Узнаваемый почерк петербургского уличного искусства

Сейчас «Стрит-арт хранение» — это примерно 200 работ художников с уличным бэкграундом из Москвы, Петербурга, Нижнего Новгорода, Екатеринбурга и Самары, аккуратно разместившиеся на вертикальных и горизонтальных стеллажах в одном из помещений Севкабеля. В планах — за два года собрать коллекцию живописи, скульптуры, графики и книг стрит-артистов из 15 крупнейших городов.

Среди петербуржцев в коллекции уже представлены Максим Има, Миша Маркер, Никита Дусто, Саша Трун и многие другие. Их работы уже несколько лет можно встретить не только на стенах домов, но и в выставочных залах крупнейших музеев Петербурга.

Пока в пространстве проводятся лишь редкие экскурсии, и перед одной из них мы и поговорили с Алиной.

— Петербург, наверное, единственный город, где можно найти музей уличного искусства, институт исследования стрит-арта, а теперь ещё и открытое для посещения хранилище работ уличных художников. Даже в Русском музее выставлялись работы художников с уличным бэкграундом. Это какая-то наша местная особенность — загонять в рамки музея то, что изначально создавалось, чтобы существовать на улице вне всяких рамок? И какое оно, уличное искусство в нашем городе?

— В Петербурге особенная ситуация, поскольку сам город — музей под открытым небом. Здесь очень сильная академическая школа, поэтому вот эта тенденция к накоплению и собиранию в Петербурге, привлечению исследовательских и кураторских сил понятна. И кроме того, в нашем городе специфическая ситуация с уличным искусством, потому что его сравнительно немного. Если мы приедем в Нижний Новгород, Екатеринбург или Владивосток, то там уличное искусство буквально на каждом шагу.

А у нас, с одной стороны, идет систематическая борьба за то, чтобы оно было, а с другой, со стороны администрации города нет шагов навстречу, чтобы появлялось больше согласованных работ. Поэтому уличное искусство очень локализуется. Узнаваемый почерк петербургского уличного искусства — это стикеры, плакаты, какие-то небольшие интервенции.

— Вы только что назвали два города, которые спорят между собой за звание столицы стрит-арта: Нижний Новгород и Екатеринбург. Во многом, как мне кажется, этому способствуют фестивали стрит-арта, которые там проходят: «Стенограффия» и «Карт-бланш» в столице Урала и «Место» в Нижнем Новгороде. Почему Петербург в стороне от фестивальной жизни?

— В Петербурге есть свой фестиваль. Это фестиваль авторской наклейки, который то ли в этом, то ли в прошлом году отмечает свое десятилетие, но это такая очень локальная и очень андеграундная история, где собираются художники в области стикер-арта. Большие фестивали, как я думаю, не проходят здесь, потому что невозможно согласовать большое количество стенок для работ за ограниченное количество времени — очень простая тривиальная причина. Чтобы провести масштабный фестиваль, должна быть открытость и готовность администрации города, чтобы за несколько месяцев выделить большое количество интересных объектов. В Мурманске проходили фестивали, да и вообще во многих городах. В Москве уже очень много лет проходит биеннале уличного искусства «Артмоссфера». В нашем городе, действительно, ни разу такого опыта ещё не было.

Теги — на стенах, улучшения — на районе

— Петербургский уличный художник Максим Има в одном из своих интервью сказал, что о развитости культурной жизни в городе можно судить по количеству тегов (подписей граффитистов) на стенах домов. И в этом смысле центр Петербурга не дает усомниться в том, что мы действительно в культурной столице.

— Да, безусловно, это очень заметно. Вообще считается, что в любом крупном городе есть уличное искусство. Это определяется людьми, которые там живут. Какой-нибудь небольшой город, где есть одно монопредприятие, на котором нет молодежи, скорее всего, будет относительно чистым от уличного искусства. Но чем больше город, чем больше разных людей там живет, тем больше потребность у этих людей быть услышанными и тем больше они используют в том числе и публичное пространство для этого.

— При этом теги на стенах, в отличие от масштабных муралов, в основном как раз и вызывают негатив у людей, не интересующихся уличным искусством. Можете вспомнить пример, когда мнение общества удалось изменить?

