Сильвио Данини — «Наш архитектор» для императора и революционных рабочих. Как в Петербурге праправнук великого зодчего продолжает сохранять память города

Семейная традиция создавать

Андрей Козлов — специалист по экспозиционно-выставочной деятельности Памятного зала Монумента Героическим защитникам Ленинграда, автор ряда проектов, о которых можно сказать так: впервые в истории. Каждый год в Памятном зале Монумента проходят как минимум пять выставок, которые высвечивают новые и важные эпизоды в хронике блокады Ленинграда.

— Если не продолжать исследовательскую работу и поиски, то со временем даже самые, казалось бы, известные моменты и события Великой Отечественной войны могут быть забыты навсегда, — считает Андрей Козлов.

К блокаде Ленинграда у него особое отношение еще и потому, что семья его прапрадеда переносила все тяготы осады города. Сам Сильвио Данини погиб от истощения в январе 1942 года на 74-м году жизни. Его жены Веры Антоновны не стало в 1944 году в эвакуации в городе Черепаново Новосибирской области.

— В Доме архитекторов на улице Большая Морская установлена мемориальная доска в память о зодчих Ленинграда, погибших на фронтах Великой Отечественной войны и в осажденном городе. На ней высечено имя вашего прапрадеда Сильвио Данини. Вы работаете в филиале Государственного музея истории Санкт-Петербурга, посвященном событиям войны. То, что вы занимаетесь историей блокады — случайность или всё же предопределенность?

— Наверное, и то, и другое. До того работал в Москве в масштабном мультимедийном проекте «Дороги России». Мы разрабатывали электронный Атлас достопримечательностей, призванный показать исторические, духовные, природные богатства России через объекты культурного наследия. Не все сегодня имеют представление о том, какой была наша страна, что происходило до революций 1917 года и после. Проект эти пробелы восполнял — я, например, открыл для себя очень многое.

Когда проект закончился, принял решение вернуться в родной город. Произошла удивительная вещь: вскоре после возвращения однажды ночью я гулял по Петербургу и оказался на Московском проспекте возле скульптур Монумента Героическим защитникам Ленинграда. Это место поразило, открылось как будто с другой стороны. И вдруг через две недели раздался звонок: мне предложили работать в Памятном зале Монумента…

Родители рассказывали о наших корнях — и по материнской, и по отцовской линиям. И рос я в окружении старинных портретов, предметов и мебели. Но только когда окончил учёбу в Русской Христианской Гуманитарной Академии, стал взрослым, начал по-другому воспринимать прошлое семьи, города, России. Понял, что через родных людей, которые многое сделали для отечества, можно больше узнавать, получать ответы на свои вопросы.

— Расскажите, пожалуйста, о своей семье.

— Мой прапрадед Сильвио Данини — сын мантуанского (из герцогства в Италии — ред.) оперного певца Амброджио Данини, который в 1840 году приехал на гастроли в Одессу и остался в России навсегда. В дальнейшем он занимался исследованием и преподаванием итальянского языка. Сильвио Данини родился в Харькове, рос в большой многодетной семье. У самого Сильвио Амвросиевича было четверо детей. У каждого из них жизнь складывалась по-разному. Наша ветвь идет от дочери Виргинии. У Виргинии в браке с Сергеем Квашниным-Самариным в 1926 году родилась дочь Елена, через четыре года появилась на свет Мария. Мой отец Андрей Козлов — сын Елены. Елена Сергеевна закончила после войны Ленинградский инженерно-строительный институт, вышла замуж. Они с супругом почти всю жизнь работали в институте «Ленгипрогор».

Её супруг Владимир Александрович Козлов, мой дедушка, был человеком удивительным. Во время Великой Отечественной войны он, кадровый военный, попал в окружение и был пленён. Совершив побег из концентрационного лагеря на территории оккупированной Украины, попал в плен ещё раз. Его отправили в концлагерь на территории Норвегии. Все эти события дедушка переживал вместе с двумя близкими друзьями. В лагере он лечился в госпитале, и там у него случилась любовь с норвежской медицинской сестрой Гунворью Ховик, знавшей русский язык.

В 1944 году дедушке и его двум товарищам удалось совершить побег и вернуться в СССР через Швецию и Финляндию. Помню, как в детстве к нам домой не раз приезжали брать интервью журналисты — дедушка рассказывал о войне и вспоминал эту историю. Сейчас мы вместе с царскосельским издательством Genio Loci готовим к публикации воспоминания дедушки Володи.

Мой отец Андрей Владимирович Козлов закончил механико-математический факультет ЛГУ, работал сначала младшим научным сотрудником в лаборатории аэрометодов Министерства геологии СССР, позже — научным сотрудником НИИ мостов Министерства путей сообщения СССР. Мечтал стать священником, но в 1980-е имевшим высшее образование не разрешали поступать в Духовную семинарию. После распада Советского Союза мечта сбылась — отец стал священником Чесменского храма Рождества Иоанна Предтечи в Петербурге. Отец ушёл из жизни в возрасте 54 лет. Он был разносторонней личностью, серьезно изучал архитектуру мира, любил искусство и разбирался в нём. Наша семья много путешествовала.

