В БДТ имени Товстоногова прошел публичный круглый стол «Реинкарнация традиции: еще один ключ к современности». В нем приняли участие публицист Александр Архангельский, актер Олег Басилашвили, режиссер Алексей Могучий, журналист Артемий Троицкий, критик Екатерина Дмитриевская, а также ряд других авторов, пишущих об искусстве. В ходе беседы они пытались приблизиться к ответу на вопрос: почему классика ссорит общество?
Петербургской публике остро недостает живой дискуссии о культуре и искусстве. Такой вывод можно сделать после посещения круглого стола, состоявшегося в БДТ им. Товстоногова. Беседа об интерпретации классики в современном искусстве вызывала такой ажиотаж, что записаться на нее было невозможно за неделю до самого события. Греческий зал в старом здании театра на Фонтанке, 65 оказался переполнен – несколько человек даже слушали беседу стоя. И это при том, что видео разговора транслировалось в прямом эфире в Интернет.
Дискуссионные клубы, публичные диспуты вообще переживают настоящий ренессанс в последнее время. Особенно после того, как в центральных осталось совсем немного места для споров о темах, затрагивающих актуальную для общества повестку дня.
«Понятия традиции и классики довольно опасны, как все самое главное на свете. Любовь, как все мы прекрасно знаем, тоже вещь невероятно опасная, - предваряя беседу сказал критик и журналист Александр Архангельский, выступивший модератором всей дискуссии. - Очень легко под предлогом защиты классики попытаться остановить всякое движение, в том числе движение современной культуры. Тоталитарные государства очень любят прикрываться классикой. Во времена позднего Франко даже был такой термин: «Диктатура традиционных ценностей» - очень близкое и понятное. Все мы помним, как в 1937 году проходил столетний юбилей со дня смерти Пушкина, и как под сурдинку разговоров о классике происходило нечто ужасное. При этом классика была повсюду».
«Почему же классика, как квартирный вопрос, портит нас всех? Стоит поставить что-то отклоняющееся от привычного понимания классики, как консервативная часть общества встает на дыбы, инстанции начинают требовать разбирательств с актерами и устроителями выставок?», - этим вопросом Архангельский дал отмашку для дискуссии.
Впрочем, ожесточенного спора в итоге не получилось. За полтора часа беседы восемь участников круглого стола смогли выступить всего длишь по одному разу. Причем позиции их оказались если неидентичными, то довольно близкими. Просто подходили они к ответу на поставленный вопрос каждый со своих позиций. Журналист Артемий Троицкий в привычной манере усомнился в искренности большинства людей, якобы оскорбленных новомодными интерпретациями классики.
«Это проблема не классики – классика уже вся готова, все написано, - отметил он. - Меняется отношение к ней. Оно формируется наверху затем спускается в нижние инстанции и, как правило, минуя средний класс, доходит до самого дна. Известная пьеса Горького «На дне» даже, мне кажется, живописует достаточно благополучное сообщество по сравнению с тем, которое мы имеем на сегодняшний день. Эти люди [со дна], они воспринимают команду «фас» должным образом и вовсе не потому, что классику чувствуют».
Олег Басилашвили призвал художников, режиссеров, актеров воздержаться от сознательной ориентации на скандал. По его мнению, это является преступлением против классики и против зрителя. Но, несмотря на это он подчеркнул ту опасность, которая существует при слишком ретивой защите классических форм.
«Я недавно прочитал книгу Дмитрия Быкова о Маяковском «Тринадцатый апостол», - рассказал актер, - и подумал, как гнали всех футуристов, как им плевали в лицо, как били Мейерхольда в кабинете Лаврентия Павловича Берии, которого сейчас считают «хорошим менеджером». Вы знаете, о чем я говорю. Я подумал: не являемся ли мы, кто отстаивает основы заложенной драматургии, вот такими гонителями. Я вспоминаю фразу Товстоногова, которого спрашивали: «Что самое важное в режиссуре». Он ответил «бескорыстие». Разумеется, дело касается не денег. Бескорыстие режиссера – проникнуть вглубь пьесы, понять зачем она написана и попытаться донести эту эмоцию до зрителя. Каждый раз это будет разное понимание. В этом и есть новация».
Андрей Могучий также со ссылкой на Товстоногова подчеркнул, что «в искусстве можно все, главное, чтобы это было оправдано внутренним смыслом и художественной честностью».
Беседа проходила в непринужденной, почти дружеской манере. Тем не менее спора в полном смысле этого слова не получилось. Даже упоминания известных скандалов из мира искусства – закрытие постановки Тангейзера в Новосибирске, протесты против выставки Яна Фабра в Эрмитаже – не смогли поднять градус дискуссии. Возможно, стоит согласиться с Артемием Троицким, который отметил, что для более острой дискуссии в следующий раз организаторам стоит пригласить меньше спикеров, но при этом чтобы они придерживались диаметрально противоположных позиций. Также, возможно, следовало больше привлекать зрителей к участию в беседе.
Тем не менее люди пришедшие в Греческий зал все два часа внимательно следили за происходящим, практически не покидая своих мест и почти не переговариваясь. Причем можно отметить любопытный момент: гаджеты во время беседы можно было увидеть в руках людей старшего поколения – в основном их использовали как фотоаппараты. Молодые же люди, напротив отложили все в сторону и достаточно живо реагировали на происходящее в зале.
Из этого можно сделать вывод, что новая дискуссионная площадка в рамках БДТ скорее всего будет интересна зрителям, если театр решит ее продолжать. Публика в городе остро нуждается в спорах о самом главном на сегодняшний день.
