Пятна стадиона
— Течет! — говорит мой напарник после того, как мы расковыряли лопатами кучу мелкого песка в углу, судя по выложенной плитке, в будущей душевой для футболистов.
Вода просачивалась ручейком снизу, песок сыпался из распоротого резинового шва сверху. Я — разнорабочий стройки века — будущего стадиона мундиаля в Петербурге.
Занять мое место может каждый. Объявлениями о подработке замусорены социальные сети. За смену обещают 1,5 тысяч рублей, выплачивают якобы каждые две недели. Нужен только паспорт для оформления пропуска. Деньги платят наличными, без официальных проводок и трудоустройства.
Звоню по номеру, который мне переслал анонимный кадровик и через два дня я в 7 утра у станции метро «Крестовский остров». Газели и старенькие легковушки увозят граждан азиатской, кавказкой, славянской внешности всех возрастов. Вряд ли в столь ранний час они приехали в застывший рядом парк аттракционов.
На автобусе еду к КПП с четырьмя новичками, такими же как я. На столе охраны из компании «Балтийская перспектива» разложены пластиковые файлы со списками рабочих по подрядчикам. Папок под сто штук. Мы оказываемся в папке «Водоканал». На проходной суета, два мои попутчика отсеиваются — ошибка в инициалах.
Оказывается, вот что значили слова гендиректора нового генподрядчика стадиона — компании «Метрострой» — Вадима Александрова о том, что он не прочь привлечь к стройке жителей города. Кроме «Метростроя» и «Водоканала» «по «Зенит-Арене» ходят куртки «Управление строительства 620», «Нефтьгазинвест», видны надписи «ООО ГГС».
Через двойные ряды строительных бытовок поднимаемся, как Фродо и Сэм к Ородруину, к чаше стадиона. Бытовки опального «Транстроя» опечатаны, пока город судится с компанией, силясь расторгнуть многомиллиардные контракты. У стадиона на всякий случай дежурит «скорая». Со стороны Приморского парка Победы на чаше растяжка: «До окончания контракта 111 дней», и первая единица грозит слететь, как лист отрывного календаря. Стадион обещают сдать 26 декабря 2016 года. Судя по протечкам, окрасившим стадион уродливыми темными пятнами, это мало вероятно.
Там, где, может, пройдут Месси и Роналду, идем мы. Высокие недра стадиона заводят в одну из будущих раздевалок. В отличии от футбола, в ней сейчас работают две команды-бригады. Раздевалкой для рабочих служит недоделанная душевая. Не работает вытяжка, нет потолков. В швы между плиткой вкручены саморезы вместо вешалок. Водопровода нет. Бетонная основа раздевалки заставлена канистрами с водой. Кулер, микроволновка. По стенам планы «Арены».
Записываемся в журнал учета, расписываемся в журнале техники безопасности. Как и на любом подобном объекте, инструктаж умещается в строфу поэта «и опыт, сын ошибок трудных». В конце августа шесть человек уже рухнули в люльке с высоты третьего этажа. По счастливой случайности, все живы.
Среди строителей стадиона немало молодежи. На вид — первокурсники вузов. Один из них разъезжает на самокате по помещениям «Арены», общая площадь которых сопоставима с площадью виллы предпринимателя Олега Дерипаски в Италии (порядка 287 тысяч кв. м. против двух тысяч).
Рабочий день начинается в 8 утра. Как новичкам, не специалистам в каком-нибудь нужном для Чемпионата мира деле, нам поручают мести территорию. Выдают инвентарь: метел на всех не хватает, у тачки, на которой предстоит вывозить строительный мусор, пробито колесо. На головах у нас рыжие каски, у прорабов и всех, кто старше — белые: ведь, известно, что когда у общества нет цветовой дифференциации касок, то нет цели. Вскоре, ощетинившись метлами, мы переходим на объекты.
«Сейчас вы увидите эту порнографию»
«Арена» мироточит или плачет, называйте, как хотите. Радиальные и диаметральные швы после шести лет ударной стройки безбожно текут. Швы вскрывают и заделывают заново, при помощи пескоструя. Оставшийся после работ песок мы и мели часами, пока не домели до небольшой будущей душевой, где и встретили ручеек, всполошивший бригаду. Еще в конце августа стадион залило дождями, а «Метрострой» уверенно рапортовал, что дождевая вода больше не скапливается в помещениях стадиона.
