Как и зачем объединяются художники сегодня

Чем в большей степени знаменит Крамской: собственными картинами или тем, что он стал одним из идеологов «передвижников»? Бакст, Рерих, Сомов - стали бы теми, кем являются, если бы не Дягилев, создавший вместе с Александром Бенуа «Мир искусства»? Кто из художников – «Митьков» - приблизился к придуманному бородатому персонажу, который обошел по популярности своего автора?

Сложная сеть взаимовлияний связывает художника со зрителями, со средой, с другими авторами - противниками или сообщниками в понимании искусства. И - во все времена - художники собираются в группы, которые делятся и растут, растворяются или набирают силу, вслед за талантом основателя - или независимо от него. «МР» решил выяснить: как и зачем объединяются художники сегодня? 

Фото с выставки «Паразитов» в галерее Марины Гисич «Спасение Венеции». Фото: www.facebook.com/parazitgroup

«Паразиты»: «Мы плохие, поэтому нам все можно»

«Остроумнейшая» галерея «Паразит» была основана в 2000 году художниками Владимиром Козиным и Вадимом Флягиным. Она никогда не имела своего пространства и по сей день паразитирует на теле разных культурных институций. Штаб-квартира «плавающей» группы - коридор галереи «Борей». Каждые две неделе здесь - новая выставка «Паразитов». Регулярные выставки и акции - в курилках, коридорах, на лестничных площадках, в продовольственных магазинах или даже в гардеробе музея – «Паразитов» объединяет не идея, а дело.

Владимир Козин:

У нашего объединения нет общей эстетики. В «Новой Академии», например, собрались любители утонченных искусств, а «Митьки» - все в тельняшках. У нас же все разные, даже по возрасту: между самым молодым и самым старшим - более 40 лет. Через нашу галерею за 14 лет прошло около 114 человек.

Наше объединение дало старт очень многим известным художникам - например, группа «Мыло». Подтянулись и ветераны, такие как Керим Рагимов. Он не нуждался в каком-то продвижении: объединение дает общение. Но главное - каждые две недели - выставка. И только стихийное бедствие может ее сорвать. Таким образом, возникает внутренняя дисциплина. У каждого своя жизненная история, каждый занимается своими персональными выставками.

Юрий Никифоров:

Мы стали работать вместе в начале 2000-х, на выходе из этого угнетенного состояния, когда группировок вообще не возникало - все были разрозненны. Фактически, «Паразиты» - одна из первых постперестроечных группировок. Может, потому что первые поняли, что в момент упадка нужна обоюдная подпитка. Мы нуждались в товарищеской поддержке, некой объединяющей энергии.

• 

  Фото: Лера Мостовая.

• 

  Фото: Лера Мостовая.

• 

  Фото: Лера Мостовая.

• 

  Фото: Лера Мостовая.

• 

  Фото: Лера Мостовая.

• 

  Фото: Лера Мостовая.

• 

  Фото: Лера Мостовая.

• 

  Фото: Лера Мостовая.

• 

  Фото: Лера Мостовая.

• 

  Фото: Лера Мостовая.

• 

  Фото: Лера Мостовая.

• 

  Фото: Лера Мостовая.

Как мы работаем? Есть список тем, которые мы задаем, и культурная программа, которую мы сообща преследуем. Но никто никогда никого не заставляет, у нас много демократии. И постоянно идет естественный отбор: кто-то приходит ненадолго, а кто-то остается.

Семен Мотолянец:

Когда я закончил Мухинское училище, встали вопросы: где выставляться начинающему художнику? как сделать первый шаг? Это было абсолютно непонятно.
Все коммерческие галереи казались мне недоступными - чуждыми. Не то что бы не для меня - вообще ни для кого из понятных мне людей. Знакомый художник посоветовал мне попробовать выставляться с «Паразитами».

Приходится выслушивать много критики: не от зрителей, а от художников - коллег. Молодые общаются со старшим поколением, это уничтожает заскорузлость. Наша концепция проста: мы не пытаемся сделать «гипершедевры», в нас паразитический дух. Мы обезопасили своим названием: мы плохие, поэтому нам все можно.

