Страховая компания Zetta подала иск в суд на мать-одиночку Татьяну Шевелеву. Страховщики обвинили ее в том, что та взяла ипотеку, скрыв заболевания, которые впоследствии привели к развитию онкологии. Сейчас у Татьяны рак четвертой стадии.
В списке утаенных от страховой заболеваний, есть, например, такие, как гайморит, гастрит, киста в молочной железе, протрузии в позвоночнике.
По мнению экспертов, на которых ссылаются страховщики, Татьяна Шевелева имела злой умысел, специально взяв ипотеку и рассчитывая, что, получив первую группу инвалидности, она сможет впоследствии списать долг и не выплачивать кредит.
Следующее судебное заседание, которое может стать последним, потому что на нем будут рассматриваться результаты проведенной экспертизы, состоится 18 сентября.
Татьяна изложила корреспонденту MR7.ru свою версию событий. Она, 35-летняя мать-одиночка, не намерена сдаваться и продолжает бороться за жизнь ради себя и детей. Вместо того, чтобы жаловаться на жизнь, она сама помогает людям в качестве онковолонтера, улыбается и смеется:
Даже если вдруг с судом что-то пойдет не так, я буду продолжать бороться и работать — надо будет просто найти работу на короткий день, потому что я быстро устаю.
Татьяна Шевелева круто изменила свою жизнь в 2017 году. Когда детям было пять и девять лет, она развелась с мужем и, чтобы не платить деньги впустую за съемную квартиру, решила взять в ипотеку трехкомнатную квартиру.
Уверенности в своих силах придавало полученное повышение на работе в «Сбербанке» — из специалиста по обслуживанию физических лиц ее повысили до ассистента клиентского менеджера банка.
«Когда я оформляла квартиру в ипотеку, мне сказали, что необходимо застраховать жизнь и имущество. Я позвонила страховому агенту, она сказала, что подыщет дешевый вариант. Потом она сказала, что есть компания Zetta и стоить страховка будет около 7 тысяч рублей. Я сказала: окей, давайте встретимся. Но она ответила: „Встреча не нужна, а сама приедет прямо на сделку в банке, там все и подпишем“», — вспоминает Татьяна.
Во время сделки агент принесла уже заполненный договор. Татьяна прочитала каждый пункт и удивилась: «Идет сделка, переводы, пришло время подписывать. Она достает договор, а он уже прописан. Я говорю: а как так-то? Села читать по пунктам. Говорю: «Девушка, у меня вот эти заболевания есть, это есть, это было. Как это вписать?» Она отвечает: «Менять ничего не можем». А там такие вопросы типа: обращались ли вы к врачам за последние 5 лет, принимали какие-либо таблетки за последние 2 года, были у вас жалобы на самочувствие за последние два года. Конечно, да! Я говорю, ну если я подпишу это же неправильно, случись что, я буду виновата.
Я сказала, что у меня было прерывание беременности, киста, фиброаденоматоз молочных желез, гайморит в детстве, гастрит. А она отвечает: «Ну серьезных заболевания же не было — сердечных, онкологии — Значит, ничего страшного нет».
Деваться было некуда — сделка была в разгаре, деньги переведены. Уйти я не могла. Продавец здесь — он, кстати, был свидетелем разговора и на суде может подтвердить. Ну мы подписали договор".
В тот же день, что и сделка, 20 октября, Татьяна пошла на прием к маммологу: «Записана я была два месяца назад, талончик был на этот день после обеда. У меня есть справка, что я была на приеме в 14:30». Врач пощупал, записал на УЗИ на 8 ноября.
По результатам УЗИ, Татьяну направили на биопсию.
16 ноября стал для Татьяны самым страшным днем в жизни. Биопсия показала рак молочной железы 2А.
«Шок, паника, истерика, страшные мысли: двое детей, я сейчас умру и на них такой долг повесила. Я, как и все, тогда думала, что рак — это синоним смерти», — вспоминает Татьяна. Она пила успокоительные, постоянно плакала и не могла спать.
Начала узнавать про болезнь и обнаружила, что 90% женщин со второй стадией рака вылечиваются: «Врачи сказали: жить будешь». Татьяна взяла себя в руки и отправилась на операцию, затем были две химии.
«За три дня до того, как побрилась налысо, я встретила мужчину, который стал мне помогать — когда мне было плохо, он сидел с детьми, делал уроки. Он меня очень поддержал, водил детей в садик, когда мне плохо после капельниц- сидит с детьми. Такие вот чудеса», — говорит Татьяна.
120 дней больничного подходили к концу и Татьяне предложили делать инвалидность: «Я не хотела, вдруг уволят, вдруг что — а мне еще детей кормить и воспитывать… Но на обследование меня все равно послали.
На УЗИ выяснилось, что у меня нашли новый очаг в печени. Я побежала делать КТ — нашли огромные очаги в позвонках. Я в шоке! Поставили метастазы, прогрессирование. Я ушла лечиться к другим врачам — они поставили меня на ноги, стабилизировали. Косточки стали заживать, спина перестала болеть, но это уже точно была первая группа инвалидности и четвертая стадия рака. Я расплакалась — меня же уволят, как я буду дальше жить?"
Ежемесячный платеж по ипотечному кредиту составляет 35 тысяч рублей. Пенсия по инвалидности — маленькая. Родственники — на Дальнем Востоке.
