Вспоминаем историю петербургского «авторитета» Лёхи Иркутского.
В Петербурге оглашен первый на Северо-Западе приговор по статье 210.1 УК РФ («Занятие высшего положения в преступной иерархии»). Выездная сессия Новгородского областного суда признала Алексея Гудыну Лёхой Иркутским — некогда известным петербургским «авторитетом» — и отправила за решетку на 12 лет.
Одно лицо
Суд над Алексеем Гудыной, которого обвинение считает «вором в законе» Лёхой Иркутским, проходил в Петербурге «в связи с необходимыми мерами безопасности». Следствие считало, что в Новгороде, где до ареста в июне 2020 года проживал Гудына, оставшиеся на свободе подельники подсудимого могут повлиять на ход судебного следствия. Впрочем, это далеко не единственное, что связывает «некого» Лёху Иркутского с Петербургом.
Статья 210.1 УК РФ (Занятие высшего положения в преступной иерархии) была введена в Уголовный Кодекс РФ в 2019 году. По ней вынесено меньше десяти приговоров. На Северо-Западе России по ней процесс над Гудыной стал первым.
Сам Гудына вину не признал и утверждал, что он и какой-то Лёха Иркутский — совершенно разные люди. Обвинение было уверено в обратном, в качестве доказательств представив показания сотрудников Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН), неких секретных свидетелей, личность которых не разглашалась и… статьи в интернет-изданиях, посвященных криминальной жизни в России. Причем статьи, на которые ссылался прокурор, в большинстве своем были анонимными.
Несмотря на сомнительность представленных доказательств, о чем заявила защита, требуя оправдать Гудыну, судья Новгородского областного суда Алексей Становский посчитал, что Алексей Гудына и «вор в законе» Лёха Иркутский всё же одно лицо, и приговорил Гудыну к 12 годам лишения свободы (максимальный срок по данной статье 15 лет), пять из которых подсудимый должен будет провести в тюрьме, а остальные в колонии строго режима. Кроме того, Гудына должен выплатить три миллиона рублей штрафа. Впрочем, часть погашена деньгами, изъятыми у подсудимого во время ареста — 800 тысяч рублей и 6 тысяч долларов. Обвинение заявляло, что это воровская касса («общак»), из которой финансируется деятельность воровского сообщества.
Адвокат Гудыны Анатолий Пальмский сообщил MR7, что его клиент резко против общения с прессой, а потому комментировать приговор он не может. Но сообщил, что подсудимый намерен обжаловать решение суда. Это значит, что приговор еще не вступил в законную силу, и процессуально Гудына и Лёха Иркутский пока еще не могут отождествляться как одно лицо. Поэтому напомним историю лишь «некого» Лёхи, тесно связанную с криминальным Петербургом.
Сомнительная коронация
Как следует из довольно многочисленных публикаций в интернет-изданиях, Лёха Иркутский родился в городе Тында Амурской области в 1975 году. В 1992-м он уезжает в Иркутск, где, едва достигнув 18-летия, попадает в криминальные сводки как подозреваемый в разбойном нападении и вымогательстве. Не дожидаясь ареста, будущий «вор в законе» перебирается в Петербург, где находит покровительство у приверженцев «воровского устава». Именно в Питере его заметил самый авторитетный на тот момент в России «вор в законе» Дед Хасан.
Дед Хасан — Аслан Усоян, был коронован в «воры в законе» в 1966 году, считался приверженцем старых «воровских» традиций, хотя имел многочисленную собственность, что считалось неприемлемым в советские времена, убит снайпером в Москве 16 января 2013 года.
По некоторым данным, Лёха Иркутский покупал Деду Хасану квартиру на Верейской улице в Петербурге в 1999 году. В том же году ни разу не бывавший за решеткой Лёха Иркутский был коронован.
