К 14 годам строгого режима приговорил суд «пацифиста, человека мира и добра» за надписи об армии на храмах и связи с запрещённым «Легионом»*

В 1-м Западном окружном военном суде оглашён приговор. Константин Подошвелёв признан виновным по статьям о вандализме (ч. 2. ст. 214 УК РФ), о повреждении объектов культурного наследия (ч. 1 ст. 243) и об участии в террористической организации (ч. 2 ст. 205.5 УК РФ). Судья Сергей Краснопевцев приговорил его к 14 годам лишения свободы (из 18 запрошенных обвинением), в том числе три года в тюрьме, остальные — в колонии строгого режима и штрафу в 250 рублей. Также удовлетворены гражданские иски потерпевшей стороны почти на 50 тысяч рублей.

При этом по отдельности суд определил наказания:

• по статье о вандализме (ч. 2. ст. 214 УК РФ) — ограничение свободы на два года с запретом покидать территорию Петербурга и менять место жительства.
• по статье о повреждении объектов культурного наследия (ч. 1 ст. 243 — два эпизода) — за каждый из эпизодов назначить принудительные работы на срок два года с удержаниями из заработной платы в доход государства в размере 10%.
• по статье об участии в террористической организации (ч. 2 ст. 205.5 УК РФ) — 13 лет лишения свободы со штрафом в 250 тысяч рублей.

Константин Подошвелёв бывший сотрудник МВД, работал оперативником в органах в Хабаровске. Последние 20 лет он трудился в сфере строительства в Петербурге. Мужчина был задержан 14 февраля 2024 года.

По материалам дела, Подошвелёву вменяют нанесение в ночь на 21 января 2024 года надписей на храмы Иконы Божьей Матери «Умиление» (на Гжатской улице) и Покрова Пресвятой Богородицы, а также на фасад Политехнического университета (на Политехнической улице). Обвинение сочло, что нанесение надписей было для Подошвелёва проверочным заданием для вступления в «Легион „Свобода России"»*.

В прениях сторона обвинения — прокурор Денис Ожиндовский — указывала на собранные следствием доказательства по делу: биллинг телефона Подошвелёва (он был рядом с объектами, где появились надписи в ночь на 21 января), обнаруженную в его телефоне переписку с некими «Русланом Ц» и «Сергеем С», которых сочли кураторами «Легиона»*, запросы Константина в государственные органы Украины, найденные в его почте, а также фото и видео надписей, обнаруженные в его облачном хранилище Google.

Сам Константин не отрицал переписку с указанными аккаунтами, однако уверял суд, что это лишь волонтёры некой благотворительной организации, помогающей с выездом за границу. Он также неоднократно в заседаниях называл проведённый у него 14 февраля обыск «незаконным», хоть и осуществлённым с разрешения Калининского районного суда. В заседаниях и прениях подсудимый многократно повторил, что при задержании к нему применили силу, напугали жену и 12-летнего сына. Он уверял, что не планировал вступать в террористическую организацию (и слово «вступить» не фигурирует в переписке, а «легионом»* якобы в шутку называли волонтёров). Не отрицал переписку с госорганами Украины, но, по словам обвиняемого, лишь в целях сбора информации об отце — уроженце Черкасс и потенциальной возможности въезда в Украину, опять же для получения документов о родственниках. Упоминание в переписке с «Русланом Ц» поддержки Украины и желания покинуть Россию Подошвелёв называл «подыгрыванием» с целью ускорения решения по его вопросу (о возможности бесплатного выезда из России). Важным аргументом в свою защиту Константин считает и то, что в то время, когда появились надписи на храмах и Политехе, он не владел своим телефоном — отдал незадолго до этого случайным знакомым на общем балконе в доме, где жил, а затем — спустя несколько дней — обнаружил возле дверей квартиры.

Прения сторон растянулись на два заседания. И если прокурор уложился в полчаса, то Константин только в первый день говорил порядка двух часов. И ещё почти четыре — во второй день. Он прокомментировал каждый нюанс задержания, следствия и частично судебного процесса: кто и как заходил в лифт при задержании, откуда взялись пакеты для упаковки вещдоков и 1500 евро на счету в таджикском банке (обвинение настаивало, что это может быть плата за «тестовое задание», Константин уверял что, деньги отправляли не ему, а он — знакомой в Германию).

Константин называл себя «пацифистом, человеком мира и добра».

Адвокат Татьяна Спица в прениях указывала на умозрительность некоторых доказательств, опору на мнения, а не на аргументированные факты, авторов справок из ФСБ, а также неоднозначность заключений экспертов. Например, автор фото-видеотехнической экспертизы, изучавшая записи с камер наблюдения у храмов и Политеха и сравнивавшая движение зафиксированного человека с образцами движения Подошвелёва, «не смогла дать ни одного утвердительного ответа, ограничившись лишь вероятностными выводами», — отметила адвокат.

Последнее слово Полошвелёва по сравнению с выступлением в прениях оказалось очень ёмким и заняло только четыре минуты.

— В моей жизни главные ценности — это свобода, любовь, семья, истина, честь, доброта, милосердие и так далее, — начал подсудимый.

Он напомнил суду, что в 1980-е служил в пограничном флоте, а с 1991 по 1995 год — в МВД, участвовал в строительстве автомобильного завода General Motors в Шушарах в нулевые и многих других объектов в следующие годы. Константин также рассказал о своей семье — жене, сыне-школьнике и дочери супруги от первого брака, которые после публикации новостей о его деле в СМИ подверглись травле.

Подошвелёв просил прекратить уголовное преследование в отношении него по всем вменённым статьям и отпустить его.

Утром 10 июня судья озвучил приговор.

— Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг», — заявил Подошвелёв из «аквариума», уже услышав срок. — А у российской Фемиды, к сожалению, повязки на глазах нет. Судят не за деяние, а за смыслы. Причём за придуманные смыслы.

Он также добавил, что ему «не повезло родиться в России».

* организация признана террористической и запрещена в России