Градозащитники продолжают разбираться в нестыковках в документах и фактических утратах на объекте культурного наследия.
Куйбышевский суд перешёл к рассмотрению по существу иска градозащитников к КГИОП по дому Салтыковой. Но слушать специалиста пока отказался. Его выслушал MR7.
Второе заседание по иску градозащитников к комитету по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры (КГИОП) прошло 24 октября в Куйбышевском суде у судьи Татьяны Кузовкиной. Истцы просят признать незаконными разрешения на строительство и проведение работ по сохранению, которые КГИОП минувшей весной выдал инвестору — «Северной земельной компании» — и его подрядчику, реставрационной компании «Союз». В августе на строителей обратили внимание местные жители, а затем и градозащитники: к тому моменту рабочие, проводившие «сохранение объекта», успели демонтировать часть внутренних флигелей. Кроме того, как установил Следственный комитет, повреждено оказалось и главное здание особняка, снаружи и внутри.
Особняк Салтыковой построил в 1852—1857-х годах архитектор Гаральд Боссе для княгини Елизаветы Салтыковой (урожденной графини Строгановой). Согласно историческим данным, в западном флигеле (большая часть которого сейчас снесена) находились личные покои княгини, в северном флигеле — комнаты её сына Николая. Портрет хозяйки особняка в исполнении Карла Брюллова хранится в Русском музее. На нем светлейшая княгиня изображена в обстановке своего аристократического дома. По некоторым данным, в 1860-х в доме жила будущая сестра милосердия баронесса Юлия Вревская.
В советское время в здании располагались научные заведения.
Об угрозе сноса флигелей особняка — объекта культурного наследия регионального значения (с 1993 года) — градозащитники впервые заговорили летом 2017 года. Тогда выяснилось, что работы согласованы с КГИОП. На их месте планировалось построить отель по проекту «Студии 44» Никиты Явейна.
25 августа Куйбышевский суд принял обеспечительные меры — кому бы то ни было запрещены любые работы на объекте. Чуть позже особняк на Большой Морской, 51, стал еще и вещдоком в уголовном деле, возбуждённом СК.
«…в период с 23 июня 2017 года по 24 августа 2022 года был произведен частичный демонтаж, разрушение и изъятие элементов здания, являющихся предметом охраны. В результате этих действий были уничтожены элементы в лицевом корпусе строения, расположенном по Большой Морской улице, в том числе штукатурный слой и декоративные элементы фасадной части, а также детали внутреннего убранства помещений», — сообщали в пресс-службе СК.
Впрочем, то, что происходит в СК, суда не касается. Судья Татьяна Кузовкина рассматривает иск не об утратах, а о незаконности выданных разрешений.
Главный аргумент истцов: распоряжение об определении предмета охраны по дому Салтыковой, то есть перечень того, что именно охраняется на объекте культурного наследия, датированное августом 2016 года, не было опубликовано на момент выдачи разрешений на работ весной 2022 года, а следовательно, разрешения нелегитимны. Любые работы, по мнению истцов, должны были проводиться, исходя из общего положения, что охраняется весь объект целиком и полностью.
Более того, даже если предположить, что распоряжение вступило в силу, в документах, по мнению градозащитников, все равно множество нестыковок. Сегодня они рассказывали о двух примерах: например, согласованной идее прорубить в одном из окон на лицевом фасаде объекта культурного наследия дверь или о непонятной информации о сохранности и месте камина.
— Представьте ваши доводы в письменном виде, — настаивала представитель КГИОП.
— Мы что, каждое окно будет обсуждать на заседаниях? — возмущался представитель компании-застройщика.
Истцы предлагали допросить специалиста, кто мог бы подробно рассказать об этих и многих других нестыковках. На вопросы суда, истцов и ответчиков готов был ответить инженер-строитель, историк архитектуры Александр Кречмер. Но суд пока отказался его вызвать, мотивируя тем, что сначала нужно понять, какие вопросы ему задавать. А для этого необходимо изучить дополнительную документацию — в том числе проектную и результаты обследований здания.