— После развала СССР воровские традиции резко изменились, — рассказал MR7 Валерий К. (фамилия имеется в редакции), проведший в колониях 24 года. — «Воры» стали открыто заводить семьи, обзаводиться имуществом, жить в роскоши и даже сотрудничать с властями. В советские времена такое было недопустимо. А уж короновать «бродягу», который хоть и придерживается «воровского закона», но ни года не провел «у хозяина» (в колонии или тюрьме), вообще было невозможно. Сейчас титул стали даже за деньги покупать, а потому само звание уже не вызывает такого уважения, как раньше. Но Лёха Иркутский, несмотря ни на что, «вор» авторитетный. Первое время его слово считалось рупором слов Деда Хасана. Да он, собственно, и не скрывал, что относится к клану Усояна, который еще с середины 1990-х собирал вокруг себя лично преданных ему людей, не деля их на славян и кавказцев.
Именно это обстоятельство — отсутствие тюремного стажа — станет позже поводом для противников Лёхи Иркутского сомневаться в его «звании». Но это будет позже, а пока на Иркутского в немалой степени работал авторитет Усояна.
В 2001 году Лёха Иркутский (теперь его частенько называли и Лёхой Питерским) сумел получить справку о своей смерти и отправить ее в Иркутск, где, напомним, на него было заведено уголовное дело, а сам он числился в федеральном розыске. Благодаря справке, дело было закрыто, а личность Лёхи Иркутского исчезла из ориентировок.
Впрочем, в оперативных сводках его имя так или иначе проскакивало. В перехваченных «малявах» (записки заключенных), в разговорах с заключенными и информаторами. В частности, после смерти Кости Могилы (Константин Яковлев, считался ставленником «воровского сообщества» в Петербурге, расстрелян в Москве 30 мая 2003 года) «законники» назначили встречу лидеру Тамбовского преступного сообщества Владимиру Барсукову (Кумарину, на тот момент уже считавшемуся «ночным губернатором Петербурга»). Встреча, как позже писала «Новая», проходила в гостинице «Европейская» в июне 2003 года. С одной стороны лидеры «тамбовских», с другой «воры в законе», к которым относился и Лёха Иркутский. В тот раз Барсуков жестко заявил, что делиться теневой властью в Питере с «законниками» не собирается. Но и в их чисто «воровские» дела лезть не будет.
«Воры» покинули «стрелку» несолоно хлебавши. Чтобы через полгода продемонстрировать свою силу.
Голодный бунт
В конце февраля 2004 году со страниц газет и телеканалов не сходила сенсационная новость: колонии Питера и Ленинградской области взбунтовались и объявили голодовку, требуя улучшения содержания. О бунте сообщили не только российские СМИ, но и западные. К делу подключились правозащитные организации.
Как выяснилось позже, все началось с того, что руководство исправительной колонии № 4 в посёлке Форносово Ленобласти решило «перекрасить» зону. Говоря понятным языком, сильно ограничить влияние приверженцев «воровского закона» на заключенных, заменив воровских авторитетов теми «зэка», которые активно сотрудничают с администрацией колонии (на воровском жаргоне «ссученными»).
В 20-х числах февраля по всем исправительным учреждения Петербурга и Ленобласти (включая следственные изоляторы) было распространено письмо (на воровском жаргоне «воровской прогон» или «малява») следующего содержания:
«Воровской прогон. С утра 24-го февраля 2004-го года все арестанты должны отказаться от пищи, выдаваемой администрацией «Крестов» и лагерей. Арестанты! Вы обязаны поддержать Старших Братьев и не остаться в стороне. Все мы лишены свободы, а не права на достойную жизнь! Поддержите и докажите своим поступком, что вы заслуживаете большего. Все это предпринимается против произвола и беспредела сук и ментов в «четверке».
Желаю Золотой Свободы.
Вор Лёха Иркутский".
Данное письмо было распространено не только в местах лишения свободы, но поступило в некоторые СМИ и правозащитные организации. 24 февраля 2004 года более пяти тысяч заключенных действительно отказались от пищи. Однако голодовкой, как событие тут же назвали в прессе, это не являлось. Арестанты отказались лишь от пищи, выдаваемой администрацией. Продолжая лакомиться тем, что им передавали с воли родственники и держатели «общака».
