Самое сложное — писать такой вот итоговый, завершающий год текст. Про то, что там у нас с бездомными, про то, что там у нас с людьми, живущими с ВИЧ. Для меня это непросто — взять и написать. Потому что это сложная задача — писать о близких. О подругах, друзьях, любимых людях.
Ну чем, скажите, они отличаются от тех ваших близких, знакомых, родных, друзей, с которыми вы общаетесь каждый день?
Я могу приводить статистику, могу цитировать специалистов. Но это все можно погуглить. Суть не в этом.
Я бесконечно горда, что живу в Петербурге — городе, который воспринял все то новое, что было придумано в Европе для облегчения жизни страдающих людей, городе, где милосердие стало просто обычной рутинной историей.
Да, я не оговорилась. Рутинной историей. Потому что у нас давно уже говорят «бездомный», а не «бомж», потому что у нас никому в голову не придет разворачивать кампанию ненависти против бездомных людей и организации, которая хочет им помочь.
Потому что у нас, не смотря на все издержки текущей политической ситуации, остались неприкосновенными понятия милосердия, сострадания и любви к ближнему. В Петербурге остались, да, и это дает надежду.
Я уверена, что у нас будут развиваться проекты благотворительной больницы — уличной медицины, помогающей бездомным людям, что волонтеры будут протягивать руку помощи тем, кто уже отчаялся — наркозависимым, бездомным людям, кто спит в парадных, кто не мылся месяцами, кто уже боится назвать свое имя, когда его спрашивают: «Кто ты?»
Один бездомный говорил мне, что той самой точкой, которая стала поворотной для него, был вопрос: «Кто вы? Как вас зовут?». Он подумал, что человек, спросивший его имя, не может быть равнодушным. Что назвав имя, он вверяет себя другому, что он доверяет и он спасен.
Меня спрашивают, почему я пишу про это, занимаюсь этим, езжу к этим людям. Я отвечу — именно это дает мне силы. Именно это дает мне ощущение того, что я — нет, мы все — мы можем спасти, помочь, пожалеть, укрыть — мы можем сделать так, чтобы человеческая жизнь не оборвалась, чтобы жизнь, единственная и неповторимая, не исчезла, а продолжалась, чтобы человек почувствовал защиту и любовь — то самое, что держит нас и что по-настоящему помогает жить.
За годы моей работы я видела множество историй. Несчастной жизни, отсутствия жилья, наркозависимости, тюрем, потери всего, что может иметь человек — любви, семьи, детей. Я вглядывалась в лица, я пыталась понять. Я пыталась помочь, потому что всегда надо только помогать, а не судить — это было и остается моим непреложным правилом. В жизни каждого может быть точка невозврата.
В жизни каждого может наступить момент, когда нет больше ничего прежнего, а есть страшная неизвестная дорога. Поэтому я никогда не сужу, не осуждаю. Я только фиксирую. Я лишь пытаюсь помочь. Потому что жизнь — одна, и истории тех, о которых мы писали и еще будем писать здесь, — это просто истории людей, для которых, собственно, мы все и работаем.
Наш подопечный Алексей Никоноров — бездомный диджей из Эстонии — вдруг стал терять сознание. Алексей с 2009 года болен рассеянным склерозом. Теперь, когда удалось идентифицировать его личность, признать, что он вообще существует на белом сете, нам важно не только продолжить процесс его легализации на территории России, но и постараться оказать ему адекватную медицинскую помощь.
Я звонила Евгению Евдошенко — руководителю Центра рассеянного склероза в Петербурге. Он обещал помочь. Но пока вторично на связь не выходил. Каждый раз, сталкиваясь со сложной ситуацией, я понимаю, что единственный выход — это ручное управление, это админресурс, а так хочется, чтобы это была просто рутина — выработанный алгоритм помощи.
Петербург во многом стал передовым городом в России, помогающим бездомным, людям, живущим с ВИЧ, наркозависимым. Город, вобравший в себя не только лучшие традиции российского милосердия, но и самые передовые европейские технологии помощи, стал для России флагманом — как делать, как понимать. И нам здесь в Петербурге было просто дико наблюдать всю эту московскую историю с ненавистью и неприятием помощи бездомным, которую предлагает «Ночлежка». Для нас в Петербурге помогать естественно, нормально, прилично. Эта история вселяет надежду. Вот сейчас стартовала в очередной раз акция «мандаринка и тушенка» — мы собираем новогодние подарки для бездомных людей.
Потому что для каждого из нас Новый год — это самый теплый и самый желанный праздник, в эти дни нам всем хочется как никогда тепла защиты и любви. Вообще уметь дарить тепло и давать защиту — это необычайно важно. Если мы можем это, то тогда мы можем спасти многих людей — живущих на улице, одиноких, больных. Делиться теплом, отдать часть себя — это возможно, это не страшно. И это спасает.
И тексты, которые мы публикуем здесь — наши истории о тех, кто доверился нам, кто просил о помощи, кто ее получил — это не просто истории сострадания. Это наш с вами вклад в то, что мир все же справедлив, что именно мы можем быть акторами добра. Что мы можем спасать, что люди не одиноки. Каждая жизнь уникальна. И каждая наша история это подтверждает. И мы остаемся в этом поле — помощи, сострадания, принятия. Пишите, звоните. Мы рядом.
Наверное, надо приводить цифры и подводить итоги года. Но цифры о бездомности, наркопотреблении и ВИЧ-инфекции известны. Можно погуглить. Я хочу сказать о другом. Моя лучшая подруга — наркозависимая в ремиссии. У нее есть страшный опыт употребления инъекционных наркотиков, год в СИЗО, ее любимый человек половину своей жизни провел на зоне — за разбой, чтобы добыть деньги на наркотики И он, и она — ВИЧ-положительные люди. Что это для меня? Я не могу сформулировать. Они для меня просто друзья, просто близкие. Просто коллеги. Вообще, любовь, отношения, понимание друг друга — это ну вот никак не зависит от того, каков у человека статус. Я все время пишу о них — разных людях моего города, тех, кто преодолел ту или иную преграду, кто принял ценность жизни, кто смог помогать другим. Наверное, это главное. Ну и как принято писать сейчас — как-то так.
Проект осуществлен на средства гранта Санкт-Петербурга
