Слежка за гражданами со стороны Минобороны вполне себе возможна, потому что у министерства «индивидуальный подход» к призывникам. Такой ответ услышал корреспондент MR7.ru от старшего офицера отдела пресс-службы Западного военного округа Игоря Щербакова, когда пытался разобраться во внезапной облаве на себя.
В среду, 19 марта 2017 года, корреспондента MR7.ru Сергея Кагермазова у входа в Законодательное собрание Санкт-Петербурга поджидал мужчина, представившийся начальником военного комиссариата Приморского района. Он вручил журналисту повестку на заседание призывной комиссии, чтобы заслушать заявление Кагермазова на альтернативную военную службу. За происходящим наблюдали два полицейских, один из них снимал все на камеру. На вопрос журналиста, приказ ли это председателя Заксобрания Вячеслава Макарова, мужчина утвердительно кивнул головой при свидетелях.
Кагермазов утверждает, что за ним в парламенте следил
Ранее, Макаров на вопрос журналиста, не стыдится ли он своей маленькой зарплаты, пожелал, чтобы тот послужил в армии. За несколько часов до вручения повестки, спикер повторил свои слова, но отрицал, что угрожал журналисту. В тот же день Кагермазов позвонил в пресс-службу Западного военного округа, чтобы узнать, как часто практикуются подобные методы слежки за гражданами РФ.
— Военком вручил вам повестку лично в руки при сотрудниках полиции. Значит, на законных основаниях. У нас есть уклонисты, их достаточно много, им вручают повестки в присутствии сотрудников полиции. Может быть представитель военкомата, может быть лично военком.
— У военкома столько свободного времени? Просто хотелось бы узнать практику Западного военного округа.
— Ничего страшного в этом нет, конечно.
— Съемка на видеокамеру тоже практикуется?
— Это, грубо говоря, для того, чтобы вы не сказали потом: «Я ничего не получал, я не подписывал, на меня надавали”.
— Как часто используется такая съемка?
— Вы разговаривает со мной как журналист? Тогда запросик.
— Не для печати что вы можете рассказать?
— Запросик, пожалуйста. Лучше вам военкомат расспросить об этом.
— Как мог сотрудник военного комиссариата узнать, где находится человек?
— Вы у меня спрашиваете?
— Да, что вспомните из практики Западного военного округа?
— Официальный запрос, я вам говорю. Вопросы, я так понимаю, пошли уже не в то русло.
— В русле событий сегодняшнего дня.
— Я так понимаю вы не хотите служить? Я знаю вашу историю.—
— Нет, я реализую право на альтернативную гражданскую службу и меня удивляют методы. Про камеры вас спросил, теперь спрашиваю, как происходит слежка за гражданами России.
— Никакой слежки не было, я так предполагаю. Вам нужно эти вопросы задать военкомату. Вы можете написать запрос, мы отправим его в военкомат, они нам ответят, мы перешлем его вам. Как работает военкомат, надо уточнять у них, потому что к каждому призывнику у нас индивидуальный подход. Мы заботимся о своих будущих солдатах.
— То есть, может быть и слежка организована для нужд родины?
— Молодой человек, вы хорошо меня слышите?
— Да. Связь отличная.
— Тогда шлите официальный запрос.
— Устный запрос тоже считается таковым по закону "О СМИ”.
— Министерство обороны РФ работает исключительно по письменным запросам.
— Согласно какой статье какого закона?
— Официальный запрос, и мы с вами разговариваем. Я не пресс-секретарь.
— А кто вы? Какая ваша должность?
— Вас не должно это волновать.
— Меня это волнует, потому что вы живете на налоги граждан, а я журналист и позвонил вам по телефону, указанному на сайте министерства обороны.
— Да, я сотрудник пресс-службы. Я не хочу с вами разговаривать. Наш разговор ни к чему не приведет. На ваши вопросы мы пока не готовы ответить.
Отметим, в 2016 году «армейским способом» разделались с активистом «Парнас» Михаилом Коневым, доставив в военкомат незаконным способом — похитив.