— Мне кажется, самый удачный кейс — это Барселона, в которой долгое время боролись с граффити. Там каждый магазин закрывается металлическим рейлом. И на них оставляли десятки, сотни надписей. В один момент владельцы магазинов начали платить минимальную денежку художникам, чтобы они эти металлические рейлы расписывали отдельными завершенными работами. И через несколько лет весь исторический центр Барселоны вечером и ночью стал превращаться в галерею уличного искусства. Это повлияло на то, что случайных тегов стало сильно меньше. А ещё это стало альтернативной причиной приезда в город не только поклонников модерна Гауди, но и уличного искусства.

Если говорить про Россию, то у многих художников есть серии работ, которые называются «Улучшение на районе», поэтому не стоит считать, что уличные художники — это только вредители. Например, у екатеринбуржца Тимофея Ради была серия работ, когда он отдирал фанерки с нелегальной рекламой и переделывал их под скворечники, а затем вешал на деревья. Очень нежная и трогательная история. Реклама, накатанная на ПВХ, — это плохо, а скворечник из неё же — это хорошо и польза для всех. Или в Москве есть такой художник, как Кирилл Кто, у которого была серия работ, в которой он в течение ночи на всех кондиционерах на фасадах зданий оставлял маркером надпись «Торчит и капает», обращая внимание горожан на то, что размещенные на фасаде здания кондиционеры в общем имеют вот эти два очень неприятных свойства: они торчат, и они постоянно капают, пока ты идешь по улице.

— Да, тут сразу вспомнилось, как художники из петербургской команды DobroCrew на Байконуре расписали недостроенный «Буран», и все сразу озаботились судьбой этого космического челнока, гниющего в казахской степи. Или история, когда уже упомянутый Максим Има разрисовал лепнину в заброшенном ДК фабрики «Большевичка», и после недовольства сим «актом вандализма» со стороны горожан власти также вспомнили про это здание.

«Мы совсем не стремимся быть Лондоном»

— Если сравнивать отношение властей Петербурга и Москвы к стрит-арту, то мы видим, как, например, Дмитрий Aske украшает своими витражами Ленинградский вокзал, один из самых известных в мире стрит-арт художников Шепард Фейри в течение нескольких лет создает согласованные муралы в столице, а Петербург как будто вообще вне этой истории. Почему так?

— В первую очередь, я думаю, это потому, что в Москве чиновники, администрация поняла, какие есть бенефиты от современного уличного искусства в городе. Именно свободного, независимого, экспериментального, которое бы совершенно иначе заявляло о Москве. У Москвы была амбиция стать одной из главных мировых столиц — современной, экспериментальной, интересной не только в рамках нашей страны, но и вызывающей зависть у всех наших соседи. У Петербурга такой амбиции нет. Мы в первую очередь музейный город, мы всё храним и всеми силами ничего не меняем. Наверное, самый такой банальный пример — это Охта-Центр, который пытались построить вблизи исторического центра, в итоге перенесли в Лахту, но он всё равно виден с разных точек. Тем не менее в сознании консервативной части горожан и администрации города это было отнесение на задворки. Как бы современный город должен находиться где-то там, отдельно, и мы совсем не стремимся быть Лондоном, где рядом со зданиями XVII века соседствуют экспериментальные постройки лучших архитекторов XXI-го.

— Раз уж вы упомянули Лондон, то там власти выделили целый район — Шордич, в котором уличные художники могут свободно рисовать, не опасаясь проблем с законом и того, что их работы через несколько часов закрасят. В Петербурге депутат ЗакСа Денис Четырбок несколько лет назад тоже продвигал идею по выделению площадок, где стрит-артисты могли бы легально рисовать. Но потом началась пандемия, и из сотни обещанных стен райтеры получили гораздо меньше. Может ли эта инициатива, если она будет когда-нибудь реализована, как-то привести к компромиссу между художниками и недовольными жителями?

— Это не решит проблему полностью. Смотря какую задачу мы преследуем. Если мы думаем, что, выделив одну стену в городе, мы сделаем его абсолютно чистым от тегов, стрит-арта, граффити, стикеров и так далее, то, конечно, этого не произойдет. Но, безусловно, часть художников, которые захотят оттачивать свои навыки и просто рисовать, тренироваться, учиться владеть баллоном в безопасном пространстве, будут пользоваться этой стеной. Точно так же, как и с заброшенными заводами, которые тоже активно используются ребятами в качестве холстов. Они там собираются, рисуют. Но там нет заявки, что мимо будут проходить тысячи людей. Но в качестве времяпрепровождения, тренировки, поиска стиля, да и вообще возможности сделать что-то не за 20 минут, а за продолжительное время — это перспективно. Но не стоит пребывать в иллюзии, что после этого город очистится от уличного искусства.