Мою первую работу украли с выставки, из этого узкого коридорчика между главным входом и основным пространством «Борея» - галерея неохраняемая. С какой целью воруют? Не знаю, может быть, из любви к искусству, но это происходит довольно часто. Мне кажется, воровство - показатель демократичности этого искусства. У нас никогда не было ни покупок, ни продаж. Это поле легче воспринимается, потому что когда дистанция между искусством и тобой измеряется в цифрах, ты не можешь общаться, ты как будто находишься в магазине. Мы вообще не платим за аренду помещений. Пускают - делаем. У нас есть свобода экспериментов, которая предполагает ответственность. Ответственность - самое важное для «Паразитов». Раз в две недели ты должен прийти с работой. Ты не заинтересован ни денежно, ни уставом, но ты знаешь: если принесешь ты, принесет еще кто-то - состоится какая-то встреча, какой-то диалог. Мы приходим в субботу, многие - после работы. Мы за два часа успеваем снять выставку, замонтировать новую и разойтись.

Приходится выслушивать много критики: не от зрителей, а от художников - коллег. Молодые общаются со старшим поколением, это уничтожает заскорузлость. Наша концепция проста: мы не пытаемся сделать «гипершедевры», в нас паразитический дух. Мы обезопасили своим названием: мы плохие, поэтому нам все можно.

Фото предоставлено К.Г.Б».

«К.Г.Б»: «Нас объединила мозаика»

Петербургская группа художников «К.Г.Б.» (Олег Костенко, Андрей Геращенко, Дарья Брюханова), образованная в 2011 году, занимается созданием реалистичных картин в технике мозаики. «К.Г.Б.», стремясь развеять миф о грубости мозаики, помещают ее в рамку: так тессеры - кусочки камня или смальты - становятся своего рода мазками на живописных полотнах.

Андрей Геращенко:

Мы объединились на основе мозаики. Это слишком трудоемкая техника, слишком длительный процесс воплощения, чтобы работать в одиночку. Мы втроем готовили одну выставку «Тессеры» 3 года. А если бы этим занимался 1 человек? Скорее всего, ничего бы не получилось. Потому что даже сильное желание через какое-то время, не видя результата, сгорает.

Это совместное творчество, которое порой рождает очень неожиданные результаты. Идеи летят со всех сторон, падают в общий котел, там варятся, и что-то происходит. В одиночку так не получилось бы.

Мозаика, к тому же, очень дорогая техника. С самого начала работы мы смотрим на идею, на эскиз с трех разных сторон. Лишнее отсеивается загодя. Конечно, бывают сильные споры, но в конце концов мы договариваемся. По нюансам приходится уступать. Упираться рогом - непродуктивно, ведь каждый может ошибиться. Это совместное творчество, которое порой рождает очень неожиданные результаты. Идеи летят со всех сторон, падают в общий котел, там варятся, и что-то происходит. В одиночку так не получилось бы. У нашего объединения есть и идеологический план. Идея - в создании красивых картин, произведений искусства.

Но каждый из нас работает и отдельно. И некоторые самостоятельные вещи друг у друга нам могут и не нравиться. Хотя мы все - профессиональные художники. А слово профессия накладывает обязательства. Это зарабатывание денег трудом, которому тебя обучали. Другое дело, что самодеятельный художник может быть не меньшей величиной в искусстве, чем профессионал.

Дарья Брюханова:

У каждого свои цели от проекта «К.Г.Б.». Лично мне интересен контраст между изображением и материалом. Женское тело - молодое, хрупкое - и мозаика: мрамор, смальта. Вообще, мозаика, как правило, воспринимается как утилитарное искусство, предназначенное, в основном, для украшения помещений. Мозаика совершенно не ассоциируется со станковым изображением - с картиной. Когда мы начинали, именно это меня привлекло.

Мы работаем вместе ежедневно, по 8 часов. И нет рутины, всегда - риск: порой
лучше отказаться от затеи в середине работы, чем мучиться до конца. Наша техника такая скрупулезная, дорогая, что мы не можем позволить себе создавать некачественные произведения. Творческий риск определяет особенности нашей работы и взаимоотношений.

Люди видят, когда художник сосредоточен на удовлетворении своего эго. А мы иногда переступаем через свой эгоизм во имя создания красоты.

Обычно художники стараются избежать объединений. Слишком много амбиций у каждого, и делиться друг с другом никто не хочет. Зачастую, это идет в ущерб самому произведению. Люди видят, когда художник сосредоточен на удовлетворении своего эго. А мы иногда переступаем через свой эгоизм во имя создания красоты.

Не учитывать мнение художника, которого ты сам выбрал себе в напарники - это странно. Иначе зачем вообще нам быть вместе?