Победные реляции это одно, а в реальности, вода течет, как сверху, так и снизу. Спустя три дня после небесного потопа, неизвестный не закрыл кран и 120 тонн кипятка затопили складские помещения «Арены» во время испытания отопительной системы.
Происходящее на стадионе метко оценивает группа белокасочников средних лет в куртках «Метрострой» и «Госинжиниринггрупп». Мужчины с озабоченным видом спешат в один из секторов стадиона.
— Сейчас вы увидите эту порнографию. Ничего не спрашивайте, ничему не удивляйтесь, — назвал один из них неписанный закон «Зенит-Арены».
Во время обеда выдают электронный пропуск. Получить его — дело пары минут. На КПП записывают данные паспорта, фотографируют на вебкамеру и выдают кусок белого пластика. Отмечаю, что у некоторых рабочих пропуск с фотографией и инициалами. Мой — это просто номер 6692. Надо полагать, примерно столько людей без официального трудоустройства помогают осуществить мечты любителей большого футбола.
Ногой и болгаркой
Мы ползаем в позе прачки по неровному кафелю будущих уборных «Арены», соскребая мокрый песок широким шпателем. На стенах фломастером несколько раз написано: «Холодно, помогите», рядом же: «Не ной, тварь». Из мобильного телефона напарника гудит Кинчев: «Нас точит семя орды...» Хотя семя орды точит стены стадиона, а пускать на мундиаль, наверное, стоит только тех, кто повторит наш путь со шпателем.
— У нас есть определенное воодушевление по поводу стадиона... есть много позитивных сдвигов, — говорил гендиректор оргкомитета «Россия-2018» Алексей Сорокин в тот день, когда мы ползали по песочному кафелю и видели лишь сдвиги неровно положенной плитки.
Сорокин привез с собой делегацию FIFA, которая ход строительства одобрила. Ну да это понятно, к нам в обильно текущие помещения никто из членов делегации FIFA не заглянул.
Течь в раздевалке не исчезает. Решено расковырять весь пенопласт, которым предыдущий подрядчик «Транстрой» залил щель между двумя монолитными стенами.
— Думаешь, сдадут стадион к декабрю? — спрашиваю напарника. В феврале 2014 года в Сочи губернатор Петербурга Георгий Полтавченко пообещал президенту Владимиру Путину построить стадион и сдать его в эксплуатацию в 2016 году.
— Нет, через пару лет только, — с усмешкой тянет он, мелькая огоньком сигареты во тьме помещения. Курить на стадионе стоит пять тысяч рублей, но курят все.
Решаем, что лучше законсервировать стройку и сделать из нее пейнтбольный клуб или парк ужасов.
Приходят «белые каски».
— ... ногой. ... болгаркой. Сделать, — решают они судьбу течи.
Насколько это возможно, пенопласт раскурочен и плавает в луже. Если за ночь набежит вода, белые каски разгневаются. Работают на «Зенит-Арене» с восьми утра и до «как получится», но можно уйти и через восемь положенных часов. Сама работа идет размеренно — никто никуда не торопится.
На вопрос, заключат ли со мной подобие трудового или подрядного договора, я получаю ответ, что мне лучше приглядеться, вдруг пойму, что не мое, а договор — это же столько бумаг. Вспоминаю, что в июле 2016 года рабочие бастовали на стадионе, чтобы им выплатили двухмесячный долг по зарплате.
На «Зенит-Арене» растяжки: «Великому городу — лучший стадион». Видимо, самое лучшее — самое дорогое, и памятник Кирову будто шагает скорее прочь от этой дорогой во всех смыслах стройки.
Справка: Строительство стадиона «Зенит-Арена» началось в 2007 году. Проект несколько раз пересматривался, в частности, его меняли в соответствии с требованиями ФИФА для проведения матчей Чемпионата мира по футболу 2018 года.
Его проект корректировали трижды: в 2008, 2010 и 2013 годах. Каждый раз стоимость арены увеличивалась: с предполагаемых изначально 6,7 млрд до возможных 43,8 млрд рублей — эта сумма упоминалась «до захода» в предпоследнюю экспертизу. Однако Счетная палата РФ потребовала сократить ее до 35 млрд за счет отказа от непрофильных площадей. Итоговая стоимость возведения стадиона оценена в 34,9 млрд рублей.
Редакция MR7.ru направит запросы кураторам и руководителям строительства «Зенит-Арены» о нарушении Трудового кодекса на объекте.
