Конфликты в подростковом возрасте между ребенком и приемными родителями — причина примерно 40% отказов от детей-сирот, принятых в опекаемую или приемную семью в Петербурге. Вообще так называемых вторичных отказов от детей немало, и это беспокоит и власти города, и общественные организации, и Уполномоченного по правам ребенка.
Ситуация со вторичными отказами, а также с жестоким обращением с детьми в приемных и опекаемых семьях после резкого снижения международного усыновления из-за «закона Димы Яковлева» и агитацией в регионах брать детей в семьи, остается серьезной. Министерство просвещения выступило инициатором ужесточения законодательства, обеспечивающего передачу сироты в приемную семью. Пока еще закон не принят, полемика и обсуждение не завершились, Петербург направил свои предложения.
В частности, как рассказала Уполномоченный по правам ребенка в Петербурге Светлана Агапитова, в Петербурге уверены, что бабушки-опекуны и опекуны-близкие родственники все же должны проходить хотя бы в сокращенном варианте школу приемных родителей, чтобы обладать минимумом знаний по психологии, знать хотя бы основы семейного законодательства. Среди тех, кто отказывается от опекаемых детей (примерно 80%), именно бабушки, не справляющиеся с подростковыми кризисами.
В Петербурге много вопросов вызвало и то, что в проекте изменения законодательства хотят ввести двукратное тестирование ребенка-сироты — перед размещением в семью и после. Клинические тесты с более чем тремя сотнями вопросов не дадут истинной картины состояния ребенка и для многих детей станут просто «непроходимыми», уверена президент благотворительного фонда «Родительский мост» Марина Левина. Не согласны в Петербурге и с предлагаемым Минпросветом запретом на переезд приемных родителей и даже смену квартиры — это напрямую противоречит Конституции страны, где закреплена свобода передвижения.
В Петербурге также считают, как рассказала Светлана Агапитова, что при отказе от усыновленного ребенка, который происходит через суд, необходимо назначать родителям алименты — ведь юридически усыновленный ребенок приравнивается к рожденному. Также было бы желательно, чтобы усыновители вернули деньги в государственный бюджет, которые им платят при усыновлении — в Петербурге это 100 тысяч рублей. Светлана Агапитова также рассказала, что неплохо было бы создать банк данных недобросовестных опекунов и приемных родителей, потому что были случаи, когда такие люди, в одном регионе отказавшись от ребенка, переезжают в другой и там берут другого ребенка. Но вопрос: кто будет создавать и кто вести такой банк?
Еще есть петербургская идея — чтобы психологическое обследование перед тем, как взять ребенка, проходили не только потенциальные родители, но и их сожители, то есть те, кто живет вместе в гражданском браке. Но как заставить? Нет механизма. Между тем именно сожители нередко становятся угрозой — людьми, кто жестоко обращается с приемным ребенком
Еще из петербургских предложений — чтобы в личном деле опекаемого ребенка была его фотография, которая бы менялась ежегодно, по мере роста ребенка. Это надо сделать для того, чтобы опекуны и приемные родители, когда к ним приходят представители опеки, не предъявляли другого ребенка взамен опекаемого. Дико такое читать? Тем не менее эти случаи бывают.
Добросовестным и искренним приемным родителям, усыновителям и опекунам читать такое больно и неприятно. Они воспринимают подобные вещи как недоверие к ним, как вмешательство в семью. Пока еще изменения не внесены, все на стадии обсуждения, но то, что ужесточение в той или иной мере будет, сомневаться не приходится.
Елена Фидрикова, заместитель председателя Комитета по социальной политике Смольного, называет цифры: по состоянию на 1 января 2019 года в Банке на размещение в семью в Петербурге 1 320 детей-сирот, в три раза меньше, чем 9 лет назад, когда их было 3 348. Но из этих тысячи и трех сотен 39% - это дети с инвалидностью, нередко тяжелой, 89% - дети старше семи лет и 43% - это сиблинги, то есть братья и сестры, которых нельзя разлучать и если забирать в семью — то всех вместе, а не каждая семья решится сразу взять двоих, а то и троих-четверых детей.
В минувшем году на учет, чтобы стать приемными родителями или усыновителями в Петербурге, обратились 349 российских семей и лишь 5 семей иностранных граждан захотели стать усыновителями и ждут. В минувшем году были усыновлены 188 детей российскими семьями и 11 — иностранными. В минувшем году 64 ребенка были возвращены россиянами в петербургские сиротские учреждения (в 2017-м — 73 возврата, в 2016-м — 70). Это много. Вторичный отказ — тяжелая психологическая травма и для ребенка и для взрослого. Елена Фидрикова на вопрос корреспондента MR7.ru о статистике по случаям жестокого обращения с приемными и опекаемыми детьми в Петербурге, сказала, что цифр еще нет, но скоро будут и обещала, что они будут опубликованы.
Суды сейчас очень неохотно лишают родительских прав, стараясь сделать все, чтобы сохранить семью. Да и теперь родители могут по заявлению, не лишаясь прав, передать на время ребенка в дом ребенка или в центр содействия семейному устройству — так сейчас называются детдома, чтобы решить свои проблемы — перестать пить и употреблять наркотики, найти работу и т. д. Елена Фидрикова отметила, что примерно 40% детей в домах ребенка — это малыши до трех лет, как раз такие — родители не отказались от них, пытаются решить проблемы. В бывших детдомах таких детей около 80%.
Но, как говорит Светлана Агапитова, случаев, когда уже лишенные прав родители все же восстановились в правах, немного. В 2017 году из 400 лишенных лишь 28 восстановились в правах. Как только родители лишаются родительских прав, то всякая работа с ними уже прекращается — они по закону чужие своим детям. Но если они хотят вернуть себе право снова стать родителями и заявить об этом, то им, уверена Светлана Агапитова, надо всемерно помогать.
Всего в Петербурге 9 793 сироты живут в семьях — 2 405 в приемных, 3 826 под опекой, 3 562 усыновлены.
