Магистранты НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург Софья Сенич и Григорий Кузьменко создали шрифт, повторяющий почерк Ахматовой 1950-х. Да, у поэта манера письма (не только творческая, но и вполне прикладная) менялась несколько раз за жизнь. А проект студентов помогает изучать архивы Ахматовой. Поговорили с ребятами об их исследовании, рукописях, которые не горят, но ветшают и «подделках» гимназисток.
* называть себя поэтессой Анна Ахматова категорически запрещала, только поэтом.
— О чём и зачем ваш проект? Это для развлечения или он может быть полезен?
Софья Сенич: Наш проект мы придумали во время работы над Виртуальным музеем дизайна. Когда мы с другими студентами ходили в Центральный государственный архив литературы и искусства, нам показывали сохранившиеся рукописи петербургских поэтов и писателей. В их числе были и рукописи Анны Ахматовой. Мы увидели документ «Автобиография». Точной даты, когда она была написана, нет, но эксперты считают, что это 1950-1960-е годы. Нас заинтересовали рукописи, работа в архивах и личность самой Ахматовой. После этого ходили на тематические экскурсии в Музей Ахматовой в Фонтанном доме, связывались с научными сотрудниками и смотрели сохранившиеся работы в архиве самого музея.
Проблема в том, что рукописи с каждым годом ветшают — это неизбежно, бумага и чернила рано или поздно теряют свои свойства. Наша цель — сохранить почерк известных петербургских деятелей культуры как часть творческого наследия в цифровом формате, оцифровать буквы с оригинальных автографов поэтов и писателей и сохранить всё это в виде шрифта.
Софья Сенич и Григорий Кузьменко. Фото: Медиаком в питерской Вышке
Использование шрифта поможет найти особенности в почерках известных деятелей культуры, поближе познакомиться с их пометками и письменными элементами черновиков, а также самостоятельно попробовать набрать любимые стихотворения шрифтом, имитирующим почерк поэтов и писателей.
Экспозиции были созданы командой студентов образовательной программы «Медиапроизводство и медиааналитика» НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург. Реализовать проект помог Фонд поддержки инноваций и молодежных инициатив Санкт-Петербурга.
Оцифрованное изображение знака, которым Ахматова обозначала окончание абзаца.
— Какие особенности почерка Ахматовой вы увидели?
Софья Сенич: У Анны Андреевны есть несколько таких интересных элементов. Нам об этом рассказали в Музее Ахматовой. Например, она особым образом оформляла окончание абзаца — что-то похожее на скобку с линией.
В круглом зале музея Ахматовой, в центре экспозиции, можно найти выставленные рукописи — письмо Сталину, черновик автобиографии и записи стихотворений. На полу того же зала нарисована белая спираль — это отражение особой пометки Ахматовой в её черновиках. Так она завершала мысль или абзац.
Оцифрованное изображение знака, которым Ахматова конец рукописи.
У поэта в рукописях можно найти ещё один особенный росчерк — значок, который Анна Андреевна ставила под текстом — в конце рукописи, в завершение главы или абзаца. Несмотря на то, что он выглядит просто, повторить его достаточно сложно.
— Что можно сказать про сам почерк? Как и когда он менялся? Что это может значить?
Софья Сенич: Анна Андреевна Ахматова обучалась в гимназии, где всех учили писать по одному стандарту. Но в течение жизни несколько раз её почерк менялся: в 1920-е был резковатым и заострённым. Буквы «Р» и «Т» были более прямыми. С годами почерк «смягчился», стал более округлым. К 1950-1960-м — таким, про который Бродский писал: «Вы напишите про нас наискосок».
Сама Ахматова также замечала, что почерк её в определённый момент поменялся: «В 1936 г. я снова начинаю писать, но почерк у меня изменился, и голос уже звучит по-другому. Действительно, «по-другому», но перемена не аналогична той, какую мы наблюдали у Пастернака. Перемена здесь — особого рода».
письмо Сталину 1939 года и рукопись 1957 года. Фото: Софья Сенич
— По каким источникам вы изучали почерк Ахматовой?
Софья Сенич: По работам, которые предоставили в ЦГАЛИ, в Музее Ахматовой, также изучали документы архива автографов РГАЛИ и Госкаталога. Изначально первые документы нашли в виртуальном проекте ЦГАЛИ «100 автографов к 100-летию государственной архивной службы России» — в разделе Ахматовой как раз есть оцифрованная автобиография, датированная 1951 годом. Она стала для нас основным документом.
Судьба рукописей Ахматовой сложилась так же трагично, как и её — из-за постоянных переездов и угрозы ареста рукописи и письма, сохранившиеся после войны, Ахматова сожгла в Ленинграде в Фонтанном доме после очередного обыска и ареста сына.
«Отечественная война 1941 года застала меня в Ленинграде. В конце сентября, уже во время блокады, я вылетела на самолете в Москву. До мая 1944 года я жила в Ташкенте, жадно ловила новости о Ленинграде, о фронте. <…> Страшный призрак, притворяющийся моим городом, так поразил меня, что я описала эту мою с ним встречу в прозе. Тогда же возникли очерки «Три сирени» и «В гостях у смерти» — последнее о чтении стихов на фронте в Териоках. Проза всегда казалась мне и тайной и соблазном. Я с самого начала все знала про стихи — я никогда ничего не знала о прозе. Первый мой опыт все очень хвалили, но я, конечно, не верила. Позвала Зощенку. Он велел кое-что убрать и сказал, что с остальным согласен. Я была рада. Потом, после ареста сына, сожгла вместе со всем архивом».
