В Петербурге открылся XI фестиваль научно-популярного кино «Мир знаний». Он организован киностудией имени Горького, основной же площадкой стал «Лендок». В программе 27 фильмов из разных стран, включая Россию, США, Францию, Израиль. Перед открытием корреспондент MR7.ru побеседовал с исполнительным директором фестиваля Антоном Смирновым.
Не могли бы Вы рассказать об открывающемся одиннадцатом фестивале «Мир знаний»? В чем его отличие от других фестивалей научно-популярного кино в России?
Фестиваль «Мир знаний» - это единственное мероприятие такого уровня у нас в стране, имеющее такую историю. Сейчас появились ФАНК (фестиваль актуального научного кино) и фестиваль «360 градусов», но они имеют совсем другую историю и совсем другой пафос. Я как программный директор [нашего фестиваля], делаю ставку на фильмы, которые посвящены исключительно научной проблематике. И в меньшей степени уделяется внимание документальным историям. Мне хочется, чтобы мы говорили именно о науке.
Наша программа разделена на две равные части. Первая – зарубежные фильмы, а вторая часть собирается из российского кино. Паритет соблюден не могу сказать, что качественно, но количественно российские и зарубежные фильмы представлены в равной степени. Вообще я считаю, что задача фестиваля – это рассказывать о достижениях российской науки, и я выбираю фильмы, сделанные о работе российских ученых. С каждым годом это, конечно, становится все труднее, потому что с каждым годом все труднее сегодня снимать научно-популярное кино [в России].
Вы сказали, находить российское научно-популярное кино для фестиваля все сложнее, почему так происходит?
Две причины. Для того чтобы сделать хорошее научно-популярное кино, нужна ежегодная последовательная работа, которая бы наращивала у создателей фильмов определенные навыки, знания о том, как показывать науку, как о ней рассказывать. Потому что это делать непросто, не важно, рассказываем мы о математике или биологии. К примеру, показывать тех же зверей можно по-разному. И если сравнивать российские фильмы о животных и западные фильмы о животных, то это, конечно, две больше разницы.
А в чем эта разница?
Мало только показать жизнь зверей в их ареале обитания. То, чему западные наши коллеги научились хорошо – так это привнести драматургию в повествование, связать историю, открыть взгляду человека то невидимое, что природа от нас прячет. Сегодня средства съемок позволяют сделать очень много. И в животное камеру имплантировать, и установить камеры в гнездах. Поэтому такими визуально интересными моментами изобилуют иностранные фильмы. Наши фильмы сохраняют традицию созерцательности. Это лишает их такой привлекательности для зрителя [какая есть у западных проектов].
В чем же причина?
Дело в том, что у нас нет преемственности в финансировании. Мы сегодня можем получить деньги на научно-популярное кино и получить некий опыт. Но на следующий год мы этот опыт продолжить уже не сможем, потому что нам денег уже не дадут. И это не дает возможности развиваться тем людям, которые снимают научно-популярное кино. Потому что если они сегодня купили камеру, то в следующий год им надо развиваться, покупать объективы, другие спецсредства, оттачивать свои приемы. И если мы сегодня, допустим, сняли фильм про птиц, а на следующий год мы уже не снимаем новый проект, то это уже потеря [опыта]. К тому же был момент, когда десятилетиями ничего не снимали. И у нас есть технологический разрыв, который я оцениваю в пару десятков лет.
А кто снимает фильмы о науке у нас и на Западе?
