«МР» беседует с популярным современным писателем Ринатом Валиуллиным: о языке, о мужчинах и женщинах, о книгах и авторах.
Писатель, филолог и преподаватель испанского языка в СПбГУ Ринат Валиуллин встретился с корреспондентом «МР» накануне поездки на Финскую книжную ярмарку. Романы Рината «В каждом молчании своя истерика», «Где валяются поцелуи», «Соло на одной клавише» стали бестселлерами, а цитаты из них разошлись по интернету и завоевали популярность даже среди тех, кто не читал романов. В интервью Ринат Валиуллин размышляет о том, что мы теряем, когда не пишем писем, о латиноамериканской литературе, о «настоящих» мужчинах и женщинах и о своей новой книге.
«МР»: Что значит называться писателем в современной России?
Р.В.: На мой взгляд, «писатель» — это, скорее, хобби, чем профессия, то есть — потребность души. В этом, наверное, главная разница между российским и западным подходом, где писатель — это профессия. Хотя и у нас некоторые весьма успешно «работают писателями».
Для меня это не работа, а удовольствие. Я не запираю себя в четырех стенах, чтобы написать несколько страниц, слова сами приходят ко мне в свободную минуту на чашку чая. Труднее на последующем этапе: когда надо что-то сокращать, сжигать. Если говорить о своей задаче, чем меня привлекает это занятие — это игра слов. Меня с детства тянуло к словам. Моя задача как писателя — попытаться затронуть зрение, слух, осязание, обоняние, вкус читателя — с помощью слов. Создать пятимерное пространство чувств. И поэтому я называю свои тексты сенсорной прозой. Это вполне в духе времени: достаточно слегка прикоснуться к экрану, чтобы проникнуть вглубь.
Вы пишите афоризмами, каждая фраза может существовать сама по себе. Наверное, сегодня это самый актуальный формат?
Да, у нас мало времени, нам некогда читать большие книги. Поэтому я стараюсь лить поменьше воды и заниматься сутью — цитировать саму жизнь.
По статистике, большинство читателей — женщины. Ваши темы особенно близки женщинам. Можно ли сказать, что вы пишите для женщин?
Скорее всего, да, потому что женщины — это самая благодарная аудитория. Женщины созданы вдохновлять, а мужчины — действовать, поэтому у последних априори меньше времени читать книги. Да, основная часть моих читателей — это женщины самого разного возраста. Многие пишут мне лично, говорят о том, что мои книги помогли разобраться в трудной ситуации, вытащили из депрессии. Это очень приятно — значит, они «попали» в нужное место.
Говорят, что сегодня нам все труднее знакомиться, влюбляться, заводить отношения. Вы согласны?
Сегодня в университете я в очередной раз обратил внимание, все студенты, находящиеся в холле — человек 15, — смотрят в экраны и не видят друг друга. Я подумал о том, что информация на их экранах — уже переработана специально для них, звездам прибавили яркости. Так мы отвыкаем воспринимать живой, необработанный мир.
Кроме того, сегодня люди привыкли получать все желаемое сразу, они не готовы ждать. Раньше, например, писали письма. Я сам помню, когда в армии был: отправил письмо — значит, не раньше чем через две недели получишь ответ. Это время ожидания было той дистанцией между людьми, которая позволяла им держать друг друга в мыслях. Сегодня эта дистанция сократилась до минимума, чуть что, и вот уже нами обуревает нетерпеливость, ревность, сомнения, чего-то нам все время не хватает, «не хватает» становится нашей формой существования.
Время ожидания нас как-то воспитывало?
Конечно, оно позволяло нам взглянуть шире, увидеть что-то еще, вырасти духовно. Мне кажется, современные люди утратили эту особую радость — радость от получения долгожданного письма.
Среди ваших любимых писателей — Хулио Кортасар. Что именно вас восхищает в его литературе?