Олег Костенко:

Для образования такой группы, как у нас, должно сойтись очень много факторов: художники, производство, финансирование, время, идея, пространство... Несколько лет назад они неожиданно сошлись.

Раньше элита была заинтересована в общении с искусством. Богатые, образованные люди становились меценатами, устраивали своеобразные клубы. Художники, входившие в клуб, получали возможность выставляться. Сегодня существует разрыв между меценатами и художниками, хотя постепенно идет движение навстречу.

Фото: Doping-Pong «Знаменосец или Пионеры космоса» , акрил, холст, 2013.

Doping-Pong: «Мифы и легенды СССР»

Арт-группа Doping-Pong была создана в 1997 году в Санкт-Петербурге тремя людьми, и состав с тех пор не менялся. Два участника, креатор и художник, скрываются под именами из советских мультфильмов: Маугли и Посторонним В. Они не дают интервью и не ведут публичную жизнь. С внешним миром общается Дмитрий Мишенин - основатель и лидер арт-группы.

Дмитрий Мишенин:

Все решается голосованием, когда это коллективное творчество. Если у работы есть идеологический автор с самого начала, и она родилась не в результате коллективного обсуждения, все слушают автора и исполняют его пожелания. Все просто, но, разумеется, с кучей творческих и, зачастую, нервных разборок. Мы достаточно серьезно относимся к тому, что делаем, и к качеству выдаваемого материала. Поэтому каждая вещь проходит череду обсуждений, а также множество эскизов и поправок, о которых никто не знает, кроме нас.

Doping-pong у каждого свой. Для тех, кто знаком с нами по Олимпийской рекламе, мы - политическая арт-группа и создатели нового тоталитарного ампира; те, кто любит нашу арт-группу с 90-ых годов, конечно, ценят нас за легко узнаваемый стиль и эстетику замешанную на психоделии и сексе; те, кто заказывает у нас работы, видит в нас коммерческую группу, делающую оригинальный дизайн, ну а на самом деле мы - весьма идеологическое объединение. И наша идеология прослеживается с первых работ до последних красной линией. Это творчество последнего поколения СССР. Попытка переосмыслить мифы и легенды страны, в которой мы родились и выросли. Страны, которой больше не существует. Можно считать нас художниками Советской Атлантиды. Но это не бездумное подражание или ироничная стилизация, это вовсе не формат анекдота, а нечто более глубокое, современное и романтичное. Мы - люди, чья молодость пришлась на разрушительные 90-ые годы, и наша задача - синтезировать в нашем искусстве такие разные вещи, как психоделическая юность и социалистическое детство. Убрать психологический конфликт между этими вещами и найти гармонию между ними. Поэтому в наших произведениях Пионер-знаменосец марширует на фоне летающих тарелок из фильма Кеннета Энгера. Мы соединяем несоединимое - Леонида Брежнева и Тимоти Лири. Но оба этих героя вполне нормально уживались в голове подростка времен перестройки. Благодаря нашим картинам вы можете увидеть то искусство, которое могло бы у нас быть официальным, если бы СССР не развалился в 1991 году, а существовал до сих пор.

Это творчество последнего поколения СССР. Попытка переосмыслить мифы и легенды страны, в которой мы родились и выросли. Страны, которой больше не существует. Можно считать нас художниками Советской Атлантиды. Но это не бездумное подражание или ироничная стилизация, это вовсе не формат анекдота, а нечто более глубокое, современное и романтичное.

Мы - пионеры цифрового искусства в России. Но вот уже несколько лет, как занимаемся традиционной классической живописью. Работая в коллаборации с фотографами или кинорежиссерами, мы делаем видео-арт и фото выставки. Сейчас в планах заняться скульптурой.

 Фото: кадр из фильма «Звездный Ворс».

«Колдовские художники»: «Рисуем, как можем, а не как изволите»

Группа художников «КОЛХУи» была образована в 2002 году Андреем Кагадеевым (основателем рок-группы «Н.О.М.»), Николаем Копейкиным и Владимиром Медведевым. Кроме них, к ним примыкают Владимир Буравкин (Пузо), Иван Ушков, Григорий Майофис. В разное время присоединялись Кирилл Миллер, Александр Ливер, Иван Турист и другие. Пожалуй, главное, что объединяет все многогранное творчество «Колдовских художников» - юмор. Незатейливо, но, зачастую, действительно смешно. «КОЛХУи» считают, что главное – «что», а не «как». В их произведениях можно найти черты советского агитплаката, французского фовизма, русского наива. Свой собственный язык они называют мультреализмом. Используя не только всевозможные манеры живописи, но и разные виды искусства - кино, музыку (группа «Н.О.М.»), поэзию - они стремятся не очаровать, а разочаровать зрителя, заставить увидеть привычное новыми глазами.