После смерти Ахматовой её архив распределили по двум главным хранилищам страны — ЦГАЛИ (РГАЛИ) и РНБ. То, что есть в Музее Ахматовой, собрано из частных собраний. Проблема ещё в том, что рукописей 1920-х годов сохранилось немного, так как поэт несколько раз сжигала свои архивы. В 1930-е годы Ахматова писала мало, поэтому с этого периода также мало документов сохранилось. В основном автографы относятся к 1950-1960-м годам. Но и на тех рукописях, которые остались, уже начинают выцветать чернила. В оцифрованных документах есть далеко не все рукописи, выдают их в архивах только по запросу и для конкретных исследовательских целей. Но тем не менее, посмотреть черновики, письма и записки Ахматовой можно в Центральном государственном архиве литературы и искусства, на сайте Госкаталога, в Российской национальной библиотеке и в экспозиции Музея Ахматовой, а также на их сайте.
Стена на входе к музею Анны Ахматовой в Фонтанном доме. Фото: Софья Сенич
— В вашем проекте любой может писать почерком Ахматовой. А каким из них, Ахматовой какой поры?
Григорий Кузьменко: Той поры, когда была написана автобиография, с которой мы работали (1950-1960-е — ред.). Всего было три автобиографии — одна из них есть в Музее Ахматовой, можно её увидеть в центральном выставочном зале, другая была в ЦГАЛИ.
Часть заглавных букв, такие как «Ь», «Ъ», «Ы» — наше осмысление того, как могли выглядеть такие буквы, так как примеров написания этих букв заглавными не было.
В рукописях такое не найти, потому что в языке нет слов, которые начинались бы на «Ь» или «Ъ», очень редко на «Ы», но в шрифте обязательно нужны заглавные варианты всех букв. Например, чтобы была возможность набрать слово с зажатием клавиши Caps Lock. Поэтому мы попытались задизайнить эти буквы, опираясь на очертания похожих букв — например, «В» и этих же строчных букв.
Такие открытки можно создать в Виртуальном музее дизайна
Как выглядел процесс работы: получив цифровые копии нужных нам документов, мы принялись за поиск всех букв алфавита и некоторых знаков препинания в нескольких вариантах их написания. Из них мы уже отбирали некоторый «эталон», если можно так выразиться, — варианты с наиболее эстетичными очертаниями и штрихами, которые прослеживаются и в других буквах. Далее мы делали векторные обводки каждой буквы, которые были перенесены в специальную программу для создания шрифтов, где мы конвертировали наши иллюстрации в глифы — графическое представление каждого отдельного символа в шрифте. Благодаря этому могли набирать тестовый текст и видеть, как каждая буква выглядит относительно другой, где нужно убавить или добавить толщину контура, как отрегулировать межбуквенное расстояние у каждой отдельной пары букв, какой выставить интерлиньяж и т. д.
— У вас в проекте можно прочитать про «фальшаки» — подделки текстов Ахматовой, якобы написанные её рукой. А вы сами их видели? Что подделывают? И сложно ли подделать её почерк? Не проще ли выдать за оригинал машинописный текст, например?
Софья Сенич: Сами «фальшаки» мы не видели, но, как нам рассказали эксперты, подделывают обычно стихотворения. Точнее, это даже не подделки в прямом смысле слова. Их не делали для того, чтобы продать и обогатиться, например. Такие «фальшивки» появились из-за непонимания.
Как нам объясняли в Музее Ахматовой, девушки раньше переписывали стихи в альбомы, подписывали в конце автора «Анна Ахматова», не думая, что они создают таким образом фальшивую рукопись, а просто имели в виду, что она автор строк.
А из-за того, что у многих, кто учился в гимназиях, почерк был ну очень похож, отличить невооруженным глазом оригинал от «фальшака» сложно. Чтобы их отличать, нужен опыт для сравнивания с уже признанными подлинными автографами. Ещё важна человеческая подготовка — если есть неизвестные ранее стихи или записи, то нужно сравнивать и анализировать не только с точки зрения почерка, но и психологическую, эмоциональную составляющую. Важно понять, могла ли Анна Андреевна написать какое-либо стихотворения — были ли соответствующие события, переживания, или нет. Если идти дальше, то для определения оригинала есть и химические исследования бумаги, карандаша. И только комплекс мер может выявить, принадлежит рукопись Ахматовой или нет.
Нашим шрифтом, кстати, ничего нельзя подделать, потому что почерк непостоянен и «усредненные» буквы, который мы выбрали в качестве эталона букв для шрифта, всегда будут напечатаны одинаково.
В подделке машинописного варианта, кажется, нет смысла — потому что ценность оригинальных рукописей в том, что у нынешнего поколения есть шанс найти что-то, что еще не издано, не изучено или утеряно. Хотя, учитывая жизнь Ахматовой, на данный момент мы знаем если не обо всех рукописях, то о большей части из них.
Анна Ахматова на коньках. Фото в музее поэта в Фонтанном доме.
— В 2018 году доцент Школы лингвистики НИУ ВШЭ Борис Орехов провёл эксперимент, «научив» нейросеть писать как Ахматова (и другие поэты) — получалось странно, но как будто похоже, и опиралось на «любимые» приёмы авторов. Не хотите с ним скооперироваться и писать как Ахматова, почерком Ахматовой?
— Это было бы интересно, но нам кажется, что это уже заход куда-то очень далеко. Мы не стремимся заменить Ахматову или расширить архив её творчества — наш проект про изучение рукописей, анализ и рефлексию. Сам шрифт — это хороший результат, но важнее то, что в проекте через особенности написания, например, букв «а» мы изучаем не столько почерк, сколько события жизни, которые происходили в жизни Анны Андреевны и целой страны через призму её стихотворений.