Моя мама, Мария Сергеевна, родилась в Москве, её отец также был военным, а мать — архитектором и живописцем. Мама окончила Московский архитектурный институт, приехала в Ленинград, когда вышла замуж.

У меня есть две сестры и брат. Брат Николай — священник, служит в деревянном храме вблизи станции «Купчино». Николай вплотную занимается подготовкой к постройке большого каменного храма на углу Дунайского и Витебского проспектов.

Самая старшая, Вера, занимается проектами, связанными с набором персонала. Самая младшая из нас — Люба, она профессиональный музыкант. В нашей семье, к слову, с детства воспитывался вкус к музыке. Родители считали, что умение игры на музыкальном инструменте необходимо каждому человеку. Прапрадед Сильвио Амвросиевич тоже любил музыку, играл на мандолине.

Вид на электростанцию в Царском селе в 2023-м и в начала XX века (до 1917 года). Построена в 1896-1898 годах по проекту Сильвио Данини. Фото: из семейного архива Андрея Козлова

От сотворения Царского Села до гибели в блокадном Ленинграде

— Какие чувства вы испытываете, когда думаете о своем прапрадеде?

— Величину личности прапрадеда, масштаб его дел осознал, наверное, только тогда, когда мой отец написал книгу о нём: «Сильвио Данини. Материалы к творческой биографии». Она вышла в 2010 году. Отец трудился над ней очень долго и тщательно, собирал информацию в архивах, ходил туда каждую свободную минуту.

В судьбе Сильвио Амвросиевича сочетаются важнейшие и трагические события XX столетия. В конце своего непростого пути он оказался в осажденном Ленинграде. Всегда и много трудился, взял отпуск всего один раз в жизни. Придворным архитектором стал тогда, когда ему еще не исполнилось и тридцати. С 1896 по 1917 годы был архитектором Царскосельского дворцового управления. Император Николай II называл его «наш архитектор».

По проектам Сильвио Данини было построено или перестроено около сорока зданий в Петербурге и Царском Селе. Под руководством своего учителя Александра Федоровича Красовского вёл работы по реконструкции в Зимнем дворце — занимался электрификацией, центральным отоплением, создавал интерьер комнат в то время, когда будущий император был цесаревичем Николаем Александровичем. Сейчас от этого интерьера практически ничего не осталось.

Наш город воспринимаю, как самый большой в мире музей под открытым небом — возможно, благодаря нашим родственникам, жившим и творившим тут? Петербург видел столько событий, прошел революции, войны, которые меняют поверхность земли и человеческую жизнь. Для меня Город — своеобразный мост, переход от истории родителей, нас и наших детей к нашему настоящему и будущему.

Дневников, воспоминаний прапрадед не оставил, и я часто размышляю: о чём он думал в те труднейшие дни, когда Российская Империя проживала свои последние дни? Каким было его мировоззрение? Менялось ли оно? Мне хотелось бы обо всём этом знать, понять мотивацию, однако непосредственные его мысли остаются нам недоступными.

После революций 1917 года Сильвио Данини принял решение остаться в России. В целом человек никогда не может знать, правильное решение он принимает или нет. Возможно, внутренняя верность самому себе, своей семье или каким-то невидимым вещам — культуре, вере, христианству, представлению об эстетике, о добре, — это то, что вело прапрадеда по неопределенности жизни. И поддерживало — в экстремальные моменты в том числе.

Оставшись в стране, Сильвио Амвросиевич отдавал силы советскому строительству. Сначала какое-то время был без работы. Потом прапрадед трудился в ГОЭЛРО — создавал первую советскую электростанцию Свирьстрой. Ему довелось заниматься планировкой города Подпорожье, обустраивать интерьеры в ленинградском Доме Советов, переоборудовать электростанцию в Уткиной Заводи.

— Сильвио Данини удалось избежать ареста в самые страшные времена, начиная с прихода большевиков к власти и заканчивая 1930-ми годами. Он опасался репрессий?

— Не знаю. Возможно, опасался. Ведь ему довелось жить в опасную, кровопролитную эпоху. Сохранилось великое множество семейных фотографий, прапрадед и сам замечательные делал снимки, но при этом в домашнем архиве не имеется ни одного его снимка с лицами высочайшего двора. Думаю, это неслучайно.

После революции семья лишилась значительной части своего имущества, собственную дачу на Павловском шоссе семье Данини сдавали в аренду. На рубеже 1920-х голодали, как и многие. Выручал свой огород.

Дочь Сильвио Амвросиевича Виргиния, моя прабабушка, в своих воспоминаниях описывала случай, когда её отца в непростой ситуации поддержали рабочие, которые ранее трудились на его объектах. Виргиния с детства часто бывала на стройках вместе с отцом, видела, как он общается с рабочими. Строители очень уважали архитектора, несмотря на его строгость. И в знак благодарности помогали.

— В прошлом году была выпущена в свет книга воспоминаний Виргинии Сильвиевны «Жизнь Сильвио Данини. Воспоминания дочери». Что в её рассказах поразило лично вас?

