Власти снимут ограничения по закупкам импортных лекарств от рака

Российские власти снимут ограничения по закупкам на торгах импортных лекарств от рака. Голос родителей и врачей наконец-то услышан. Международный день детей, больных раком, отмечается с 2001 года. В Петербурге ежегодно онкологические заболевания диагностируются в среднем у 15−160 детей, в 2019 году онкологический диагноз был поставлен 184 детям.

Рак у детей протекает агрессивно, без лечения смерть неминуема, но современные протоколы и лекарства позволяют не просто спасти жизнь и вывести на какое-то время в ремиссию, а вылечить большинство детей. Рак — не приговор, борьба тяжела, но она необходима — об этом говорят врачи-онкологи.

Однако они не устают повторять и о том, что нужна так называемая онкологическая настороженность — лучше сразу же провести необходимые обследования и отмести тяжелый диагноз, чем до последнего надеяться, что эти недомогания — не рак.

Отметим, что петербургский онкоцентр в Песочном теперь еженедельно на своем сайте публикует истории взрослых и детей — своих пациентов. Истории жизни — болезни, выздоровления, понимания близкими, желания жить. Но нередко детям приходилось ходить от специалиста к специалисту — прежде чем речь заходил об истинной причине — онкологии.

Ксении Петровой 19 лет, в 12 у нее диагностировали медуллобластому мозжечка, но не сразу — девочка долго болела, лечили желудок, головные боли.

«Никто не мог понять, что такое со мной, — вспоминает Ксения. — Но однажды в школе я просто стукнулась случайно головой, а потом пошла качаться на качелях. Это совпадение спасло мне жизнь — потому что мне стало плохо, потеряла сознание и меня бабушка повезла на МРТ, а через 15 минут после этого меня уже везли в больницу — опухоль оказалась такой огромной».

Еще бы чуть-чуть помедлили, и опухоль была бы неоперабельной. Операция длилась девять часов. Потом Ксения не могла ни ходить, ни видеть. Зрение вернулось постепенно, вернулась и способность ходить. Девушка вспоминает, что она тогда потеряла контакт со своими прежними друзьями, с одноклассниками — никто ее не поддерживал, кроме семьи.

«Любви близких мне оказалось достаточно, — говорит Ксения. — Спасибо врачам. Лечение было сложным — болезненным и физически, и психологически, но я верила, что все будет хорошо, я не хотела потерять эту жизнь».

Ксения говорит о смысле жизни, который, как она теперь понимает, заключается в жизни как таковой. Сейчас Ксения — студентка-второкурсница педагогического колледжа, будет педагогом-воспитателем в детском саду и считает, что нашла свой путь в жизни.

Не менее драматична история Дарьи Назаровой. Ей теперь 20, она — будущий юрист. Дашиной семьей был отец, мама ушла от них, когда девочка была маленькой. А папа Даши умер от остеосаркомы, когда девочке было 14 лет. Когда Даша училась в 11 кассе, у нее резко, страшно заболело колено.

Сделали МРТ и поставили диагноз-остеосаркома, четвертая стадия. Метастазы в легкие. Лечение было долгим и тяжелым. Операции, эндопротезирование коленного сустава, отторжение протеза, ампутация. Стройная и красивая Даша легко идет на протезе, опираясь на костыль. Улыбается.

«Не надо бояться безволосых деток, которые лечатся от рака, — говорит она, вспоминая, как лежала в больнице. — И без ноги можно жить, а я получила огромный, бесценный опыт понимания жизни».

В России давно уже лечат детей от онкологических заболеваний по современным протоколам. Но теперь вместо оригинальных препаратов все чаще используются дженерики.

Заведующая детским отделением Петербургского онкоцентра, доктор медицинских наук Маргарита Белогурова по этому поводу говорит сделующее: «Все „новые“ в кавычках препараты, которые мы вынуждены использовать вместо оригинальных, должны проходить клинические исследования по доказательству своей эффективности, мы уже сейчас имеем падение цифры выживаемости детей с лейкозами за последние несколько лет, а ведь изменилось только качество препаратов, протоколы лечения остались прежними».

Маргарита Борисовна приводит данные — в России три года назад среди детей, прошедших лечение от лейкоза, было 3% рецидивов, теперь — 15%. У детей, которые лечатся по тем же протоколам, но оригинальными препаратами, в Минске, цифры по рецидивам остались прежними.

Владимир Моисеенко, директор Петербургского онкоцентра в Песочном, уверен, что необходимо закупать оригинальные препараты для лечения некоторых онкологических заболеваний. Он напоминает, что лекарственные средства с одним и тем же действующим веществом могут иметь разные названия и, соответственно, цену. На практике же дженерики бывают менее эффективными и более токсичными, чем оригинальные препараты, которые с доказанной вероятностью дают заявленный эффект.

Использование некоторых «старых» хорошо зарекомендовавших препаратов, кстати относительно дешевых, обеспечивает излечение опухолей детей и некоторых злокачественных новообразований у взрослых. Очевидно, что для их лечения необходимо закупать оригинальные лекарства. Еще в декабре 2019 года родители детей с онкологическими заболеваниями обратились к президенту России Владимиру Путину с просьбой прекратить импортозамещение в детской онкологии.

В частности, они написали: «Мы — свидетели страданий наших детей, вызванных тяжелыми побочными действиями химиотерапевтических лекарств российского производства. Неполный список „побочек“: внутренние кровотечения, потеря зрения и слуха, парезы, параличи и прочее. Важно, что многих смертельно опасных побочных явлений можно избежать, ВСЕГО ЛИШЬ следуя протоколам лечения, применяя оригинальные лекарства, на которых эти протоколы испытывались».

Родителей поддержали ведущие врачи-онкологи Москвы и Петербурга, представители благотворительных фондов. Есть шанс, что голос разума все же будет услышан. «Министерством здравоохранения будет проработан вопрос о снятии с отдельных иностранных лекарственных препаратов ограничений, из-за которых медицинские организации не имеют возможности покупать их на торгах», — заявила вице-премьер Татьяна Голикова сегодня, после совещания у премьер-министра Михаила Мишустина.