Работали на износ 

По словам командира отряда Валерии Верховодко, всего в Турции в последние дни работали примерно 150 команд добровольцев из разных стран и ещё множество турецких спасателей. Однако процент людей, кого удалось извлечь из-под завалов живыми, был очень мал. По данным, которыми Верховодко владеет сейчас, международные команды добровольцев спасли в стране 211 человек. Тех, кого вытащили уже погибшими, — почти 600. Еще более 800 человек добровольцы продолжают искать. Данных по конкретному городу пока нет.

Петербуржцы прибыли в Турцию 8 февраля. Вечером того же дня их транспортировали в город Адыяман. Это один из самых пострадавших городов. Его население — примерно 250 тысяч человек. По оценкам Валерии Верховодко, примерно четверть всех зданий города была разрушена.

Петербуржцы изучили зону площадью примерно 9 квадратных километров. Работали всеми возможными методами: ориентировались на слова очевидцев, данные техники, знаки, подаваемые собаками. Всего в Турции работали 33 человека из Петербурга, в том числе пять кинологов с собаками. Вылетели все, кто сумел сделать это оперативно, отложив другие дела. Работали на износ, но живых под завалами в городе почти не осталось.

Смотрите фото из Адыямана в галерее:

«Я не хотела найти там ребёнка!»

Александра Шипилова, отвечала за деблокировку зданий:

— Я работаю в Леноблпожспасе в Кировске, поэтому отпустили в Турцию меня без проблем. Муж и 14-летняя дочь тоже поддержали. Муж уже привык к моей деятельности. Я ведь еще по субботам заступаю на суточное дежурство в добровольной пожарной команде, на сборы езжу несколько раз в год. Мама сначала была против, отговаривала меня, но я ей сказала, что у нас там слаженный отряд, я буду в безопасности с ребятами. В Турции я старалась каждый вечер выходить на связь с семьей, чтобы они не тревожились. Но когда вернулась, выяснилось, что они, конечно, очень переживали.

Когда мы летели в Турцию, я, честно скажу, не была уверена в том, что отреагирую спокойно на то, что могу там увидеть. Но в итоге эмоционально всё прошло стабильно. Хотя, конечно, было очень тяжело. Мы разбирали завалы, искали людей, и нам доводилось раскапывать и детские комнаты. И я помню, как не хотела найти там ребёнка. Так, мы раскапывали комнату 14-летней девочки (она погибла), ровесницы моей дочери. Там происходит мощная переоценка ценностей. Ты понимаешь, как хорошо, что твои родные живы, у тебя есть, где жить и что есть. А люди потеряли всё. Их жизнь разделилась на до и после. Да и наша жизнь с этим опытом так разделилась.

Когда мы приходим на завал, практически на каждом были люди, которые жили в тех домах. И очень хорошо, когда они могут нам рассказать о планировках жилья и о том, где, предположительно, могут быть люди. И мы по этим свидетельствам проводим разведку. Сначала высматриваем полости, затем осматриваем их камерами. Если там есть шанс найти человека, начинаем разбирать, раскапывать, выдалбливать, снимать плиты техникой… Есть разные методы работы, порой можно разгрести только руками: кувалдами, лопатами…

Мы общались через переводчика с людьми. Они, конечно, все надеются, что их родного найдут живым, но они ждут результата любого. Им важно, чтобы тела извлекли как можно скорее. Людей жалко. Многие приходили, плакали, впадали в истерику. Мы старались поддержать.

Очень много в городе оказалось бездомных животных, которые раньше были домашними. Идёшь по разрушенному городу и видишь котиков, которые идут на место, где стояли дома, в которых они жили, и плачут там. Но люди животных не бросают, их подкармливают, стараются помочь.

«Горе везде одинаковое»

Татьяна Горбовцева, работала на обследовании и деблокировании зданий:

— У меня очень хорошее руководство, оно адекватное, знающее, чем я занимаюсь. Меня отпустили без проблем. А дети уже взрослые.

В Адыямане я осознала, что люди везде одинаковые и горе везде одинаковое. Это было очень тяжело. Я находила тела. Там у них есть национальная особенность, что женское тело должны забирать женщины. Мы с девочками забирали… Тяжело.

Сейчас там все сворачивается, работает тяжелая техника. Город приходит в себя. Мы уезжали — уборщики на улицы вышли. А когда только приехали… катастрофа. Развалины, развалины, развалины, люди на улицах. Орущие скорые. Звук работающей техники. В другой мир попали, в какой-то страшный фильм.

«Вода — ценнейший ресурс»

Анна Голованова, отвечала за организацию быта:

— Когда мы приехали в Адыяман, первой задачей было найти место, где будет относительно безопасно, потому что никто не исключал возможности новых подземных толчков и разрушения зданий. Мы старались встать как можно дальше от домов, которые уцелели. Нашли такое место, выгрузили лагерное оборудование, развернули кухню — это у нас обычная плитка на газовых баллонах. Моей задачей было обеспечить всех едой и горячей водой, чтобы были палатки и хотя бы относительный порядок в лагере, чтобы люди могли отдыхать. Ведь даже кратковременный отдых — важное условие для эффективной работы.

Первую ночь я с помощью коллег разбирала наши вещи, чтобы понять, всё ли взято, расставляла их по местам, чтобы было удобно брать при необходимости. Сначала у нас не было газа, потому что с собой мы его не привезли. Поэтому были без горячего питания, обошлись бутербродами. А потом местные жители нам помогли, и всё наладилось.

Первые сутки готовила я, потом приехали коллеги, которые взяли кухню на себя. У нас, конечно, не было никакого централизованного питания. Ели так: у кого появилась минутка, зашёл на кухню и поел. Там стояли кастрюли с едой, с горячей водой, термосы с кипятком, в доступе печенье и бутерброды.

Был рукомойник, чтобы мыть руки. Мыло привезли с собой. Но воду берегли, потому что она там была только питьевая, а это — ценнейший ресурс в зоне землетрясения.

«Это не декорации»

Татьяна Скородумова, занималась разбором завалов; в Петербурге Татьяна руководит службой спасения животных «КошкиСпас»:

— Мы стали свидетелями того, как спасали кошку 9 февраля. Около нашего лагеря было неразрушенное здание, и на верхнем окне сидела кошка, мяукала всю ночь. Ей было не спуститься. И мы увидели, как подъехал кран с люлькой и местного жителя подняли на этом кране. Он снял кошку и выпустил её на земле. Животным там помогают. Организованы специальные пункты помощи для тех, которые остались без хозяев. Их лечат, кормят. Мы слышали в новостях, как на восьмой день из завалов достали живую кошку.

Меня потряс масштаб разрушений. Когда человек видит это только по телевизору — это картинка. А на месте ты понимаешь: это не декорации, откроешь глаза — и увидишь то же самое. Город без света, без канализации, без воды. Люди остались просто на улице и согреваются только кострами. Свет на улицах — только фары от машин и сигнальных устройств. Бесконечный поток скорых и шум техники. Мы, конечно, были готовы, понимали, что едем в зону землетрясения, но реальность превзошла все ожидания.

В генконсульстве Турции в Петербурге по-прежнему собирают гуманитарную помощь для пострадавших в землетрясении. Список вещей, которые принимают для отправки в Труцию, опубликован на странице дипведомства в соцсетях.