«Собралась с духом. Кто-то посоветовал почитать договор страхования — зачем-то ведь он нужен. Страховка у меня была самая дешевая и там всего два страховых случая — смерть и первая-вторая группа инвалидности». Татьяна собрала документы и поехала в офис страховой компании.
Дальше начался «футбол» со стороны страховой — месяц они не отвечали, а когда Татьяна написала заявление — ответили, что не получили документы из онкоцентра. Тогда Татьяна принесла все справки сама. Еще через месяц в страховой сообщили, что «дальнейшее рассмотрение ее заявление будет происходить в суде»: «Они подали в суд о признании договора недействительным, потому что я умолчала о гайморите, кисте и протрузиях. По их мнению, я догадывалась, что заболею раком. По закону договор можно признать недействительным только если есть злой умысел. А его однозначно нет — ведь диагноз поставлен после составления договора».
Но юристы компании Zetta обратились к эксперту по онкологии из Новосибирска (в Петербурге-то таких нет. — Прим. ред.), который считает, что фиброаденоматоз может перерождаться в редких случаях в фиброаденому, а фиброаденома может перерождаться в онкологию. «А я, видимо, эту цепочку предполагала и поэтому умышленно подписала договор», — объясняет логику юридического отдела страховой компании Татьяна Шевелева.
Суд запросил экспертизу в городском «Бюро судебно-медицинской экспертизы», которое по данным Татьяны, почему-то за основу взяло заключение новосибирского эксперта, а не, например, Эльдара Топузова, главврача городского клинического онкологического диспансера на Ветеранов.
«Нет причинно-следственной связи — мне об этом сказали все авторитетные врачи, — говорит Татьяна».
Илья Фоминцев, врач онколог, учредитель фонда профилактики рака, ответил что все три фактора которые приводит эксперт из Новосибирска, никак не связаны с риском образования рака молочной железы.
Она хочет привлечь к процессу Уполномоченного по правам человека, чтобы он присутствовал на суде.
Случаем с Татьяной возмутился депутат Законодательного собрания Петербурга Борис Вишневский:
«Это не первая подобная ситуация, было несколько случаев когда страховщики не хотят платить в случае онкологии, ведут себя настолько мерзко», — сказал депутат и пообещал взять эту историю на контроль.
Несмотря на все неутешительные новости, оптимизму пострадавшей можно позавидовать. За два года борьбы с болезнью, она приобрела большое количество друзей, стала онковолонтером, надеется найти подработку.
«После того, как на мне врачи ошибались, потому что, я считаю, вторую стадию можно было вылечить, я стала онковолонтером. Я сама в курсе всех нюансов по раку молочной железы. Я лечусь бесплатно по ОМС, знаю, как вовремя получить КТ, МРТ, лекарства, которых нет, как лечиться бесплатно в Петербурге и Москве без прописки. Стала помогать девочкам, оказавшимся в такой же ситуации как я. У меня есть группа в WhatsUpp и два аккаунта в Instagram. Девочки ко мне приезжают, ночуют у меня, я помогаю им, а они — мне».
Сейчас у Татьяны четвертая стадия рака груди, метастазы в печени и позвоночнике, вторичные очаги появляются то тут, то там. «Кости уже не вырежешь. Но я в ремиссии, на пожизненных поддерживающих капельницах, и они меня держат. Работать, как прежде, я не могу — от нагрузки быстро устаю. Но не увольняюсь, на больничном уже два года. Вдруг суд не в те ворота сыграет».
Сейчас Татьяна платит по ипотечному кредиту три тысячи рублей в месяц — банк пошел ей навстречу и сделал реструктуризацию долга, снизив платеж на два года до минимального. Но через год Татьяне придется платить еще больше, чем прежде. Кредит взят на 25 лет. Также у Татьяны есть еще один кредит — на машину. Без нее она как без рук с двумя детьми.
Бывший муж алименты то платит, то не платит. Пенсия по инвалидности составляет 15 тысяч, единая денежная выплата — 2500 рублей и на каждого ребенка государство платит 1,5 тысячи рублей.
«Я вообще оптимист и позитивист, поэтому я и волонтер, — говорит Татьяна Шевелева. — Я знаю, что я могу помочь, ко мне прилетают девочки со всего мира, они у меня живут я их пихаю к врачам, помогаю с анализами, а за это Бог мне помогает».
Мнение
Дмитрий Апряткин, риелтор. Он первым рассказал об этом случае на своей странице и призвал риелтеров объявить бойкот страховой кампании Zetta. Его пост прочитали уже более 8000 человек, более 100 сделали репосты. Около 25 из них — риелторы:
«Меня выбесила ситуация — таких полно. В этом случае страховая ведет себя так, как будто реально ждет, что человек умрет, и все закончится. Меня просто зацепило, я нашел ее позвонил пообщался. Она все рассказала. У меня в практике был похожий случай. Например, когда мужчина брал с помощью нас ипотеку на 10 лет. Ему было 25 лет. А потом в семье случилось несчастье — жена с детьми погибли в автокатастрофе. Ну и парень начал пить. Уволился с работы, пошел проходить обследование, а у него цирроз печени обнаружили.
Страховая обязана была выплачивать за него, но так как он был алкоголиком и не уведомил ее об этом, они пытались это оспорить. Но на момент заключения сделки алкоголизма и в помине не было. Парень в итоге суд выиграл. Там был тоже долгий процесс. Очень надеюсь, что после шумихи в Zetta пересмотрят свой взгляд на это дело".
