В Доме журналиста состоялось первое заседание недавно появившегося Центра экологической культуры Ленинградской области. На экспертную дискуссию, тему которой обозначили как «Экологический экстремизм как вызов для цивилизованного общества», пригласили представителей СМИ. Правда, дискуссию вели исключительно эксперты самого Центра, поскольку «посторонних» — специалистов, ученых, экологов, активистов — в Домжур просто бы не пустили.
Боты, сидящие «на монете» у заказчиков
Как начал руководитель Центра Тимур Зайнуллин, «экстремизм — это любой радикализм, радикальное проявление чего-либо». Далее он перешел на культуру общения в соцсетях.
— А есть пожелания смерти, оскорбления, угрозы. На мой взгляд, это недопустимо. Во-первых, это неэтично, это может нарушать российское законодательство. Во-вторых, это контрпродуктивно, — рассуждал Зайнулин.
Участники экспертной дискуссии. Фото: Лина Зернова
Попытавшись еще раз более точно сформулировать ключевое понятие дискуссии, Зайнуллин сказал: «Если я, извините меня, стремлюсь кого-то в данном случае на экологической тематике оскорбить, унизить, призвать к насилию, это экологический экстремизм».
Докладчика, впрочем, как и других выступающих, куда больше волновала тема ботов, которые даже не пытаются скрывать, что они находятся за пределами России.
— Они очень тактично втягивают в дискуссию самых разных жителей, подогревая их, — заявил Тимур Зайнуллин.
По его мнению, в Ленобласти две темы самых популярных фейков, которые распространяются, — СВО и экология.
Гостем Центра экологической культуры Ленобласти стал советник губернатора Архангельской области Алексей Кувакин, который также уверен, что кто-то из-за границы озабочен проблемами экологии в России.
— Мы четко фиксируем их влияние, мы четко фиксируем их заинтересованность в этом вопросе. И они так или иначе появляются в социальных сетях и вносят определенные действия. Так называемый элемент накачки, — говорил Кувакин.
Но главным объектом его возмущения стал институт общественной экологической экспертизы.
— Большое количество проектов, — заявил докладчик, — обязательно проходит общественную экологическую экспертизу, но в противовес государственной. Определенные заинтересованные лица проводят через узкий список организаций, которых можно пересчитать на пальцах двух рук, общественную экологическую экспертизу. И, как ни странно, в большинстве случаев выводы, которые делает государственная экологическая экспертиза и общественная экологическая экспертиза, диаметрально противоположны.
В Архангельской области был прецедент (какой именно, Кувакин не уточнил), когда суд выразил недоверие выводам одной общественной экспертизы. И, как рассказал помощник губернатора, «деструктивные элементы» вывесили результаты такой экспертизы в Сети… По мнению Кувакина, на одну и ту же проектную документацию не может быть двух заключений, это пробел в законодательстве.
Экоэкстремизма в регионе нет
Процедура общественной экологической экспертизы прописана российским законодательством, она обеспечивает участие общественности в принятии решений. Видеть в этом подвох как будто бы довольно кощунственно, особенно если вспомнить, что только две недели назад в том же Домжуре прошли «Яблоковские чтения» — ежегодная экологическая конференция памяти выдающегося ученого и общественного деятеля Алексея Яблокова, собирающая ведущих ученых и экологов России. На ней царили совсем другие настроения.
Центр экологической культуры — организация новая, созданная в июне нынешнего года. Однако ее учредитель и руководитель Рашид Исмаилов — человек в экологической проблематике весьма искушенный. Он не только возглавляет Общественный экосовет при губернаторе Ленинградской области, но и является руководителем еще чуть ли не двух десятков экологических общественных советов и организаций России как регионального, так и федерального значения. В частности, возглавляет «Российское экологическое общество», а совсем недавно стал председателем Общественно-экспертного совета по нацпроекту «Экологическое благополучие».
На просьбу MR7 привести примеры экологического экстремизма в Ленинградской области Рашид Исмаилов ответил:
— Их сейчас нет. Но есть случаи, где до него один шаг.
Заметим, что термин «экологический экстремизм» отсутствует в российском законодательстве. Это в немалой степени сказалось и на позиции экспертов: создалось впечатление, что данное явление каждый из выступавших понимает по-своему. Более того, как пояснила одна из докладчиков — доцент кафедры юриспруденции Сибирского госуниверситета геосистем и технологий,судебный юрист Юлия Саенко, назвать гражданина экстремистом, в том числе и с приставкой «эко», можно только после решения суда. А поскольку ни в Петербурге, ни в Ленобласти, ни в России подобного прецедента не было, дискуссия вообще теряет актуальность.
И последнее: в конференц-зале на 70 мест присутствовало порядка десятка журналистов. Между тем у дверей Домжура стояли несколько приехавших из области активистов, желающих принять участие в дискуссии. Их попросту не пустили…