Я думаю, что это одни и те же люди. Это такие же студии, как и у нас. Если раньше были лидеры – Леннаучфильм, Центрнаучфильм, – то сегодня это не обязательно должны быть крупные фабрики, не обязательно держать киностудию с цехами. Главное – иметь доступ к актуальному научному знанию и иметь инструменты, чтобы это знание превратить в кино. И, конечно, здесь проблема финансирования, она решена плохо в нашей стране. Основным заказчиком является Минкульт, который выделяет средства на научно-популярные фильмы, исходя из критериев, которые применяются к документальному кино – авторский подход, человеческая история. Но это не всегда составляет основу драматургии научно-популярного фильма. На Западе совершенно иной подход. Для них важно раскрыть именно научную тему. Как у нас было в «Девять дней одного года» – там работают ученые, у них не получается, они пробуют то и это. Вот в этом драматургия: найти или не найти. К тому же на Западе существует отлаженная система, когда ученые обязаны сделать кино о своей работе. Скажем, адронный коллайдер, который всем известен. Он ежегодно тратит по меньшей мере 10% своего бюджета на съемки фильмов о тех или иных работах, связанных с ним. Для того чтобы налогоплательщики знали, на что идут деньги. Любой ученый, получающий субсидию или грант, обязан популяризировать свою науку. У нас сегодня наука и популяризация абсолютно друг с другом разорваны.
Не могут ли быть связаны проблемы в российском научном кино с кризисом в самой науке?
Нет, это миф! Науку как делали, так и делают. И есть у нас отрасли, в которых мы традиционно сильны, в каком бы состоянии наука вообще ни находилась бы. Это математика, ядерная физика. То есть школа сохраняется. И наши российские фильмы как раз показывают то, что есть уровень ученых, и этот уровень никуда не девается. Это главная задача: показать молодому поколению, что наука в России жива. Потому что сегодня мы видим очень много западного кино, и складывается впечатление, что все делается только на Западе. И если хочешь заниматься наукой, то тебе дорога только на Запад. Нет! Конечно, в науке тоже есть проблемы и проблемы с финансированием, в том числе. Но делать науку возможно.
Есть ли фильмы, появлением которых на этом фестивале Вы гордитесь?
Terra, An Ode to Humanity (реж. Янн Артюс-Бертран, Михаэль Питиот) – это участник Каннского кинофестиваля. Это тот фильм, появлением которого в программе я горжусь. Это кино о нашей жизни на планете, глобальный взгляд на нашу биосферу, причем взгляд очень внимательный и со своим пониманием. Это не просто многочасовая видовая история, там заложены довольно глубокие философские смыслы. Также традиционно интерес представляют американские фильмы. Мне очень нравятся наши два фильма. Как раз студии им Горького: «Эффект рения» (реж. Дмитрий Семибратов) – это про наших исследователей на Камчатке. Я считаю, что он сделан на хорошем уровне и рассказывает интересную историю. И мне нравится фильм Екатерины Еременко «Буквальная геометрия». Эти фильмы сняты на мировом уровне. Вообще надо сделать акцент на том, что фильмы, представленные здесь – не продукция Animal Planet или Discovery. Это совершенного иного рода проекты. Это кино, а не телевизионный формат.
А Вам не обидно, что такие фильмы идут только раз в году на фестивале?
Понимаете, наука – это уровень. И наука – это всегда некая элита, а элита не может быть массовой. И эти фильмы не могут быть массовыми.
Но Вы же сами сказали, что на Западе ставится задача популяризации науки.
У них просто есть разные жанры. У них есть телеканалы, потом у них есть фильмы более высокого уровня, как на нашем фестивале. Они действуют по всем направлениям. У них намного шире этот рынок.
А на каких условиях петербуржцы смогут прийти и посмотреть фильмы из конкурсной программы?
Все бесплатно. По предварительной регистрации. Здесь на Лендоке 200 мест в зале. Я надеюсь, что он будет заполнен. Когда у нас было больше возможностей, мы вообще брали Кинотеатр «Великан», выкупали его на несколько дней, и на вечерние сеансы невозможно было попасть. Потенциально эти фильмы могут собирать тысячные аудитории. Мы ждем всех! Но я в первую очередь хочу видеть молодежь, и я хочу видеть среди этой молодежи глаза людей, которые, возможно, решают вопрос посвятить себя науке или уйти куда-то в другое направление. Я верю в то, что если из всего количества людей, которые посетят наш фестиваль, несколько человек все же сделают выбор в пользу науки, то наше дело будет сделано.
Фестиваль будет проходить с 31 октября по 4 ноября 2016 года.