— Прабабушка родилась в 1903 году. После окончания Великой Отечественной войны работала в библиотеке Ленинградского инженерно-строительного института. Написать воспоминания решила в 1960-х по просьбам друзей. Ведь из-за разрушительной силы времени многое может оказаться забытым. Поэтому мы очень рады изданию — книга как бы поворачивает время вспять, не дает уйти навсегда фактам и деталям ушедших эпох.

Виргиния Сильвиевна рассказала в воспоминаниях о жизни семьи до революции, во время и после двух войн. Прабабушка писала на языке, на котором выучилась говорить ещё в детстве. Меня очень удивил этот язык — подробная, витиеватая, непринужденная дореволюционная речь. Описание революционных событий, затем будней блокады этим языком потрясает, это необычное сочетание.

Прапрадед с семьей до Великой Отечественной жил в служебной квартире в доме № 102 рядом с электростанцией на набережной Фонтанки. Немцы бомбили этот район, пытаясь попасть в электростанцию, хотя с поздней осени 1941 года она уже не работала.

Сильвио Данини справедливо предполагал, что дом рядом с электростанцией может быть разрушен, поэтому часть вещей и архива раздал на хранение знакомым. После смерти прапрадеда его семья эвакуировалась из Ленинграда. Когда вернулись, квартира на набережной Фонтанки оказалась занятой другими людьми. Некоторые документы из семейного архива были утрачены. Но часть вещей, фамильный рояль фирмы «Рениш», а также множество фотографий, рисунков и чертежей сохранились. Многие документальные материалы опубликованы в вышедшей книге.

Опасно жить, не чувствуя

— Можно сказать, что вы продолжаете дело прабабушки Виргинии Сильвиевны. Благодаря вам и вашим коллегам блокада Ленинграда открывается с разных и неизвестных ракурсов. Музыка осажденного Ленинграда, художники Великой Отечественной войны, православная вера в годы блокады — далеко не полный список значимых проектов Памятного зала…

— Сейчас такое время, когда многие не хотят испытывать глубоких или сильных переживаний. Лучше ничего не чувствовать — так считают некоторые. Мне кажется, так жить опасно. Хочется, чтобы наш музей заставлял уходить от состояния покоя и стабильности души. Самое ценное, что может быть в отношении блокады Ленинграда — сопереживание. Если это чувство будет вызвано, значит, плод есть, и мы работаем не напрасно.

События такого масштаба, как блокада, помогают пролить свет на самих себя, дают некое духовное откровение. Статистика, числа, связанные с Великой Отечественной войной, как мы знаем, сегодня уже озвучены. И, к сожалению, не у всех они оставляют отзвук в душе. Стал задаваться вопросом: как можно рассказать о блокаде иначе? Понял, что нужно говорить не через число, а через искусство, через образ. Потому что в сравнении с числом это живое.

Когда работаю над новой выставкой, спрашиваю себя — что в человеке является определяющим, что ему нужно делать, чтобы оставаться человеком, на какие силы опираться, чтобы не превращаться в существо, которое движимо только внешними причинами? И отвечаю себе: спасти могут искусство и культура. Как и было в годы той страшной войны. Многие ленинградцы шли в той невероятно тяжёлой ситуации на работу или за водой, читали про себя «Медный всадник» или другие великие стихи, и они давали им силы идти.

— Какие новые проекты готовите?

— Хотим дальше прорабатывать тему художников, которые жили и работали в Ленинграде во время войны. В фондах нашего музея хранится много их рисунков и картин, которые не выставлялись никогда.

Готовим также выставку, посвященную Музею обороны Ленинграда, созданному в 1944-м и закрытому в 1953 году, а также памятникам Зелёного пояса Славы. У нас в экспозиции есть предметы из того самого музея, который был разгромлен властями в 1949 году. Посетители нередко задают вопрос, где находятся остальные его реликвии. К счастью, огромное число бесценных экспонатов, в том числе подлинник известного дневника Тани Савичевой, — хранятся в фондах Государственного музея истории Санкт-Петербурга. Планируем показать предметы того Музея, не выставлявшиеся с 1940-х.

— И ещё вопрос. Прошлый год в Петербурге и Пушкине был объявлен годом Сильвио Данини. Проходили конференции и другие мероприятия. Есть ли новые материалы, связанные с наследием вашего прапрадеда, или удалось всё изучить и обо всём рассказать?

— Работы, очевидно, ещё много. Год Данини был проведён совместно с царскосельским отделением Ротари-клуба, Историко-литературным музеем города Пушкина и Государственным музеем истории Санкт-Петербурга. Мы определили дальнейшее развитие дискуссии о наследии Данини — это поиск возможностей для восстановления первоначального облика его построек, утерянного в советский период. Ведь детали художественного оформления зданий авторства Данини во многом определяют восприятие Пушкина и жителями, и гостями, переносят нас в одно из самых красивых творений России конца XIX — начала XX века, — в Царское Село, резиденцию императора Николая II.