«Дело Бронникова» — книгу-расследование о разгроме чекистами литературно-художественных кружков в Ленинграде в 1932 году представят сегодня вечером в Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме. Авторы книги — Полина Вахтина, Наталья Громова и Татьяна Позднякова.
Вся история изысканий вокруг «Дела Бронникова» началась с того, что библиограф и архивист Российской национальной библиотеки Полина Вахтина, занимаясь историей судеб репрессированных сотрудников Публички, нашла в Центре «Возвращенные имена» информацию о «Деле Бронникова» — пятитомном деле ленинградского ОГПУ «О контрреволюционной организации фашистских молодежных кружков и антисоветских литературных салонов № 249−32».
Так родилась идея книги, к созданию которой подключились Наталья Громова — московский писатель, исследователь литературной жизни и писательских судеб предвоенной, военной и послевоенной эпохи, автор книг о Марине Цветаевой, Ольге Берггольц, публикатор редких дневников и документов, и Татьяна Позднякова — старший научный сотрудник Музея Анны Ахматовой. Искусствовед, автор ряда книг об истории петербургских семей ахматовского круга. Полине Лазаревне Вахтиной не суждено было увидеть книгу напечатанной — она умерла 9 марта минувшего года. Книга «Дело Бронникова» посвящена ее светлой памяти.
Эта книга о том, как в Ленинграде тридцатых — еще в преддверии страшного 37-го, но уже во времена, если вспомнить ахматовское выражение, явно не «вегетарианские», молодые интеллигенты объединялись в кружки.
Образованных и думающих людей интересовала западная литература, переводы классиков, искусство кино. Они были талантливы, они жаждали знаний, общения и самореализации. Все это было сочтено преступлением. Да, на чекистский слух названия кружков очень подозрительны, кроме, разве что «Фабзавуча»: «Штрогейм-клуб», «Бандаш», «Дискуссионный клуб», «Бодлеровская академия», «Шекспир-Банджо». Мечтали создать «Пруст-клуб» — слово-то какое! И журналы вот еще какие-то не наши — «Журнал без имени», «Журнал с именем», «Альманах моих друзей» — конечно же, рукописные, значит, подпольные, антисоветские. Кружки же — фашистские и террористические, как же иначе.
Чекисты пишут в деле: «Вербовал молодежь в кружки для отрыва ее с путей советской действительности для переподготовки в классовых врагов пролетариата, развернул в кружках сильнейшую агитацию за прелесть жизни „среди“ ментиков и эполет с царскими вензелями, агитацию за старую императорскую гвардию и монархический строй».
Преступник. Статья 58−10 УК — антисоветская агитация и пропаганда.
Дело сфабриковали, людей арестовали, мало кто выжил, если даже пережил первый арест и ссылку, то потом грянул Большой террор, потом война…
Кто же был этот молодой человек — Михаил Дмитриевич Бронников, живший на 10-й линии Васильевского острова в доме 25, квартире 3?
Выпускник блестящего Императорского Александровского лицея — да, того самого, первый выпуск которого — пушкинский выпуск.
Бронников — дворянин и интеллигент, образованный, ироничный, человек широкого круга интересов. Конечно, несоветский. Он не мог уцелеть. Он автор киносценариев, он переводил Жозе Эредиа и Жана Кокто, он написал книги о Марселе Прусте и Мэри Пикфорд, писал стихи и прозу. И работал тапером и скромным конторщиком, чтобы помогать семье и в свободное время создавать кружки интеллектуалов.
Бронникову дали 10 лет лагерей и отправили на Беломорканал. Бронников погиб в 1942 году. Где похоронен — неизвестно.
4 мая 1989 года Бронников был реабилитирован «за отсутствием состава преступления».
