У Харпер Ли оригинальная даже для писателя судьба. Один культовый роман и 55 лет молчания. Всемирная слава и тихая одинокая смерть в родном южном захолустье. А перед этим — вдруг найденный дебют, сенсационная публикация, скандал и грандиозное разочарование, поразившее всех поклонников. Так уж устроен человек, что будет искать символизм в подобном стечении обстоятельств, и неизбежно найдет нужную ему интерпретацию.
Многие до новостей прошлого года искренне считали, что Харпер Ли — мужчина. На обложке издания «Убить пересмешника», которое было у меня в детстве, говорилось, что Харпер Ли умерла в 1975 году. Ни то ни другое, конечно, не было правдой, просто молчать для нее было естественно, а говорить без дела — нет. Характерно, что лучшим другом Ли (и одним из героев «Убить пересмешника») был один из самых больших болтунов эпохи, писатель Трумен Капоте. Однажды, когда Ли стала знаменитой, они вместе отправились написать документальный очерк о кровавом убийстве в Канзасе. Расследование истории так потрясло Капоте, что он тоже едва не прекратил писать. Интересующиеся могут посмотреть биографический фильм «Капоте», где Ли играет Кэтрин Кинер, а главного героя — Филипп Сеймур Хоффман, также уже покойный.
Жизнь Харпер Ли, ее история с Капоте и фабула «Убить пересмешника» - все это истории о какой-то большой и мрачной тайне, скрытой за декорациями привычной нам действительности. Тайной был до недавнего времени и дебют писательницы, роман «Пойди, поставь сторожа!». По легенде издатель попросил молодого автора расширить один из эпизодов неудачной рукописи, так появился «Пересмешник». Потом якобы первый роман долгие годы был потерян, пока не нашелся, о чудо, в том же издательстве. От лица Харпер Ли к тому времени говорила только ее адвокат, писательнице было под девяносто, она пережила инсульт и теряла связь с внешним миром. И этот «новый» шестьдесят лет лежавший в столе роман оказался историей о развенчании тайны.
Тот, кто читал «Убить пересмешника» или видел фильм с Грегори Пеком, помнит, что это, с одной стороны, история о взрослении, а с другой — история об отце главной героини, кристально честном адвокате Аттикусе Финче. Аттикус один воспитывает двоих детей, Аттикус входит в городскую элиту и бросает ей вызов во имя закона, Аттикус не прибегает к насилию или подлогу, но сам ничего не боится. Во имя справедливости он на суде защищает негра, обвиненного в изнасиловании белой, зная заранее, что дело проигрышное. Лишь в конце книги мы видим слабость Аттикуса и его справедливости — когда подзащитный черный все же гибнет, и едва не гибнут его собственные дети. Образ отца в романе есть образ Бога, под опекой которого жизнь на нищем и раздираемом враждой и предрассудками американском Юге превращается в идиллическое безгрешное детство.
Действие «Пойди, поставь сторожа!» разворачивается через двадцать лет, когда героиня приезжает из Нью-Йорка повидаться с отцом и не обнаруживает следов былой идиллии. Достаточно сказать, Аттикус теперь уже хочет засудить чернокожего и вообще оказывается едва ли не членом Ку-Клукс-Клана. Если бы это был действительно «Пересмешник-2», мы бы закричали «не верю!», мы бы решили, что автор выжил из ума. Но по-настоящему для Харпер Ли как раз «Пересмешник» был «Продолжением» сторожа. Написав сперва о крахе иллюзий, она затем эту иллюзию воссоздала, а свое в первоначальном запале написанное «разоблачение» похоронила. И это был правильный писательский шаг, шаг нравственный — кто из тех, кто вырос с образом Аттикуса теперь не почувствует себя Хамом, смотрящим на пьяного отца. Смелость сегодняшней публикации Ли сравнима с публикацией книги, в которой дядя Степа-милиционер пошел бы служить в НКВД и расстреливал несчастных по подвалам. Помимо Ли в Америке был другой великий отшельник — Джером Сэлинджер, спустя шесть лет после смерти которого так и не нашли никаких сенсационных рукописей. Это и есть подлинное высказывание, вполне в дзенском духе — что хорошего мы бы узнали
из «Над пропастью во ржи-2», где Холден Колфилд бы вырос, женился и устроился менеджером на завод грампластинок?
Хотела Харпер Ли этого или нет, считала ли она сама свой первый роман (плохо написанный и плохо переведенный на русский) удачным, уже не узнать. Но дело сделано: книга об окончательном взрослении вышла, и именно в это время, когда вопросы расовой нетерпимости, национального гнета и борьбы с предрассудками уже не обойти нигде, от Колымы до Калифорнии.
«Ты росла и выросла, совершенно нечувствительно отождествляя своего отца с Богом. Ты никогда не видела в нем просто человека, у которого человеческое сердце и человеческие слабости... И когда ты увидела, как он совершает то, что вопиюще противоречит его – твоей – совести, ты в буквальном смысле не смогла это вынести. Ты должна была убить себя – или он должен был тебя убить,– чтобы началось самостоятельное, независимое от него бытие...Он хотел, чтобы ты одного за другим разбила своих идолов. Он позволил тебе низвести его до человека», - говорит потрясенной героине ее друг в финале «Сторожа». И все, в целом, кончается хорошо.
Что ж, наверное, Америка знает, что делает, когда разбивает своих идолов. Правильность, набожность и снисходительное сочувствие белых англосаксонских протестантов к неграм так и не решили всех проблем Америки. В новом веке жить по-новому, а старую культуру с ее романами и фильмами о курящих сильных мужчинах в пиджаках оставим для детей. Но было что-то в этом мире иллюзий, что заставляет туда возвращаться, что заставляет детей хотеть быть справедливыми и мужественными, как иные герои книг, а потому Харпер Ли и ее единственный настоящий роман бессмертны.
