Истории

От тюрьмы до «Хилтона»

«Ночлежка» вместе с отелем «Хилтон» в Петербурге помогает бывшим бездомным стать поварами. Обучение прошли уже пять человек, трое учатся сейчас, еще четверо скоро пойдут учиться. Двое — Евгений Ларионов и Александр Гончиков — после практики остались работать.

Евгений — в «Хилтоне», а Александр — в «Хэмптоне», оба отеля сети расположены в Экспофоруме. Еще две женщины — бывшие бездомные, отучившись, пошли работать, но в другие, менее крупные отели, съехали из приюта «Ночлежка», снимают жилье. Еще один человек пошел на работу, но теперь перестал общаться с «Ночлежкой», не выходит на связь. Трое выходят на работу в «Хилтон» в июне.

Корреспондент МР7.ру встретился с Александром Гончиковым, которому 28 лет, но за плечами — непростой жизненный опыт. Александр, пока еще живущий в приюте «Ночлежки», рассказал историю своей жизни, как, пройдя путь от студента до зека, вора, бездомного, он стал поваром в пятизвездочном отеле.

В тюрьму за «резиновую» комнату

Да на самом деле я вообще не ожидал, что когда-нибудь моя жизнь пересечется с «Хилтоном». А «Ночлежку» я знаю довольно давно, с самого начала, как оказался на улице, я приходил сюда за помощью, за вещами. Как на улице оказался? Беспорядочный образ жизни довел. Никогда у меня своего жилья не было, до 16 лет жил с родителями, в области.

Потом поступил в институт экономики и финансов в Гатчине и стал жить в общежитии, а потом бросил институт на втором курсе и ушел в армию, а после армии вернулся, заключил контракт и поехал в другую гатчинскую общагу. Там служба такая была, что я тесно познакомился с алкоголем. Так что разорвал я контракт и начал просто жить случайными заработками — от стройки до общепита, администратором, охранником, везде, где мог.

Снимал комнату. А родители к тому времени переехали в Краснодар — у меня родился младший брат, у нас с ним разница 22 года. Так я остался один, думал, протяну сам, но потерял работу — случился запой, меня уволили. Я думал, что выйду из этого самостоятельно, но не получилось. Из комнаты пришлось съехать.

Пять лет назад я заработал первую судимость — с документами намутил, еще когда в комнате жил и был прописан, зарегистрировал туда много мигрантов за деньги. А потом, когда стали меня вызывать к следователю, я не пошел, дверь не открывал. Уехал к родителям в Краснодар и устроился там на работу, не знал, что меня объявили в федеральный розыск.

Короче, меня там нашли, арестовали, доставили обратно в Петербург — я покатался по этапам. И так я попал первый раз в тюрьму на два месяца и штраф дали. Потом я решил, что раз судьба меня обратно в Питер привела, то буду тут, начал искать пути для выживания, некуда мне было податься в 2014 году. Помню, как сидел на Ладожском вокзале, пытался обзвонить друзей и знакомых, чтобы кто-то помог, но никто не откликался, не помог. Я взял сим-карту с телефона, сломал и выкинул. Решил, что буду сам двигаться.

Тогда начались эти рабочие дома всякие. Первый раз я попал в рабочий дом и сразу же оттуда убежал, там невозможно было находиться. Потом я познакомился с одним человеком, в общем, он познакомил меня с наркотиками. И с середины 2014 года до начала 15-го мы с ним занимались всяким криминалом, употребляли наркотики. Деньги были всегда — мы воровали по магазинам. И я снова уехал по статье УК РФ 158, часть 1 — на четыре месяца.

Освободился в мае и опять во всю эту канитель, начал снова заниматься всякой фигней. Я вообще думал, что жизнь кончена — из тюрьмы в тюрьму, дома нет, тюрьма — мой дом. Я на это настроился, ничего не боялся вообще. Я не опускался до того, чтобы отбирать сумки от бабушек и дедушек или школьников грабить или наркотики распространять, а так, подворовывать — подворовывал, не буду душой кривить.

Присел опять в 2015 году — меня в сентябре посадили на семь месяцев. Освободился в апреле 2016-го. До того времени я еще более-менее за собой следил. Но в 16-м году что-то не так пошло. У меня еще начались ломки от метадона: решил, что больше наркотиков употреблять не буду. От наркотиков отдалился. Но начал жестко пить горькую, просто тупо начал бомжевать.

С 16 года я сказал себе, что воровать больше не буду и криминалом тоже заниматься не буду. Лучше буду по помойкам копаться, но воровать я больше не пойду. По помойкам в принципе тоже не копался. Нашел себе компанию таких же, как я, то есть которые уже свое отсидели и обратно не хотят. У нас такая коммуна образовалась — мы стреляли деньги, но потом я эту компанию бросил, связался с музыкантами — стало еще интереснее: мы ездили автостопом в Москву, играли, пели, зарабатывали деньги. Где только не жили — по заброшкам, в палатках, а потом мне это тоже надоело — ушел в рабочий дом, надоела улица.

Там я стал администратором, народ собирал по улицам, потом стал помощником руководителя, эта деятельность приносила деньги, но бизнес такой — приходилось против совести жить, заставлять людей работать за копейки — за 200 — 300 рублей в день, хотя работа там была не дай Бог, конечно, никому. Стройки, демонтаж, мешки таскать, а люди такие довольно слабые — все алкоголики, все уже за 50−60 лет — им бы полечиться и найти работу по физическим возможностям. И я подумал, что не хочу, не могу, не мое это дело — против совести идти, хотя бегал сам как сайгак и телефон у меня разрывался, да и мужики относились ко мне хорошо.