Андрей Кагадеев:

Уже 10 лет мы занимаемся нашим объединением, и в этом году нас даже пригласили выставиться в Русский музей - я считаю, это говорит за себя. Хотя мы никакие не профессионалы - среди нас нет ни одного человека, который бы закончил что-нибудь кроме художественной школы. Искусство и должно быть «как хобби», потому что профессионализм все убивает: если работать по каким-то жестким научным стандартам, сложно получить что-то новое, ценное. В особенности, в последнее время, когда страна перешла на рыночную экономику, - некоторые профессионалы занимаются тем, что зарабатывают деньги - особенно, в кино. А другие сидят на Невском и рисуют «похоже», но смотреть на это невозможно. Мы рисуем, снимаем, сочиняем, и для меня это естественно: творчество не делится по каким-то подразделениям. Если человек любит сочинять, ему интересно все: и музыка, и живопись, и кино.

Коллективное творчество всегда было и остается для меня интересным: прежде всего, непредсказуемостью финального результата. Мы можем думать все что угодно, но когда мы собираемся с разными мыслями, результат получится не похожий на все те, которые мы рисовали в своих головах. Это касается выставок, наших литературных произведений, и, конечно, кино.

Кино - по определению не индивидуальный вид искусства. Даже Чарли Чаплину, наверное, был кто-то нужен. Каждый отвечает за свою сферу. Обязанности распределены, и это нормально - иначе фильм никогда не будет снят. Идея рождается спонтанно, а дальше - это, на 70%, организация. В «Звездный ворс» мы на все главные роли пригласили музыкантов: Михалок, Шнуров, Лаэртский - каждый является лидером в своей группе, и поэтому прекрасно понимает, как работать в команде.

Мы можем думать все что угодно, но когда мы собираемся с разными мыслями, результат получится не похожий на все те, которые мы рисовали в своих головах. Это касается выставок, наших литературных произведений, и, конечно, кино.

• 

  Фото Анна Груздева.

• 

  Фото Анна Груздева.

• 

  Фото Анна Груздева.

• 

  Фото Анна Груздева.

• 

  Фото Анна Груздева.

• 

  Фото Анна Груздева.

• 

  Фото Анна Груздева.

Сила есть, пока нет бренда

Петербургский художник Петр Белый, создавший экспозицию, посвященную работе «Группы восьми» (выставка «Эстетика сопротивления» прошла в рамках «Манифеста 10»), рассказал «МР», зачем художники объединялись в 70-е годы и теперь, и об опасности превращения в «бренд»:

История «Группы восьми» может служить некой иллюстрацией к общему положению дел в СССР в 70-е годы. В группу входили художники довольно традиционного формата, но все равно им пришлось бороться за право открыть выставку в течение 13 лет. Этому были идеологические причины, а также то, что половина группы - евреи.

Все это время их терзал Союз художников, они проходили через разные комиссии, меняли состав участников. В конце концов, открытие выставки было назначено на 1981 год, но, когда все работы были уже развешены, приехал КГБ и всех разогнали. Только в 88-м году выставка все же открылась. Государство в те годы вторгалось в творчество, с помощью союза художников подавляло все сколько-нибудь новые течения, придумывая порой довольно изысканные интриги. Мне захотелось рассказать об этом, чтобы это не повторилось. Кстати, подзаголовок выставки – «Наступающее прошлое».

Тогда объединения художников были трендом времени. Вместе было легче бороться. Все началось с «Газаневской культуры», потом была «Выставка одиннадцати». Это вдохновляло других художников.

Сегодня я не вижу острой необходимости объединяться у художников среднего поколения. Она есть у молодых: как фрагмент первичной стратегии, необходимая поддержка молодому автору. Решаются вопросы мастерских, выставочных пространств.

Появляются талантливые группы – «Север Семь», «Мыло». «Непокоренные» уже стали крепким коммерческим брендом. Но и первоначальной энергии там уже нет. Сила объединений - кратковременная, и это естественно. Другое дело, что художнику бывает трудно расстаться со своей группой. Возьмите, например, «Митьков». Изначально ощущался дружеский и художественный драйв, все было очень гармонично. Но постепенно дух исчез, «Митьки» превратились в коммерческое мероприятие, бренд.