В зал суда Александра Кречмера так и не пригласили, но он рассказал MR7, что готов был поведать суду:
— Сам предмет охраны по дому Салтыковой выполнен с большими недоработками. В него вложен план границ ОКН 2005 года. И из-за этого получаются разночтения: мы как бы охраняем весь особняк с его габаритами, флигелями, их внутренностями, но при этом по сути ничего из внутренних флигелей не прописано в объекте охраны. И даже камин у нас, например, перелетел из буфетной в официантскую. И далее тоже неправильная формулировка — указано, что камин демонтирован, но на самом деле демонтирована облицовка, а камин ведь это ещё и дымоход. Они же перенесли мраморную отделку, а сам камин остался на месте, его не успели перенести, и благодаря этому мы знаем, где он находился. Более того, в этом помещении был красивый декор.
В 2005 году вместе с Верой Андреевой я составлял историческую справку по этому объекту. Мне он родной, в 2005-м я его полностью облазил. А ровно месяц назад мы со Следственным комитетом проводили сличение предмета охраны, СК привлёк меня как специалиста по этому объекту. И даже не я, а специалисты СК видели эти непонятные вещи — почему у нас лепной декор назван деревянной панелью в предмете охраны. Неправильное количество дверей, оконной фурнитуры и перелетевший камин. В предмете охраны у нас ну так много неточностей. Более того, там автор не указан. Кто его составлял?
В экспертизе говорится, что мы предмет охраны не затрагиваем, а вместо окна там предусмотрена дверь в приямке. Получается, мы вносим изменения в предмет охраны — главный лицевой фасад? Но инвестору очень удобно, чтобы там был отдельных вход в кафе.
И про высотность — замечательно. Там планируется семиэтажное здание по периметру. Там «сохраняется» высотность, но почему-то она берётся по самой высокой отметке. Но там сейчас восточный флигель самый низкий. Его надстроят до общей высотности. А почему мы не охраняем высотность именно этого исторического флигеля? Почему в неё ввели габариты советского, уже надстроенного здания, а не исторического?
— С 2005 года здание сильно изменилось?
— Я уверен, что оно умышленно доводилось до аварийного, но и это сделать не получилось. Да, в восточном флигеле крыша протекала с 2005 года. Его не надстроили, видимо, как раз потому, что там деревянная крыша, и чтобы его надстроить, нужно было бы демонтировать перекрытия, и тогда бы погиб ценный лепной декор. В советские годы этого делать не стали. И сейчас там в натуре стоят великолепные стены с кирпичной кладкой. Там отвалилась штукатурка, но трещин нет. Основной аргумент того, что фундаменты «не несут», что есть осадки — это вертикальные трещины. А их нет! Идеальная кирпичная кладка периода Боссе.
Внутри да — деревянные перекрытия сгнили. И в малой столовой весь плафон погиб, а была лепная розетка, были угловые элементы. По историческим документам мы знаем, что стены там были выполнены из искусственного мрамора.
И почему за этот объект настолько обидно? Несмотря на все 1950−1990-е, этот объект сохранил максимально подлинность свою. Под слоями масляной краски там раскрывается позолота в идеальном состоянии. И лепной декор прекрасно сохранился, и паркеты — рисунок, порода. Но сейчас видна деградация объекта полнейшая.
Александр Кречмер — петербургский историк архитектуры, градозащитник, член совета петербургского регионального отделения НК ИКОМОС, один из тех, кто спасал от сноса Медсанчасть на улице Одоевского, защищал Манеж лейб-гвардии Финляндского полка на Васильевском и многие другие здания.
Особняк Салтыковой был признан объектом культурного наследия регионального значения в 1993 году. «Предмет охраны» был составлен в 2016-м. Тогда прописали, что конкретно охраняется в здании. В основном в перечень ценностей вошли экстерьеры и интерьеры лицевого корпуса, а вот во внутренних охраняются в основном высотные габариты и конфигурация внутреннего двора — ни материалы, ни планировка, ни тем более отделка. В связи с этим госэкспертиза согласилась с планами застройщика демонтировать все «аварийное» и «ветхое» в дворовых корпусах, и, например, создание подземной парковки.
В июле 2020-го Комитет имущественных отношений сдал особняк в аренду «Северной земельной компании» до 19 июля 2024 года. При этом цена аренды составляет 63,6 тысячи рублей в год. При площади объекта в 1469 квадратных метра — выходит по 43,3 рубля за метр. Еще 63, но уже миллиона рублей «Северная земельная компания» должна была перечислить за право заключения инвестиционного договора.
