Самый известный питерский кондуктор, прославившийся благодаря шоу Ивана Урганта на всю Россию, человек, умеющий улыбкой, конфеткой или добрым словом создать настроение пассажирам, оказывается, несколько лет был бездомным. Ночевал в закутке под лестницей, в вентиляционной камере на крыше дома. О том, как выжить даже в таких условия и не скатиться на дно жизни — в истории Виктора Лукьянова в документальном спектакле о жизни бездомных «НеПРИКАСАЕМЫЕ» и в проекте «Моего района» — «На дне».
Метаморфозы. Кондуктора Лукьянова не узнать в свадебном костюме, в котором когда-то началась его бездомная жизнь. В следующий раз Виктор Петрович выйдет на авансцену 27 июля и сыграет вместе с другими героями и актерами в спектакле «НеПРИКАСАЕМЫЕ» во дворе Феодоровского собора на Миргородской ул. на фестивале «Точка доступа». Билеты на спектакль — на radario.ru. Фото: Марина Броневич.
Спасительный закуток
После развода оказался под лестницей в доме на Т. проспекте. Я здесь, в этом доме, уже 16 лет работаю. Тут и жил. Помещение здесь, наверно, 90 см шириной, здесь была такая серенькая дверь, и я эту дверь так открывал, заходил. Тут была кушеточка 60 см и, соответственно, 30 см мне оставалось на проход. Я боком проходил, садился на эту кушеточку, вот тут стена шла, вот тут, напротив кушеточки стоял маленький телевизорик и под ним кассеты, там видеомагнитофон стоял.
И вот здесь у меня гардеробная была. Там висел у меня собственно свадебный костюм один только. Он жены ушёл, барахла-то у меня не было никакого сильного.
Потом зима наступила, мне на работе дали куртку и т.д. В общем вот в этом помещеньице два года прожил. Жил-жил, розетка, по-моему, была, а вот тут две трубы холодной и горячей воды, соответственно ни окон, одна только серенькая дверь и всё. Никто об этом не знал сильно. Это комнатка для швабер, для тряпок, т.е. кладовка.
И работал в этом доме дворником, весь дом убирал, потом меня позвали в этот же день сидеть к охранникам, консьержем. Потом я пошёл вокруг дома – тот магазин меня позвал, тот магазин. И короче вокруг дома все магазины и ресторан «мои». Несколько ставок. Везде по 800 рублей получал. В консьержской мылся. Ещё в мусоропроводе душ сделал, кафелем белым выложил, полочки поставил.
За кулисами
А вот моя венткамера, здесь я тоже жил. В первую зиму было до 4 градусов тепла. Потом коробки притащил, заколотил ими стены маленько… Полы вычистил, покрыл плёночкой, потом кусочками застелил разным линолеумом, что квартиры ремонтировали. И потом у меня был белый пол. Тут раскладушка стояла.
А вот на этих строительных лавочках у меня зрители сидели. Я из-за ширмы тут показывал кукольный театр. Пролезал под камерой, сюда вылезал. Приглашал, на день рождение, на свой. Тут я показывал кукольный театр в этой комнате. А потом спускались мы в охрану, там шампанское значит, чтобы тут мне с крыши никто не сиганул на радостях.
А вот моя 3-я венткамера. Я тут встречал Новый год.Тут круговая панорама Петербурга. Там Сосновка, там вышка, там дача Бенуа, тучки, традиционная петербургская погодка. Там видно Финский залив. Здесь на крыше были сугробы когда, пришла моя крестница Анька. Я быстро переодеваюсь в Деда Мороза, пока она в этих сугробах кувыркается. А ёлка в венткамере, колбаса. Отрежу, опять на елку повесил, зато дезинфекция, фитанциды от елки идут. И Дед Мороз на крыше. Потом я быстро переодеваюсь, провожаю от лифта ее уже в гражданской одежде. И Анька мне рассказывает, сейчас мы были у Деда Мороза, он нам подарки дарил, колбасой угощал. Порадовали чуть-чуть крестницу, сейчас ей 19 лет уже.
Бутылка к бутылке, копейка к копейке
Вот приходил с 15 работ, придёшь там, набегаешься и всё на ногах. Там потащил, там помыл, там выгреб. Все руки-ноги болят, спина болит. Ещё бутылки там схватишь-сдашь, но деньги живые зато, коробки отвезёшь — приёмный пункт там недалеко. Сядешь на эту раскладушку: на 60 рублей коробок сдал, на 30 — бутылок сдал, копейка к копейке, копил-копил, писал-писал, итоги ежемесячно подводил.
«Витя, возьми комнату, чтобы прилично жить» — «Не накопил ещё денег», говорю. Я, короче, здесь я накопил почти что полностью на квартиру. Хотел у учителей там 100 тысяч перезанять, но потом подумал, ни в какие долги залазить не буду, никаких ипотек, ничего, обойдусь. И обошёлся.
Так-то тут тихо сам с собою, как говорится. Ну, страха-то никакого. Чё страх, всё это глушится работой.
Начинают там впадать, то пьют, то колются. Ходят тут вот эти бомжи всякие разные, под заборами валяются: «Нет мы работать не будем». Я еду в троллейбусе, идут с бумажкой «Ночлежка», «шайба» вот такая вот. Нет, уже привыкнул дурака валять. Вот бедняжка тут несчастный, вот паразитов где надо гонять, а не помогать им там. Ну чё там? Поселился, прибрался там, помыл, почистил, постелил, всё — живи, работай. Нет, надо узбеков целое стадо пригнать. Русские мужики вообще обалдели от бессилья. Что, никто не видит этого ничего? Ну, это всё мои возмущения тут продолжаются. Всё тут мало платят! Дали тебе 200 рублей и беги. Сдай бутылок. Ну, маленькая зарплата у кондуктора, собрал бутылок, бутылки валяются, ходим по деньгам. Мы все бедные, несчастные, беднота едет хороводом целым. Все Путин виноват, что не стоит рядом с каждым с соской. Чё тут дурковать, всё мы бедные, всё мы несчастные, горем убитые, пыльным мешком по башке пришлепнутые, но это я о тех, кто распустил. Те, кто себя держит в руках, те молодцы, конечно. Все возможности есть. Бутылку собрал и всё. Не в цепях ходим...
Другие материалы о проекте НеПРИКАСАЕМЫЕ, непридуманные истории петербургских бездомных, читайте в нашей постоянной рубрике На дне.