Региональному руководству ФСИН не оставалось ничего иного, как попытаться договориться с инициатором «голодовки» Лёхой Иркутским. Встреча руководства исправительной системы и «вора в законе», как по «неофициальным данным» сообщали СМИ, состоялась 28 февраля 2004 года в одном из петербургских кафе. Руководство ФСИН и УБОП (Управление по борьбе с организованной преступностью, расформировано в 2008 году) от комментариев журналистам отказывались, не признавая даже сам факт подобной встречи. Тем не менее уже на следующий день, 29 февраля, голодовка была прекращена. А еще через день Лёха Иркутский был задержан и этапирован в Иркутск, где почти месяц провел в следственном изоляторе. В апреле, так и не предъявив обвинений, его отпустили, и он вернулся в Петербург.
Но в Северной столице его не очень ждали. С одной стороны, правоохранительные органы наверняка были злы на Лёху за тот переполох, который он им устроил. С другой, «тамбовцы» тоже вряд ли были рады такой «шумихе», которую поднял Иркутский. Лёха предпочел на некоторое время переехать в Москву, навещая Петербург от случая к случаю.
В Москве в 2007 году его и задержали с несколькими граммами синтетического наркотика. Несмотря на то, что защита Иркутского утверждала, что наркотики были подкинуты, суд приговорил Лёху к пяти годам колонии и 200 тысячам рублей штрафа. На свободу он вышел в 2011 году.
Турецкий гамбит Рыжего
К этому времени в Петербурге многое изменилось. В частности, был арестован Владимир Барсуков, и «тамбовская» империя развалилась. Но «ворам в законе» все равно не удалось закрепиться в городе. На этот раз помешали правоохранительные органы. Жить в Петербурге для Иркутского стало менее опасно. Хотя у него появился молодой и амбициозный конкурент — Альберт Рыжий (Альберт Архангельский, Алик Питерский, он же Али Гейдаров).
Али Гейдаров был коронован в «воры в законе» в 2012 году, по протекции все того же Деда Хасана. Криминальную карьеру начинал в составе «Комсомольской» ОПГ (организованная преступная группировка), действовавшей в Архангельской области. После коронации Альберт Рыжий перебирается в Петербург, где становится представителем Усояна в овощном бизнесе. Кроме того, курирует деятельность некоторых азербайджанских группировок.
Лёхе Иркутскому подобный поворот не мог понравиться, но пойти против своего «крестного» (Деда Хасана) он тоже не мог. Все изменилось после смерти Усояна. Созданная Дедом Хасаном империя развалилась на несколько частей. Альберт Рыжий и Лёха Питерский оказались во враждующих кланах.
Первое покушение на Гейдарова было предпринято в марте 2014 года. Второй раз жизнь Рыжего подверглась опасности менее чем через полгода. В первых числах июня «вор» на своем автомобиле «Порш Кайен» въехал в Турцию. Неподалеку от Стамбула, сразу после того, как Гейдаров заправил авто, у него лопнуло колесо. Рыжий вышел, чтобы посмотреть на повреждение, и в этот момент его машину протаранил грузовик. «Вор» не пострадал, но у его 15-летнего сына оказались переломаны обе ноги. Чтобы избежать ампутации, ребенка экстренно чартерным рейсом отправили в Москву, где ноги удалось спасти.
Сам Гейдаров покинуть Турцию не мог, так как по турецким законам он должен был уехать на том же авто, на котором приехал в страну, либо предоставить доказательства того, что машина пришла в полную негодность. Альберту Рыжему пришлось задержаться. Скорее всего, именно на это и рассчитывали те, кто подстроил (а в турецкой полиции в этом не сомневались) аварию на дороге в Стамбул.
Видимо, Рыжий тоже не сомневался в том, что авария не была случайной, и нанял для своей охраны… сотрудников управления по борьбе с организованной преступностью турецкой полиции. И вот В 13:30 в ресторанчике в Эдирне (в шести километрах от границы с Грецией) Гейдаров встречался с местным главой контрабандистов, пытаясь договориться о нелегальном пересечении границы. В этот момент в кафе зашли несколько человек, среди которых выделялись «воры в законе» Лёха Иркутский и Намик Бакинский (Намик Салифов, брат одного из самых авторитетных «воров» постсоветского пространства Надира Салифова, известного как Лоту Гули — Блатное Сердце. Убит 19 августа 2020 года в Стамбуле собственным охранником).
