Фотографу, диджею, звукорежиссеру Алексею Никонорову сорок пять лет, он свободно говорит по-русски и по-эстонски, улыбчив и рад общаться. Можно сказать, что этот обаятельный мужчина с тросточкой — звезда палатки Мальтийской службы помощи для бездомных инвалидов в Петербурге. Алексей завис между Эстонией и Россией — и вернуться на родину не может, легализоваться в Петербурге не может тоже.
Про свою историю, вернее, о той ситуации, которая привела нестарого интеллигентного мужчину в палатку для бездомных, Никоноров говорит лаконично: «Я сам дурак».
Но если подробнее, то история такая: родился в Таллине, учился в школах русской и эстонской. Эстонский язык знает отлично, говорит, что государственный язык страны, в которой живешь, надо знать. И вообще, Эстония — родина.
Алексей жил с мамой в эстонской столице, отец покинул семью, когда сыну было года два. Мама работала фотографом в газете «Рыбак Эстонии». У Алексея тоже отлично получалось фотографировать — увлечение быстро стало профессией, снимал много: репортажи по заданиям разных русскоязычных эстонских газет, которые появлялись на первых полосах, снимал певческие праздники, киносъемки разные, в том числе и продолжение «Трех мушкетеров».
Увлекся музыкой и быстро достиг успехов — стал хорошим звукорежиссером и диджеем, знал, что нужно танцевальной публике. В конце девяностых с женой и маленьким ребенком переехал на Украину к маме — та с отчимом жила в Черновцах. Надо отметить, что гражданином независимой Эстонии Алексей не был, его документом стал так называемый «серый паспорт» — паспорт иностранца, который надо было продлевать.
В Черновцах умерла мама, куда-то испарился отчим, да и жена с ребенком уехали обратно в Эстонию. Но у Алексея — тогда совсем молодого человека — появилась другая девушка — из Нарвы, с которой все было замечательно, она ему помогала в работе. Девушка собиралась учиться в Петербурге и успешно поступила. Осенью 1999 года Алексей перебрался к ней в Петербург, сняли квартиру. Срок действия «паспорта иностранца» меж тем истекал, но Алексей не продлил его. И не думал, что стал человеком без документов. Потому что все было нормально.
Ну да, с девушкой расстались, не вышло совместной жизни, но в целом-то все окей, правда? Есть съемная квартира, работа в театре, в клубах — «могу любую публику порвать». Но вот несколько лет назад Алексей начал хромать. Пошел выяснять причину. В Военно-медицинской академии поставили диагноз «рассеянный склероз».
Неизлечимое прогрессирующее аутоиммунное заболевание. Лекарства способны его лишь затормозить, но не излечить. Алексей не был нытиком и паникером, да и сейчас им не является. Ситуацию принял, благо была работа, а значит, и деньги, которые позволяли лечиться, чувствовал себя вполне нормально.
Жизнь наша обладает таким свойством — если вдруг начинает наносить удары, то делает это как-то уж слишком методично и последовательно. Клуб, в котором Алексей работал последние годы, прогорел и закрылся. Денег на съем квартиры не осталось. Петербургские приятели быстро отвалились, вот как-то очень быстро — вокруг образовалась пустота.
Пожил какое-то время на лестнице в парадной дома, где снимал много лет жилье. Об этом опыте Никоноров говорит, что никому такого экстрима не пожелает. Эстонские друзья помогли снять общежитие. Но к чемпионату мира по футболу-2018 из общежитий города всех беспаспортных граждан и неграждан полицейские попросили на выход.
Никоноров снова переселился в парадную, но так жить было невозможно. Ему посоветовали обратиться в «Ночлежку» на Боровой, 112. Пошел туда, но там сказали, что приют переполнен, да и инвалидов не берут. Единственное место, куда в Петербурге с улицы может попасть бездомный инвалид — с палочкой, на коляске, неходячий — это армейская палатка Мальтийской службы помощи, что на Коломяжском проспекте, зажатая между железной дорогой и шоссе. Койки в два яруса, баня раз в неделю, привозная вода. Суровые условия, но это не улица. За что Алексей безмерно благодарен мальтийцам.
Про Алексея писали российские и эстонские СМИ, именно благодаря порталу DELFI удалось устроить его встречу с генеральным консулом Эстонской республики в Петербурге, написать заявление на восстановление вида на жительство, написать письмо в Департамент полиции и погранохраны Эстонии — чтобы помогли найти отца. Ведь по законам Эстонской республики надо для получения вида на жительство приглашение от родных.
Отец не вышел на связь ни с журналистами DELFI, ни с сотрудниками Департамента. Сын Алексея — теперь уже юноша, отказал в содействии, сказав, что отец для него — чужой человек.
Пока есть надежда на программу реадмиссии, чтобы отправить Алексея в Эстонию, поэтому Михаил Калашников, координатор благотворительных программ Мальтийской службы помощи, рассказал, что обратился с соответствующей просьбой в УФМС России. Пока нет ответа.
Алексей находится в Мальтийской палатке уже десять месяцев. Эстонские друзья оплачивают интернет, поэтому Никоноров сидит в Сети, смотрит фильмы, читает тексты, музыку не слушает. И да, лечения он не получает, уже три раза пережил обострение, ходит медленно с тростью.
Он очень надеется уехать в Таллин, где, как говорит, друзья уже нашли ему жилье. Если получится вернуться на родину, то надо будет там добиваться инвалидности, а еще, как думает Алексей, он попробует снова стать диджеем. Танцевать не может, но «порвать публику» музыкой — почему бы нет?