Кортасар — один из немногих писателей, который умел создавать изображение в «3D». Прописывал фон, атмосферу, в которой постепенно появлялись его герои — двигались, дышали, пахли. Создается впечатление некой литературной голограммы. Но я не скажу, что его литература для всех. Есть люди, которые «глотают» книги и не замечают как раз те самые литературные мелочи, которые мне, например, доставляют наибольшее удовольствие.
Согласны ли вы, как филолог, что язык определяет стиль общения, и в чем, в этом смысле, особенность русского языка?
Русский язык вариативен. Это действительно наше богатство, просто надо уметь им пользоваться. Русскому языку присуща игра слов, которая теряется в переводе. В частности, по этой причине уже давно не могут завершить перевод моей книги на английский. У других языков — свои сильные стороны, например, итальянский — самый музыкальный, певучий, потому что там каждое слово заканчивается на гласный звук. Люди, которые не читают, очень обедняют себя. Родной язык не используется ими, а ведь это инструмент, при помощи которого можно свернуть горы. Но сейчас многие не читают, наверное, они заняты какими-то другими делами, некоторым достаточно лексикона «Эллочки Людоедочки» для повседневного общения.
А ваши студенты читают?
На филфаке читают, а вот что касается остальных факультетов — большой вопрос. Как-то у нас зашла речь о Нобелевских лауреатах, и студенты не смогли мне назвать ни одного из русских писателей, получивших премию. Пробелы существуют, но, с другой стороны, сейчас большой выбор литературы, и у них еще много времени, чтобы эти пробелы заполнить, главное определиться, с чего начать. Я, например, в детстве начал с «Незнайки» Носова. Как оказалось там зашифровано много вовсе не «детского», ведь раньше не обо всем можно было говорить напрямую.
Кто из современных писателей вам интересен?
Из соотечественников, с удовольствием читал раннего Иванова, «Географ глобус пропил», и раннего Пелевина «Чапаев и пустота». Мне близка латиноамериканская литература — Маркес, Кортасар, Льоса: ее витиеватость, зацикленность, переплетение магического и реального. Маркес сумел показать бесконечность времени. Его герои, которые вроде бы ходят по кругу, говорят о том, что время вечно, и наши души — вечные странники.
Многие говорят о том, что мужчины и женщины сегодня порой меняются ролями, при этом некоторые считают этот процесс гибельным, а другие говорят, что благодаря этому больше возможности быть самим собой. Какая точка зрения ближе вам?
Роли стали пересекаться еще во время Первой мировой, когда мужчины ушли воевать и женщинам пришлось взять на себя их функции, примерить их одежду. Стала меняться мода, и дальше это движение только набирало обороты. Однако, как и раньше, женщина ищет в мужчине мужество, а мужчины ищут женственность. Но некоторое сближение полов — это естественный процесс. Я размышляю над этим в своих книгах. Мои герои не играют роли «настоящих мужчин» или «настоящих женщин», они такие, какие они есть.
И никого ни в коем случае нельзя осуждать. Поэтому мне ближе вторая точка зрения. Мне кажется, просто глупо противостоять каким-то естественным волнам. Это как море: сегодня — шторм, а завтра — опять штиль и светит солнце. А мы можем только наблюдать.
Новая книга "Безумие" выйдет в течение месяца.
Вы не только пишите, но и иллюстрируете свои книги...
Я учился на художника-оформителя, это одна из моих профессий. Мне особенно интересна плакатная живопись, яркая, привлекающая внимание. Как мне иногда пишут, именно обложка заставила их остановиться, взять книгу в руки и открыть.
Обычно я рисую маслом, а обложка последней книги, которая выйдет в течение месяца, сделана в технике аппликации. Книга называется «Безумие», и мне показалось, что именно аппликация может ярче передать противоречия, возникающие внутри человеческого сознания. Это книга о безумии как об одной из форм развития общества: если вы будете читать ее дома, вы увидите себя, если в транспорте – других, если под открытым небом, то вы почувствуете, как сходит с ума планета.
