Прогулки по старым кирпичным заводам, по местам промышленной архитектуры Петербурга — новое интеллектуальное развлечение горожан. В этом плане самым притягательным был и остается обросший мифами, мрачный и загадочный Обводный канал.
Валентина Лелина, член Союза писателей, архитектор, ведущий специалист в области промышленной архитектуры Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников (КГИОП) разработала подробный маршрут по Обводному каналу — вдоль знаковых фабрик, заводов, легендарных мест. Каждый желающий может прочитать и скачать маршрут на сайте ведомства и отправиться в путь. «Маршруты наследия» — так называется новый проект КГИОП. Он будет включать различные экскурсионные маршруты, посвященные архитектуре и строительству нашего города. Цикл открывается пешеходным маршрутом «Обводный канал», автором которого является Валентина Лелина. Маршрут можно скачать на сайте комитета. Будущие темы маршрутов в разработке.
Как родился маршрут?
Уже 26 лет я хожу по заводам и фабрикам, и сама для себя открыла целый материк интереснейшей истории Петербурга — непарадного, а заводского, промышленного, дымящего. О нем я пишу книгу, которая так и будет называться — «Дымы над городом». По сути — ее главы и есть мои авторские экскурсии. «Обводный канал» — один из первых моих маршрутов, это результат многолетнего сбора материала.
О чем нам расскажут эти старые промышленные районы?
У нас много осталось воспоминаний о том, как развлекались в Петербурге, как танцевали на балах, как проходили великосветские обеды. А как просто осуществлялось городское хозяйство, мы мало знаем. Скажем, ни у кого не связывается первый пароход с Пушкиным. А ведь поэт уже плавал на первом пароходе в Кронштадт, он об этом писал! Получается, что понятие «культурная столица» — это только архитектура, музыка, балет… Но об инженерном искусстве, которое является основой города, мы как-то забываем. Исторически Обводный канал — это все то, на что, казалось бы, лучше не смотреть, неприглядные задворки города. Но откуда берется электричество, тепло в доме, ткани, продукты? Вся хозяйственная деятельность людей связана с непарадной стороной. Например, с историей освещения. Чтобы обеспечить город газовыми фонарями, на Обводном возникают целых два газовых завода.Два города словно существуют отдельно и это, на мой взгляд, несправедливо. И мне хочется немного исправить эти перекосы в восприятии.
Получается, что понятие «культурная столица» — это только архитектура, музыка, балет… Но об инженерном искусстве, которое является основой города, мы как-то забываем. Исторически Обводный канал — это все то, на что, казалось бы, лучше не смотреть, неприглядные задворки города. Но откуда берется электричество, тепло в доме, ткани, продукты? Вся хозяйственная деятельность людей связана с непарадной стороной.
Причем, в том Петербурге, на который «лучше не смотреть», тоже есть своя эстетика…
Еще какая! Например, газгольдеры. Цирк Чинизелли был перекрыт такой же конструкцией. Но цирк мы воспринимаем как нечто красивое, особое, он «в платье одет», а газгольдер нет. Эти кирпичные строения по своей инженерной мысли шли всегда впереди. Но плохое благоустройство, тусклый свет, задымленность, плохая экология — все это мешало разглядеть великолепную архитектурную идею.
Но есть еще кое-что. Как писал Гоголь про Невский проспект — там «все обман и притворство». А вот про Обводный канал так не скажешь никогда. В этих дымящих заводах, в его неблагоустроенном быте есть подлинность жизни, пусть и не самая привлекательная. Именно эта правда, на мой взгляд, и притягивает к себе людей и поныне.
Как писал Гоголь про Невский проспект — там «все обман и притворство». А вот про Обводный канал так не скажешь никогда. В этих дымящих заводах, в его неблагоустроенном быте есть подлинность жизни, пусть и не самая привлекательная. Именно эта правда, на мой взгляд, и притягивает к себе людей и поныне.