Гости тут же выдвинули претензии Альберту, требуя неких объяснений. Словесная перепалка быстро переросла в перестрелку, в которой был убит турецкий полицейский, подрабатывавший охранником у Рыжего. Сам Альберт, пока его «пристяжь» отстреливалась, попытался скрыться. Эта часть разборок была заснята на видеокамеру корреспондентом «Эдирне ТВ». На видео слышны выстрелы и крики на русском: «Алик, беги!»
Спасла «вора в законе» турецкая полиция, приехавшая на место перестрелки. Властями были задержаны участники «инцидента», но Лёхи Иркутского среди них не оказалось. Продержав несколько дней под стражей, Рыжего выдворили из Турции в Россию, где он был арестован, а позже осужден на семь лет за вымогательство. Освободился условно-досрочно в июне 2020 года. 12 апреля 2021 года был застрелен киллером в фитнес-центре жилого комплекса «Алые паруса» в Москве.
«Залепуху гонишь…»
После турецких событий Лёха Иркутский предпочитал постоянно жить не в Петербурге, а в Новгородской области, рассылая оттуда «малявы» по колониям почти всего Северо-Запада России. Именно эти письма и стали основной причиной ареста Алексея Гудыны, которого, как уже упоминалось, обвинение считает Лёхой Иркутским.
Другие доказательства обвинения: наличие «воровской» клички, четки с «воровской» символикой, показания сотрудников ФСИН, которые утверждали, что именно Гудына назначал в колониях «смотрящих», распределял «общак», организовывал крупные передачи (на воровском жаргоне «грев») заключенным на праздники. Последнюю часть подтвердили и некоторые бывшие и нынешние заключенные. Один из них рассказал на суде, что Лёха Иркутский действительно организовывал передачи с воли, но вот самого «вора» он в глаза не видел. Но главным доказательством у обвинения, как настаивала защиты, стали материалы информагентства «Прайм Крайм», где выкладываются не только статьи о «воровском мире», но и «воровские прогоны» (письма «воров в законе» другим заключенным).
— Мало того, что использование материалов из Интернета в качестве доказательств на судебном процессе само по себе является нонсенсом, так эти материалы еще и неизвестно кем размещены, — говорил в прениях адвокат подсудимого Анатолий Пальмский. Многие статьи в «Прайм Крайм», где опубликованы «воровские прогоны», действительно анонимны. — Наличие так называемой «воровской клички» не может свидетельствовать о занятии высшего положения в преступном мире. Если завтра нашего прокурора кто-то назовет Жорой Новгородским (прокурор на процессе Георгий Жуков — ред.), то это тоже будет означать, что он «вор в законе»? И если уж следовать дальше логике обвинения, то наличие у подсудимого шапочки и шарфа футбольного клуба «Зенит» должно означать, что он как минимум вратарь этой команды. «Воровские» четки ведь свидетельствуют о том, что он «вор в законе», а почему тогда футбольная символика не свидетельствует то же самое?
Сам Гудына тоже отрицал, что является «вором в законе». В советские времена уже одного этого хватило бы, чтобы «раскороновать» авторитета. По действовавшим тогда «понятиям» «вор в законе», задержанный милицией, обязан (!) «обозначиться», то есть заявить о своей принадлежности к воровской элите. Но сейчас иные времена и другие правила. А потому, как уже упоминалось, «ворам» позволяется многое из того, что ранее им было запрещено. Но, несмотря на свое отрицание принадлежности к «воровскому миру», с губ Гудыны на суде постоянно слетали жаргонные словечки. «Залепуху гонишь», «туфту несешь», «втюхиваешь» «парашу шьешь», «полная шняга», — были непреложными элементами речи Гудыны на слушаниях. За постоянное применение жаргонизмов судья даже удалял на два заседания Гудыну из зала суда. Скорее всего, именно речи самого подсудимого лучше всего дали понять судье Алексею Становскому, с кем именно он имеет дело, и вынести обвинительный вердикт. Впрочем, как мы уже писали, защита и Гудына намерены обжаловать приговор. А это значит, нас ждет вторая часть «воровского балета».