Поехал в Москву на заработки, вернулся, познакомился с компанией и стали мы пить, пить, пить жестко. Жили в подвале. И я понял, что скоро умру, стал это чувствовать. В одно прекрасное утро выходим мы с другом из подвала за опохмелкой и чего-то докопались мы до машины и разбили у нее стекло — пьяные два дурака. Выбежал хозяин, вызвал ментов, приехали менты. И в четвертый раз я уехал в тюрьму вместе с другом этим.

Это был конец 17 года — за неделю до новогодних праздников. Я думал, что уже все, короче, месяцами я не отделаюсь, какая уже судимость по счету. Сейчас годика на два, на три укачу. Дай Бог здоровья этому судье, который мне выносил приговор. Он сказал мне, никогда не забуду. Он сказал: ты знаешь, ты какой уже раз попадаешься на мелочевке, но на фиг тебе это надо — тебе работу нормальную надо, женщину, семью, и все у тебя нормально будет в жизни. Это единственный человек из судей, который отнесся ко мне по-человечески.

И вот прокурор просит два года, а судья мне говорит: я тебе могут дать два года строгого и поедешь ты, а поддержки у тебя с воли нет никакой, но я тебе даю 10 месяцев общего, ты едешь — отдыхаешь и думаешь и завязываешь чудить, потому что это все не твое. Вот такую он речь мне толкнул, председатель Ленинского суда Адмиралтейского района, забыл, как его зовут, пожилой такой мужчина. На тот момент я уже половину этого срока — пять месяцев отсидел в ожидании суда.

Где я и где «Хилтон»

Меня привезли на зону в Обухово, там я стал работать поваром. Мне на распределении сказали: пойдешь в столовую? Я подумал, что поближе к кухне и всегда сытый буду, и пошел. Отработал, освободился, приехал в Петербург, погулял недельку на улице и пошел в «Ночлежку». Дорогу сюда я с закрытыми глазами знал.

Попал я к соцработнику Роману Валерьевичу, а он, оказывается, не только соцработник, а еще и член ОНК, по лагерям всяким, тюрьмам ездит. И вот у нас с ним состоялся диалог по поводу тюрьмы, как раз кто-то из зеков крутых фотографировался с крабами, омарами (фотографии Цеповяза из банды Цапков. — Прим. ред.). И Роман Валерьевич попросил меня дать интервью журналистам, рассказать, как на зоне с этим обстоит, как там вообще живут, что там с едой, с телефонами. Я согласился. А еще он предложил мне заселиться в приют «Ночлежки» и я тоже согласился, мне некуда было идти. И еще он спросил меня, кем я работал на зоне, я сказал, что поваром.

И он тогда говорит, что есть программа с «Хилтоном» прямо для меня. Я сначала не поверил. Где «Хилтон», а где зеки и бомжи. Но он действительно меня записал. И вот через месяц я пошел вместе еще с двумя парнями учиться в Колледж туризма и гостиничного бизнеса, что на Обводном канале, — пошел учиться на повара. Хотя месяц этот я напрасно не терял, не валялся тут на койке — подрабатывал честно — разгрузить-погрузить, отремонтировать. За время моего пребывания на улице я научился многому полезному в плане приработков и заработков, а не только воровать. Поэтому о жизненном опыте я не жалею ни капельки, и страха у меня нет перед жизненными трудностями.

Первая профессия

Так вот я выучился в колледже на повара третьего разряда и пошел на практику в «Хэмптон» — это тоже отель сети «Хилтон», тоже в Экспофоруме. А после практики шеф-повар мне предложил остаться работать. И я, конечно же, согласился.

Встаю в пять утра, когда надо на работу к семи часам, работаю два через два. Скоро смогу снимать поближе к развозке нашей в районе метро «Московская». Я чувствую перемены в жизни. Начинать надо всегда с себя, если хочешь меняться и что-то изменить вокруг. Я сменил круг общения, то есть с теми, с кем я раньше общался — из неблагополучных слоев населения — я вообще порвал все эти связи.

Зато нашел своего друга, который работает преподавателем, он один мне помогал периодически в самые тяжелые мои годы, а потом, года два как, мы потерялись, он вообще думал, что меня в живых нет. Я его разыскал в соцсети и мы с ним общаемся. С мамой созваниваемся раза два в месяц, брат осенью пойдет в школу.

Как я работаю? В зале на завтраках, то есть уже в семь утра начинаю. Я пополняю шведский стол, в том числе и горячий отдел, слежу, чтобы все было. После 11, когда завтрак завершается, я приступаю к заготовкам на следующий день, выполняю заказы, которые поступают. Бывает, что задерживаюсь на работе после семи вечера, но меня это не расстраивает. Учиться надо профессии, навыки совершенствовать, ведь после третьего разряда идут четвертый, пятый, шестой — есть куда стремиться. Я работаю ведь еще недавно, с 1 апреля только проходил практику. И вообще это первые мои корочки, первая профессия, подкрепленная документом. Задумаешься вот — все же счастливый билет в жизни попался.

share
print