Нашумевшая история о кормлении грудью ребенка ВИЧ-положительной матерью оказалась историей о том, что информирование и профилактика людей с ВИЧ находится в России на пещерном уровне. В истории разбиралась корреспондент MR7 Галина Артеменко.
Практически все СМИ написали о ВИЧ-положительной женщине, на которую завели уголовное дело по 122 статье УК РФ — она покормила грудью новорожденного сына прямо в роддоме, тем самым создав угрозу заражения ребенка вирусом СПИДа. Возмутились, но разбираться в том, кто виноват в этом не стали.
Корреспондент МР7.ру встретился с равным консультантом общественной организации «Е.В.А.» Анной Ситниковой (Равный консультант — это консультант, который сам ВИЧ положительный, и может на равных поговорить с новичком и в том числе на своем опыте рассказать, как жить с таким диагнозом прим. ред.), которая сейчас помогает этой женщине. «Е.В.А.» также обеспечила ей юридическую защиту в судах. Анна Ситникова рассказала историю Людмилы (имя изменено) и почему она кормила ребенка.
Людмила со своим гражданским мужем приехала в Петербург из другого города, здесь сняли жилье. Живут они вместе несколько лет. Наркотики не употребляют. Люда — парикмахер, работала в салоне. Года два назад она обратилась в женскую консультацию по месту жительства — были проблемы, нужна была помощь врача.
В консультации провели лечение, взяв анализы, в том числе и на ВИЧ. А потом Люде позвонили и сказали: «У вас форма 50». Она понятия не имела, что это такое — не входила в группу риска, не употребляла наркотиков, совершенно не задумывалась о ВИЧ/СПИДе.
По телефону ей быстро разъяснили, что «форма 50 — это ВИЧ-положительный статус» и все, не пригласили на беседу, ничего не разъяснили.
Люда полезла в Сеть, начиталась там разного — от того, что жить ей осталось лет десять до того, что ВИЧ — это выдумка фармкомпаний. И решила, что, раз чувствует себя хорошо и ничего не беспокоит, то и делать с этим известием про «форму 50» она ничего не будет.
Между тем Люда и ее гражданский муж хотели ребенка. И когда она забеременела, то пошла в платные центры — делала там УЗИ, наблюдалась. Про «форму 50» ничего не говорила, да ее и не спрашивали. На учет в женскую консультацию долго не вставала — объясняет теперь, что боялась плохого отношения к себе, косых взглядов. Но в 34 недели все же встала на учет.
И, как говорит равный консультант Аня, в женской консультации при каждом посещении Люду спрашивали, дошла ли она до Центра СПИДа, а та отвечала, что нет, не дошла. Как объясняет Аня, Люда фактически на тот момент вообще ничего толком о своем статусе не знала, не понимала, не осознавала риска перинатальной — то есть от матери к ребенку передачи вируса.
Очень странно, что в женской консультации ни разу не предприняли попытки поговорить с женщиной, найти с ней общий язык. Или связаться с Центром СПИДа и сказать, что существует вот такая проблема — беременная без профилактики передачи вируса малышу.
Роды у Люды начались стремительно — отошли воды, вызванная скорая почему-то приняла решение везти не в больницу Боткина или в роддом № 16, где созданы все условия для родов ВИЧ-положительных женщин, а в ближайший.
И тут снова начались странности — в карте беременной написано, что она ВИЧ-положительная, но рожает она сама, без профилактики передачи вируса. При этом ей дают подписать бумаги, что она отказывается от профилактики передачи вируса от матери к ребенку.
После родов Люда оказывается в боксе с ребенком. Без искусственного питания. Ребенок голоден, кричит. И женщина его кормит. Родила Людмила 17 мая, примерно через несколько часов покормила, а на следующий день ребенка у нее забрали. И только тогда вызвали врача из Центра СПИДа и представителя Общественной организации «Е.В.А.».
И только тогда Людмила подписала бумагу, что готова пойти в Центр СПИДа, встать на учет, лечиться и что ребенку надо дать профилактику ВИЧ-инфекции.
Люду выписали из роддома 20 мая, 21 она была уже на связи с Аней. И началась сложная совместная работа равного консультанта Ани и Люды. Встречи, звонки, долгие разговоры. Аня первый раз видела, что делает с женщиной страх потерять ребенка.
Аня вспоминает, что эта 44-летняя женщина выглядела как испуганный подросток. Была в растерянности.
И как непросто давалось Люде понимание и своего статуса и того, что называется приверженностью к лечению. Она должна была понять, что происходит с ней, зачем нужна терапия, что вообще такое ВИЧ. Люда с мужем (он тоже оказался ВИЧ-положительным) встали на учет в Центре СПИДа, Люда прикрепилась к Центру помощи семье и детям по месту жительства. Через суд с помощью анализа ДНК было установлено отцовство — ведь брак не зарегистрирован, а рождение мальчика регистрировали без родителей.
Малыша после роддома забрали в детскую больницу. Люду пустили только посмотреть, даже на руки брать не дали. И то надо было принести справку от гинеколога, что лактация подавлена. Люда ездила к ребенку в больницу ежедневно. Смотрела.
Один раз врачи смягчились, дали потрогать малыша. Теперь малыш в доме ребенка. Скоро состоится третье заседание суда по лишению Люды родительских прав. Пока не было суда, но идет следствие по 122 статье УК РФ — умышленное заражение ВИЧ-инфекцией.
После рождения ребенка прошло уже три месяца, вируса иммунодефицита у мальчика нет.
Почему так получается — мы бесконечно пишем о том, как передается ВИЧ, что надо тестироваться, что, если вирус обнаружен, надо идти в Центр СПИДа, что теперь, если принимать терапию, то можно прожить жизнь длинную и такую же, как у ВИЧ-отрицательных людей. Мы говорим и пишем, заполняем постами соцсети. И нам кажется, что вот такая вот история абсолютно невозможна. Оказывается, возможна.
«Нет нормальной профилактики, информирования и консультирования именно в женских консультациях, а ведь 40% женщин именно там узнают о своем ВИЧ-статусе, — говорит Анна Ситникова. — А им говорят: идите в Центр СПИДа, многие из них не идут, прячутся, боятся».
Анна считает, что все наши плакаты, соцсети — всего этого недостаточно. Те, кто прячется и не доходят до Центра СПИДа, это люди телевизора, и надо говорить о ВИЧ грамотно и открыто в телевизионный прайм-тайм.
А женским консультациям научиться общаться по поводу ВИЧ, информировать, находить важные и убедительные слова, индивидуально подходить к каждой женщине, знать, какие НКО помогают женщинам с ВИЧ-положительным статусом — беременным, с маленькими детьми и тем, кто еще только планирует беременность.
Сейчас Люда с мужем принимают терапию, совершенно по-другому относятся к тому, что у них положительный ВИЧ-статус, понимают, что это не приговор, что терапия важна, что можно и нужно жить дальше. Кстати, у Людмилы вирусная нагрузка уже практически не определяется.
И теперь главное — попытаться сохранить ребенку семью.
Комментарий Ольги Кривонос, адвоката Людмилы: «Причиной отобрания ребенка у матери явилось не ее поведение, а отсутствие надлежащего информирования при выявлении ВИЧ-инфекции. Сама Людмила до стадии осознания заболевания не дошла, врачи роддома, к сожалению, не оказали содействия в кормлении новорожденного».