Его изюминка и в его пространстве. Встаньте на перекрестке Обводного и Московского — канал уходит в эту бесконечность, переваривая в себе транспорт. Он остается и некой границей в городе, как кольцо на срезе дерева. А ведь эти «красные линии» работают с 1830-х годов! Еще немного, и мы приближаемся к его 200-летию.
Откуда берет свое начало восприятие канала как темного, мрачного места?Менялась ли эта атмосфера?
Самое угарное, мрачное время — 1930-е годы. Фотографии того периода фиксируют деревянные вылезшие сваи, земляные обвалы, грязную воду, неухоженные барки. Пыль, копоть, дым. Правда, что это было самое депрессивное место в городе — сводить счеты с жизнью шли именно сюда.
Художник Мстислав Добужинский вспоминал: «Окрестности нашего жилища были мрачные, недалеко пролегал жуткий Обводный канал. (…) казалось, вылезали изо всех щелей петербургские кошмары и «мелкие бесы».
«Гуманизация» канала началась после 1945 года, постепенно его стали расширять, облицовывать гранитом, появились лестницы, спуски. И когда почистили воду, когда в ней отразились фонари, когда на пересечении Обводного с Екатерингофкой стали появляться художники с мольбертами — тогда начался новый период. Правда, несмотря на изменения, его атмосфера, единственная в своем роде, с депрессивной нотой, все равно остается до сих пор.
Формировал ли Обводный канал определенные петербургские, ленинградские типы людей?
Конечно. Огромные массы горожан приезжали сюда из разных областей России на заработки и здесь оседали. Этих людей называли «питерщиками». «Питер все бока повытер» — говорили они о дороговизне жизни в городе. Сформировался определенный слой горожан, которые здесь создавали свою городскую индустриальную культуру.
Огромные массы горожан приезжали сюда из разных областей России на заработки и здесь оседали. Этих людей называли «питерщиками». «Питер все бока повытер» — говорили они о дороговизне жизни в городе. Сформировался определенный слой горожан, которые здесь создавали свою городскую индустриальную культуру.
Занимаясь промышленной архитектурой, я совершенно перестала относиться к заводу как к месту, где люди — просто винтики, которые что-то механически исполняют. Это особенно стало очевидно в 1990-е годы, когда заводы начали разваливаться. А люди все равно туда приходили, их уже увольняли, а они приходили. Потому что завод — это судьба, это 30-40 лет жизни. Есть выражение «намоленный храм», так вот в этих заводских зданиях, особенно на Балтийском заводе, на Адмиралтейских верфях, на Пролетарском — там тоже есть своя «намоленность». Когда я попадаю в цех, я чувствую эту энергию труда. Поэтому, думаю, что когда уйдут крупные заводы, небольшие предприятия здесь останутся — дух здесь такой.
Сегодня мы вступили в постиндустриальную эпоху, нам действительно уже не нужны такие заводы с мартеновскими печами. Что дальше?
Ни в коем случае нельзя закрывать, засыпать, терять Обводный канал — это водное, технически уникальное сооружение. А эти промышленные кирпичные здания были построены с огромным запасом прочности, выдержали все революции и войны, и с точки зрения функциональности оказались потрясающе гибкими! Сегодня им подходит любая функция — спортивная, клубная, выставочная, торговая, офисная, ресторанная. И на Западе самые дорогие и модные квартиры сейчас — в промышленных зданиях.
Ни в коем случае нельзя закрывать, засыпать, терять Обводный канал — это водное, технически уникальное сооружение. А эти промышленные кирпичные здания были построены с огромным запасом прочности, выдержали все революции и войны, и с точки зрения функциональности оказались потрясающе гибкими! Сегодня им подходит любая функция — спортивная, клубная, выставочная, торговая, офисная, ресторанная. И на Западе самые дорогие и модные квартиры сейчас — в промышленных зданиях.
Уйдет ли когда-нибудь с Обводного этот ярлык депрессивного места?
Я думаю, уйдет, но даже если легкий налет такой житейской жизненной правды, которую он несет в своих культурных слоях, останется, то в этом нет ничего плохого. То, что уходит вредное производство — это хорошо, но мы должны сохранить память об этой странице истории города, не зачеркивать ее.