Кроме того, уличное искусство очень сайт-специфично — ему очень важно место. Если мы предоставим художнику только серый прямоугольный забор, то это, конечно, может стать для художника вызовом попробовать раз или два что-то сделать зрелищное. Но сама фактура города дает вдохновение. В том же Нижнем Новгороде уличные художники начали активно бороться за сохранение деревянного зодчества в городе, потому что деревянные заброшенные дома были первыми холстами для них. Заброшенные, закрытые забором, эти деревянные дома начали вдохновлять авторов, и со временем они поняли вообще важность этих построек, и по сути уличные художники стали градозащитниками, просто в нелегальном поле. Они постоянно обращают внимание на то, как бездушно и безразлично власти относятся к домам.

— В прошлом году закончилась история вокруг портрета Хармса на улице Маяковского на доме, где он жил, работы Паши Каса и Павла Мокича. Несмотря на то, что мурал успел стать одной из достопримечательностей города, его все же закрасили. А вместо граффити власти предложили включать по вечерам световые проекции на эту стену, даже конкурс объявили на лучший вариант проекции. Вам что-нибудь известно об этом?

— Что касается результатов конкурса, то я ничего о них не слышала, но понятно, что сейчас в городе есть тенденция создания световых проекций. Но всё, что я видела, это какие-то картинки из интернета, которые проецируются на стены, и они не имеют никакого отношения ни к современному искусству, ни к переосмыслению. Это просто портрет какого-то условного Ломоносова, который светится на стене. Что он несёт? Какую он дарит эмоцию жителям? Я не знаю.

Очень устойчивое направление в искусстве

— Я для себя не раз отмечал, что ни в одной другой стране я не видел столько работ, в основе которых был бы текст, а не художественная составляющая. Можно ли сказать, что российской уличное искусство текстоцентрично?

— У меня как раз неделю назад была очень специфичная группа на экскурсии в «Стрит-арт хранении». Это были дамы-краеведы, скажем так, не относящиеся к категории молодежь. И они мне говорят: «Почему это всё так некрасиво? Ты на это смотришь, и глаз не радуется». И я нашла аналогию, что в принципе русское искусство — оно чаще про смыслы, а не про визуальную красоту. И мне кажется, что здесь очень синхронится все с музыкой, с тем же самым русским и позднесоветским роком. Если мы попытаемся разобрать его на детали, то и петь они не очень умеют, и музыку можно лучше сводить, играть как-то виртуознее, но это в первую очередь про смыслы и про искренность. И эта искренность в итоге переходит в концептуальную символическую форму.

— Если после нашего с вами разговора читателю захочется побольше узнать о петербургском уличном искусстве, то какие места в городе вы бы ему посоветовали?

— Мне кажется, что традиционно это Васильевский остров, тут ничего не поменялось: маленькие линии и тесные проходные дворы всегда были очень благодатной почвой для стрит-арта. И если гулять по Васильевскому, то здесь буквально каждую неделю можно наблюдать что-то новое в плане уличного искусства и граффити-культуры. Я не буду рекомендовать пытаться попасть на всякие заброшенные предприятия и заводы.

— Если взять афишу последней выставки «Ау», проходившей в музее стрит-арта в 2021 году, то едва ли не половина из перечисленных там авторов сейчас находится не в России. Один из основателей фестиваля «Карт-бланш» Слава PTRK где-то на Балканах, создатель фестиваля «Место» Никита Nomerz недавно был в Турции. С одной стороны, это экспансия российского уличного искусства на стены городов по всему миру, а с другой, не приведет ли это к закату стрит-арта в нашей стране?

— Да, часть художников уехала или переместилась, но нельзя говорить о том, что уличное искусство в России исчезнет. Недавно общались с коллегами из разных городов, кто наблюдает ситуацию на своих местах, и они говорят, что за последний год появилось большое количество новых авторов, и, возможно, часть из них пока не такого высокого уровня, как прежние, но это вопрос количества работ и разработки собственного стиля.

Эта тенденция налицо. В этом году была выпущена «Энциклопедия уличного искусства Нижнего Новгорода», есть новости, что создается аналогичная энциклопедия в Екатеринбурге. Это такой тренд: нужно не только создавать, но и документировать. Уличному искусству в России уже 30 лет, по всему миру — 60, и в сравнении с импрессионистами, век которых был всего два десятилетия, это очень устойчивое направление.