Как и в случае с десантом 3 октября под Стрельной, был сделан вывод, что флот отвечает лишь за перевозку и высадку десанта, а за дальнейшие боевые действия на берегу морское командование ответственности не несет. При этом терялся смысл самой десантной операции, которая заключалась не столько в успешной высадке десанта, сколько в его последующих действиях на берегу.
Когда на представлении двухтомника в Европейском университете зашла речь о боях за Петергоф, Михаил Барышников, депутат Законодательного собрания Петербурга, задал вопрос о патриотизме — как же теперь рассказывать молодежи о том, что кроме героики было и вот это? «Мы будем говорить правду», — ответила Елена Кальницкая.
В очерке отмечается также, что во время оккупации Петергофа, откуда нацисты выгнали всех местных жителей, находились не только части вермахта, но и финский артиллерийский корректировочный пост, подчинявшийся 2-му полку береговой артиллерии Военно-морских сил Финляндии и располагавшийся на куполе собора Святых апостолов Петра и Павла.
О бессмысленности романтических мифов
Очерк Коринны Кур-Королев «Оккупация Петергофа» открывает второй том сборника. Здесь историк приводит важнейшие свидетельства, которые еще раз напоминают о том, сколь жестока была война, которую Третий рейх вел против СССР и как «бессмысленны романтические мифы вокруг невыясненного местонахождения «Самсона».
Вот запись от 18 ноября 1942 года в журнале боевых действий экономической команды «Красногвардейск» — нацистской команды по сбору материальных ресурсов на оккупированной территории: «Отряд по сбору сырья в составе особого экономического отряда по выявлению и сбору материальных ресурсов начинает сбор бронзы и других цветных металлов в Петергофе». И далее — отчет экономического отряда: «В стабильно тяжелых условиях из Петергофа было вывезено и утилизовано для военных нужд 8000 кг свинца, 1500 кг меди, 650 кг латуни, 15 250 кг бронзы».
«Учитывая столь значительный объем бронзы, можно сделать вывод, что здесь речь шла о скульптурах с фонтанов, — пишет исследовательница и продолжает. — нет оснований ставить под сомнение то, что вывезенные скульптуры были пущены на переплавку. Во всех оккупированных областях, а также на территории самой Германии тогда активно собирали цветные металлы, поскольку существовала огромная потребность в сырье для военной промышленности».
В корпусе документов приведены и показания свидетелей — жителей Петергофа, которые были изгнаны оккупантами из своего города в Гатчину. Они пишут о мучительных годах оккупации, об убийствах мирных граждан и издевательствах нацистов.
«Люди умирали от холода и голода и вешались на дверных ручках, — из показаний З. Манохиной. — В начале когда инвалидный дом привезли из Петергофа. Люди валялись без присмотра и пили свою мочу», (Сохранена орфография и пунктуация документа, хранящегося в ЦГА СПб. — Прим. авт).
Петергоф пострадал намного сильней других пригородов, находясь фактически на линии фронта. Руины остались не только от дворцов, но и от домов -нынешний город абсолютно не похож на тот, что был до войны, уцелевших зданий осталось очень мало, большая часть оставшихся на оккупированной территории культурных ценностей была уничтожена. «Кроме того, надо полагать, что немало предметов из пропавших коллекций по сей день находятся в частном владении в Германии в качестве «военных сувениров», — заключает свой очерк Коринна Кур-Королев.
Шестьдесят пять человеко-лет
Четвертый, заключительный раздел сборника — «Начало возрождения петергофских дворцов и парков». «Езжу в Петергоф. Там разруха, мерзость запустения, развалины, от которых болит сердце и пустота абсолютная. Так пусто, что даже не страшно», — пишет матери в начале 1944 года, когда Петергоф уже освобожден, а блокада Ленинграда снята хранитель Петергофских дворцов-музеев и парков, старший научный сотрудник Марина Тихомирова. К сожалению, в биографических сведениях двухтомника упущена справка о выдающемся искусствоведе, блокаднице Марине Александровне Тихомировой (1911−1992), остается надеяться, что в последующем тираже это исправят.
«По предварительным расчетам, для того, чтобы восстановить разрушенное нужно 65 человеко-лет или 9 миллиардов рублей,
т. е. нужно, чтобы в течение 10 лет работали над этим ежедневно 6,5 тысяч человек. Работы должны быть там грандиозными. И вот встает вопрос: а нужно ли делать эти затраты?»
— Это фрагмент вступительного слова председателя научно-технической конференции Николая Белехова, состоявшейся 21 марта 1944 года в Ленинграде и посвященной вопросу реставрации пригородных дворцов. Напомним, архитектор Николай Белехов был в то время начальником ГИОП.
Ответы на этот вопрос, в частности, о начале долгого пути восстановления Петергофа — в четвертом разделе сборника.
Сборник «Петергоф в Великой Отечественной войне 1941−1945» снабжен серьезным научным аппаратом: списком документов, биографическими сведениями,
